к-то в школе шабашили на ремонте крыши , зарабатывая на бутылку, два мужика, мастера на все руки, и их подручный, невысокий, крепкий парень, отбывающий ссылку и приходящий в вечернюю школу. Вот он, пройдя по кабинету литературы и посмотрев в коридоре воодушевляющие стенды с фотографиями олимпийских чемпионов-коми Рочева и Бажукова, уроженца нашего района, вдруг рассказал о своей жизни, не очень длинной, но уже бурной:
– В детдом мы попали, когда папаша в очередной раз сел. Нет, здесь я его не осуждаю – он пытался нашу квартиру защитить, она у нас большая стала, из коммуналки нам досталась после того, как соседка померла. А другой сосед от перепоя отравился, мы ведь многодетные, только мать умерла от рака… И стали нам кого-то подселять, а отец пошёл к прокурору выяснять, да и навыяснялся, его прямо из кабинета увезли, дали пять лет типа за нападение на работника правоохранительных органов, а нас всех раскидали по разным детским домам. Так что где-то у меня два брата и две сестры, я их уж сколько лет не видел. А в квартире нашей сейчас прокурор живёт, вот гадом буду, можете не верить, наверно, он и отца посадил, чтобы к нам въехать! А ведь он закон и справедливость защищать поставлен! Так это значит, у него такая вот справедливость!
– Учиться я начал хорошо, всё у меня получалось, только скоро стало трудно – глаза почему-то слезились, видел я всё хуже и хуже. Вот и сейчас, можете верить, можете нет, но я с доски Ваши записи не различаю, а в учебнике любом могу прочитать только заголовки, да и то не все. Конечно, я дурной был, маленький, доволен был страшно, что в школе все пишут, а я так сижу! А потом как-то техничка говорит:
– Как же ты дальше-то будешь, хоть какую-то профессию себе найди, а то ведь слепому плохо, чем жить будешь?
Меня как кирпичом по голове – ведь детдом не на всю жизнь! А у меня ни дома, ни родителей!
Хорошо тут так совпало – у нас шефы команду футбольную создали, форму нам купили, мячи, а у меня вдруг сразу пошло, тренер говорит:
– Хочешь, я тебя в специальную команду попробую устроить, сейчас отбор идёт в юношескую сборную для спортсменов с ограниченными возможностями?
– Это для инвалидов, что ли? – я решил, что никогда в такую не пойду, а он мне объясняет:
– Первые сборы – в Вологде, если себя покажешь, то дальше Санкт-Петербург, а потом, глядишь, и российская олимпийская сборная, а это уже заработки, и неплохие!
И я поехал в Вологду. Потом в Петрозаводск. Жили там – красота! Гостиница, номер на двоих с телевизором, телефоном, ванна! Кормили, сопровождали наш автобус везде с мигалками… Потом я в самом деле попал в юношескую сборную, которая готовилась к чемпионату среди слабовидящих (мне тренер объяснял, что у них на Западе большие деньги отстёгивают на детский спорт и всякие занятия для людей с ограниченными возможностями – он говорил, что у них там за слово «инвалид» можно и под суд попасть – оно вроде как оскорбительно.) Я думаю: как не назови, только бабки давай, я ведь мог бы стать и паралимпийцем! На сборы ездили в Питер, тренер говорил, скоро поедем в Москву. Что? Почему не поехал? Да Вы знаете, как-то стало тяжело. Одни тренировки, режим, туда не ходи, это не делай, не кури, не пей – «несовместимо со статусом олимпийца!» Да плевал я на ваш статус!
Вернулся я в интернат, все и обалдели: на мне курточка – фирма, костюм спортивный – настоящий «Адидас»… Правда, потом мне воспиталка велела его в стирку сдать, а после стирки сказала, что костюм пропал – да весь интернат знал, куда он пропал – её же сын ходить стал!
А тут и нас всех после девятого класса перевели в училище, на прощание одели, обувь купили – как лохам! Из «секонда» какие-то куртки, ботинки – я им это барахло на пол свалил, плюнул, надул им лужу сверху и уехал в училище.
А в училище лафа была. Мне эта специальность по зрению не подходила – какой я токарь, если у меня такая близорукость! Они там всякие резцы изучают, штангенциркули, а я их в упор не вижу – нет, правда, без придуривания! Зато жили припеваючи! Как пособие мы получим – а у нас, кроме кормёжки и общаги, ещё и пособие было, как у сирот – мы сразу в магазин, а потом с сумками на такси в общагу едем! Гудим там дня четыре, пока деньги не кончатся!
Потом, конечно, зубы на полку, пока меня приятель не научил. Чему научил, спрашиваете? А он меня научил плюшевого выбирать. Нет, это не медвежонок и не зайчик. Всё по-другому.
Вот идёшь мимо остановки, смотришь, где народу поменьше, и чтобы парнишка такой стоял… Нет, не надо из меня злодея-то делать, я детей не трогал и пальцем, но жить-то надо… Выбираешь паренька такого, ну, плюшевого – у него на лице прямо написано, что он в жизни не курил, не пил, не дрался, слов матерных не говорил, на подножке не висел, на перилах не катался, маму слушался, смотрел кино «Три мушкетёра» и мечтал, что будет большой и сильный, как этот мушкетёр… Подходишь вплотную, и пока он не опомнился, тут первым делом к нему так настырно:
– О, друган, здорово, ты что здесь делаешь, а я смотрю, ты или нет? Как дела?
И руку ему подаёшь, пожимаешь – и так за руку с ним куда-то медленно так отходишь, а ему же неудобно тебя оттолкнуть или убежать – он же книжки читал, там герои никогда не бегали, они беду встречали открытым лицом… Вот к нему такая беда и подкралась!
Ну, он обязательно ответит: во-первых, его так мамка учила, здороваться в ответ! А во-вторых, ему неудобно, вдруг он просто меня забыл, может, мы где вместе были! А твоё дело – всё время разговаривать, чтобы если кто и заметит, так отвернутся – ну, подумаешь, встретились два приятеля! И так ты его тянешь, отводишь незаметно в сторону, а там уже говоришь, когда он один окажется:
– Да, сегодня у тебя плохой день, пацан, давай свой мобильник, и деньги, сколько есть, а то сейчас свистну ребятам, они там за углом стоят – тебе это надо? И уж сильно не страдай, я же тебя не бью, не раздеваю – придёшь домой, тебе через месяц новый мобильник купят, а у меня и дома нет, и мобильника! Понимаешь, получается, что ты мне вроде как помог – я же сирота, из детдома, у меня этих телефонов никогда и не было, так что ты особо не переживай!
И любой отдаст, потому что плюшевый драться не умеет, да и боится. Он как представит, что его сейчас по лицу ударят, а он и не ответит, силёнок не хватит, а главное – решимости, ему от одной мысли, что его бить будут, просто дурно становится! А ребят за углом это я так, для понта приплетал, он и без ребят всё что хочешь отдаст. И главное, меня взять-то невозможно, нет ни свидетелей, ни улик этих!
Ну, продашь эту трубу, дня на три гульнуть опять хватит, а там снова подвернётся какая-нибудь «отработка» … Куда продавал? Да господи, этих киосков тут на каждом шагу! И везде готовы взять и без документов, и без зарядного, и без симки. Понятно, они мне и полцены не дадут, так я особо и не страдаю: будет новый день – будет и новый плюшевый!
Что, как я попался? Бывает, не везёт. Да ещё на следствии мой терпила, то есть потерпевший, показал, что я с ножом был, ну, и огрёб я всю пятёрку.
А жаль, что я футбол-то бросил. Дурак был. Вон сейчас наши в Канаде выступили – и мир повидали, и деньги хорошие взяли. Сейчас снова? Да кому я нужен теперь! Это раньше я за юношескую сборную выступал, правда, хорошо было!
И ведь я мог бы стать паралимпийцем! А на работу – нет, на работу пока не тянет. И, наверно, это у меня надолго. На мой век плюшевых хватит!