Приближался уже четвертый Новый год с начала Великой Отечественной войны. И в СССР, и в Третьем Рейхе связывали с грядущими за праздником днями свои планы и надежды: первые верили в скорую победу над врагом, вторые же рассчитывали хотя бы сохранить нынешние позиции. И пока солдаты обеих сторон в промерзших окопах от Балтийского до Адриатического моря по-простому встречали наступление нового, 1945 года, руководители воюющих стран меняли уже привычный для них порядок: одни возвращались к мирной жизни, другие наоборот, готовились к осадному положению.
Германия к началу 1945 года все острее чувствовала ухудшение ситуации на фронтах. Дефицит продуктов сказывался на всех, в том числе и на докторе Йозефе Геббельсе и его семье. И хоть ведущий пропагандист тысячелетнего рейха объяснил скудность стола внезапностью появления гостей, но было заметно, что война добралась и до его дома.
Но гости и хозяева дома говорят с оптимизмом, живо обсуждают текущие новости и оценивают своего главного противника. Знаменитый своим аскетизмом полковник Рудель, офицер Люфтваффе, с видом знатока рассуждает, насколько плоха советская пехота и как хороши их танки. Геббельс с воодушевлением подхватывает тему и начинает рассуждения о том, что для защиты Германии больше необходимы не оружие и танки, как утверждает министр вооружений Шпеер, а люди:
Поскольку у нас недостаточно солдат, мы вынуждены снова и снова отступать. А при отступлении мы теряем больше оружия, чем требуется для формирования новых армий. Какая нам польза от тысяч орудий, если из-за нехватки солдат, которые их защищают, мы вынуждены снова и снова взрывать их или позволять, чтобы они доставались врагу в целости и сохранности?
Собеседники соглашаются с Геббельсом, но никто не задает очевидный для всех вопрос: откуда же взять людей? Под ружье уже поставлены подростки, старики, негодные к строевой службе мужчины. Но министр все продолжает говорить о тотальной войне, будто бы в его мире есть сотня-другая боеспособных дивизий, готовых в мгновение ока отбросить «жидобольшевистские орды» к Уралу. Но вот оживленную беседу прерывает новогоднее блюдо – запеченный гусь.
Гости за столом режут гуся, который оказывается крайне жестким. Над компанией нависает неловкая пауза, ведь этот гусь словно отражение текущей ситуации. Если даже на стол к министру попадают такие продукты, то что говорить о простом населении, которому мясо изо дня в день обходится все дороже. Наконец, Геббельс прерывает молчание, поинтересовавшись у жены о том, такое же жесткое мясо в ее тарелке. Гости облегченно вздыхают и включаются в разговор, а гауляйтер Ханке, как раз и подаривший гуся семейству министра, выдает шутку, что раз в стране гуси доживают до столь почтенного возраста, то ситуация с продовольствием весьма неплоха.
Ближе к полуночи гости и хозяева перебираются к радиоприемнику, слушают стихи и музыку. Бокалы наполнены шампанским, все ждут знакомого всем сигнала, и вот двенадцатый удар часов возвещает о наступлении Нового года. Из динамика слышится речь Гитлера, вызывая волнение среди празднующих. Думают ли они о том, что этот праздник будет для них последним? Возможно, но никто не хочет подавать вида и лишь слезы фрау Геббельс слегка омрачают эту торжественную ночь последнего Нового года Рейха.
Совсем иначе дело обстоит за полторы тысячи километров, в Москве. Генерал Штеменко вспоминает, как за несколько часов до наступления Нового года его внезапно вызывают к Сталину, причем без карт и документов. Возможно, он уже подумал о возвращении репрессий, но узнав, что его вызывают не одного, успокоился и отправился на «Ближнюю дачу» в Кунцево.
Поскольку празднование Нового года осталось у командующих армиями и фронтами в далеком довоенном прошлом, они не ожидали увидеть обстановку, не похожую на другие встречи с Верховным главнокомандующим: накрытый стол, вино, музыка. Все сомнения в причине столь позднего вызова отпали: Сталин решил позвать всех, кто был в тот момент в Москве, на праздник, который для всей страны скоро вновь должен стать обыденным.
Компания собралась именитая. Были здесь маршалы Буденный и Ворошилов, генералы Воронов, Новиков, Федоренко, Хрулев, члены Политбюро и Правительства. Во главе стола, как всегда, сидел сам Сталин, который под бой курантов произнес короткую речь с пожеланиями нанести поражение противнику в наступившем году. Подняв бокал, он произнес: «С Новым годом, товарищи!», а после пообщался со всеми пришедшими.
Вслед за этим пришедшие стали веселиться. Буденный, как это часто бывало на сталинских застольях, взял в руки баян и стал наигрывать знакомые всем мелодии. Затем инициативу взял Сталин и поставил на патефон пластинку с «Барыней». Буденный, несмотря на уже почтенный возраст, лихо пустился в пляс под всеобщее одобрение. К трем часам ночи праздник был окончен. Генералы и наркомы стали разъезжаться, и важным для Штеменко стало то, что впервые за долгое время он поехал домой, а не на службу.
Вот так прошел Новый год среди высшего света СССР и Германии. Для последних чуда не произошло, и государство, некогда поставившее Европу на колени, стремительно сжималось и уже через четыре месяца вовсе исчезло. В следующем Новом году уже не будет ни Гитлера, ни Геббельса, ни самого Третьего Рейха, а многие оставшиеся в живых нацисты и военные преступники окажутся на скамье подсудимых. И тот праздник был последним, что дала им эпоха уходящей кровавой диктатуры.
Источники:
Петер Гостони. Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев
Если вам понравилась статья, то рекомендую также прочитать:
О Соловках, первом острове ГУЛага;
О том, как Антанта делила Россию;
О непростой работе военных кинооператоров
Вступайте в группу Актуальная история В Контакте!
