Никогда мы не работаем так хорошо, никогда не остаемся в самом лучшем и высоком положении, как когда вся ответственность лежит на нас
В бору поспела черника, пошли грибы. Заготконтора в бор направила грузовики для заготовки дикоросов, и главные сборщики были дети с ближнего поселка, редко когда взрослые, свободные от работы. И ребятишки с нетерпением ждали этих машин, стремясь самостоятельно заработать на свои нужды. Машины направлялись в строго указанный квадрат для сбора определенного вида грибов или ягоды, захватывали, сколько влезет между деревянных кадок и плетенных туесов детей, поджидавших у конторы и магазина. Оставшиеся шли пешком.
В краю озер и болот, каков был наш край, не надо было заготовителям углубляться далеко в бор. И каждый заготовитель собирал определенный вид грибов или ягод. К одной машине, кружась вокруг машины, приносили только рыжики, обходя остальные, к другой только грузди или белый гриб. Это было не сложно, когда их много и они повсюду. Точно так же и чернику с брусникой. Кустики черники были ростом по колено взрослому, ягоды размером с ягоду ранетки -дички, меньше часа, --десятилитровое ведро полное. Машина стоит, шафер отдыхает или ходит вокруг, лакомясь черникой, две женщины в кузове принимают от ползающих вокруг машины ребятишек грибы или ягоды, записывают, от кого сколько, складывают в туеса. Два часа, редко три и все туеса или кадки заполнены, тут же сразу расчет и машина уходит.
Идешь домой довольный, и в кармане денежки шебуршат. И до магазина прикидываешь, что братьям меньшим, или сестрам купить, чем их обрадовать. А прикидываешь вслух, идя со своими сверстниками два-три километра до поселка, а иногда и пять, выслушивая и других, кто чем хочет порадовать, обсуждая значимость и полезность покупки. И не доходя до поселка, обсудив колективом, чья покупка значимей и необходимей, собирали все деньги и отдавали тому или той, кому это в самом деле очень нужно, --и шли по домам. Завтра заработаем.
Обсуждение было только в первый день. На второй старшие, пятнадцатилетние и старше подростки перед работой отдельно от остальных о чем-то посовещались, один остался дожидаться открытия магазина, остальные кто уехал на машине, кто пошел пешком. Время прошло быстро в суете вокруг машин, которые встали сразу две, и круг сбора увеличили, но не на много --собирали лисички, две сопки были просто ими усыпаны. Через пару часов уже пошли домой, старшие впереди, "мелкота", к коей принадлежал и я, следом. Выйдя из бора, подошли у роднику, попили водицы, от которой аж зубы "ломит", до того холодна и чиста, и уселись на сопочке отдохнуть. Моя двоюродная старшая сестра Люда подошла к моей однокласснице, которая была одета в рабочий пиджак отца и спросила:
--Наташа, а женской у тебя куртки разве нет?
Наташа только обиженно на такое внимание пожала плечами. Только спрошено это было для "проформы", чтобы обратить на себя внимание. Жизнь всех была как "на ладони", все знали о нуждах другого. Люда продолжила:
--Нас двенадцать человек, куртка и сапожки стоят, Володя узнал, 46 рублей, с каждого по два рубля, с меня и Володи по три.
--Но у меня тоже три рубля и 20 копеек, зачем лишнее?
--На конфеты себе и братишке оставь --отрезала Люда.
Собрали и отдали Люде, пошли домой. По дороге Люда с Наташей зашли в магазин, остальные, довольные, разошлись по домам. И так каждый день. Взрослые, родители не спрашивали нас, куда мы деваем заработанное, так было видно по обновкам, появляющемся то на одном, то на другом (другой). Взрослые также жили и поступали, это было нормой жизни.