Вспоминается Калинов мост — важный элемент славянской мифологии — мост через реку разделяющую жизнь и смерть, однако, тут поток холодный. ( в классическом варианте он алый, раскаленный).
И так читаем дальше.
Она идет по нетвердой, опасной поверхности, чувствуется внутренняя активная динамика, «поток» . Что это? Граница между сознательным и бессознательным? Реальность хрупка, что скрывает бессознательной юной дворянки в конце пубертата?
Что такое медведь? Ее личное бессознательное? « И лапу с острыми когтями Ей протянул», явно маскулиный символ, что-таки может поранить (порвать) юная девушка в конце пубертата? Чего она страшится и одновременно хочет?
С другой стороны вспоминаем, для славян Медведь, это не просто большая зверюшка, а один из важнейших архетипических персонажей, который играет свою роль до сих пор. Это тотемное животное, от него идет Род. Он совмещает в себе изначальность, агрессивность, непредсказуемость и доминацию ( в том числе сексуальную, куда же без венского старца)
И вот увидев Медведя, Татьяна решается пройти по мосту бурлящий ручей.
Не мотив ли инициации тут разыгрывается? Переход в состояние смерти, символическое умирание с дальнейшим перерождением? Замечу, также весьма архетипическая ситуация.
Далее весьма подробно описывается сцена преследования, причем с ортодоксально фрейдистких позиций, можно трактовать эту сцену как половой акт, или скорее желание полового акта, от которого бежит Супер-Эго, но тем не менее Ид его настигает.
Сколько символов коистуса и генитальных взаимодействий!
Но чем сильнее подавление, тем большую силу набирает Ид, и Эго поддается, и поглощается бессознательным.
И вот она принимает эту ситуацию. Видимо, медведь, это для нее тоже и ее личный тотем, (Татьяна, с русскую душою…) и ее анимус (мужская составляющая женского бессознательного по К. Юнгу).
Возникает ощущение, что Татьяна готова принять свое звериное бессознательное ( это может показаться странным — хрупкая девушка и такое бессознательное, но порой у брутальных мужиков их тотемом оказывается маленький хомячок).
И так, Таня внутри шалаша, убогого, но освященного она уже может слышать медведя, готова в себе его принять. И тут медведь заявляет, что привел ее к своему куму.
И вот она видит огромное количество инфернальных и одновременно абсурдных персонажей за одним столом, причем есть некое впечатление, что это веселые похороны.
Тут уже можно снова возвратится к идеям инициации, взаимодействием со смертью. Более поздний психоаналитик Ирвин Ялом копает глубже З. Фрейда и рассматривает невроз не как конфликт сексуальности, а как страх жизни-смерти.
И тут Татьяна узнает, среди нечисти своего старого знакомого - Онегина. Вот уж где слова Фрейда верны как никогда!
«Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании»
И вот принятие происходит полностью. Без всякой метафоризации.
Но тут снова включается невроз, эго прибегает в лице "недоженщины" Ольги и "недомужика" Ленского.
в конце-концов Ид побеждает, и мешающего устраняют физически.
Но если, сексуальное Татьяна еще готова принять, внутреннюю агрессию еще не способна, страх смерти торжествует и она просыпается.
Можно сказать, что гений А. С. Пушкина предвосхищает идеи З. Фрейда. Еще кроме фрейдисткого дискурса нужно обратить на момент инициации, пусть и происходящем во сне.
Понимаю, что чисто литературное произведение нельзя анализировать с позиции реальных событий, но тем не менее, мои заключения не более абсурдны, чем глупая мысль транслируемая многими школьными учителями , что Онегин станет декабристом.
Вспоминается Калинов мост — важный элемент славянской мифологии — мост через реку разделяющую жизнь и смерть, однако, тут поток холодный. ( в классическом варианте он алый, раскаленный).
И так читаем дальше.
Она идет по нетвердой, опасной поверхности, чувствуется внутренняя активная динамика, «поток» . Что это? Граница между сознательным и бессознательным? Реальность хрупка, что скрывает бессознательной юной дворянки в конце пубертата?
Что такое медведь? Ее личное бессознательное? « И лапу с острыми когтями Ей протянул», явно маскулиный символ, что-таки может поранить (порвать) юная девушка в конце пубертата? Чего она страшится и одновременно хочет?
С другой стороны вспоминаем, для славян Медведь, это не просто большая зверюшка, а один из важнейших архетипических персонажей, который играет свою роль до сих пор. Это тотемное животное, от него идет Род. Он совмещает в себе изначальность, агрессивность, непредсказуемость и доминацию ( в том числе сексуальную, куда же без венского старца)
И вот увидев Медведя, Татьяна решается пройти по мосту бурлящий ручей.
Не мотив ли инициации тут разыгрывается? Переход в состояние смерти, символическое умирание с дальнейшим перерождением? Замечу, также весьма архетипическая ситуация.
Далее весьма подробно описывается сцена преследования, причем с ортодоксально фрейдистких позиций, можно трактовать эту сцену как половой акт, или скорее желание полового акта, от которого бежит Супер-Эго, но тем не менее Ид его настигает.
Сколько символов коистуса и генитальных взаимодействий!
Но чем сильнее подавление, тем большую силу набирает Ид, и Эго поддается, и поглощается бессознательным.
И вот она принимает эту ситуацию. Видимо, медведь, это для нее тоже и ее личный тотем, (Татьяна, с русскую душою…) и ее анимус (мужская составляющая женского бессознательного по К. Юнгу).
Возникает ощущение, что Татьяна готова принять свое звериное бессознательное ( это может показаться странным — хрупкая девушка и такое бессознательное, но порой у брутальных мужиков их тотемом оказывается маленький хомячок).
И так, Таня внутри шалаша, убогого, но освященного она уже может слышать медведя, готова в себе его принять. И тут медведь заявляет, что привел ее к своему куму.
И вот она видит огромное количество инфернальных и одновременно абсурдных персонажей за одним столом, причем есть некое впечатление, что это веселые похороны.
Тут уже можно снова возвратится к идеям инициации, взаимодействием со смертью. Более поздний психоаналитик Ирвин Ялом копает глубже З. Фрейда и рассматривает невроз не как конфликт сексуальности, а как страх жизни-смерти.
И тут Татьяна узнает, среди нечисти своего старого знакомого - Онегина. Вот уж где слова Фрейда верны как никогда!
«Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании»
И вот принятие происходит полностью. Без всякой метафоризации.
Но тут снова включается невроз, эго прибегает в лице "недоженщины" Ольги и "недомужика" Ленского.
в конце-концов Ид побеждает, и мешающего устраняют физически.
Но если, сексуальное Татьяна еще готова принять, внутреннюю агрессию еще не способна, страх смерти торжествует и она просыпается.
Можно сказать, что гений А. С. Пушкина предвосхищает идеи З. Фрейда. Еще кроме фрейдисткого дискурса нужно обратить на момент инициации, пусть и происходящем во сне.
Понимаю, что чисто литературное произведение нельзя анализировать с позиции реальных событий, но тем не менее, мои заключения не более абсурдны, чем глупая мысль транслируемая многими школьными учителями , что Онегин станет декабристом.
