Продолжение. Начало здесь.
24.03.2007 г. Из дневника.
…Сегодня мы ходили с девочками на занятия в городской дворец творчества. Я смотрела на его серые корпуса и думала о том, что во времена Союза многие здания были каких-то кубических форм, серые и безликие. Когда я росла, был один только яркий цвет – красный, который разбавлял серые коробки учреждений и бело-чёрные формы. А мне всегда нравились яркие атласные узбекские платья, расшитые «золотым» бисером маргиланские тюбетейки, пёстрые безделушки на базаре. Когда я впервые попала в Коканд и нам показали ханский дворец, я не хотела оттуда уходить. Большие залы, расписные потолки, старинная посуда, голубые купола мечетей, резные деревянные ворота и суфы, вековые чинары – всё это оставило впечатление сказки в духе «1001 ночи». Я представляла, как должно быть интересно жить в этих комнатах с тайными выходами в тайные же коридоры; какие красавицы носили эти чудесные украшения, кто имел столько сил для вот этого ятагана; чьи голоса слышали эти стены. В мыслях я переносилась в те давние времена, когда дворец жил шумной жизнью, чинары были маленькими деревцами, в хаузах плескалась лазурная вода с золотыми рыбками, а Кокандское ханство было сильным и богатым. В то время я любила читать романы Шевердина, которые уносили меня в то благословленное время и даже опасность ханского гнева и лихие басмачи не сильно пугали, лишь придавали привкус экстрима той жизни. Часто я представляла себя героиней этих романов, примеряла на себя шёлковые одежды красавиц и мечтала о герое, который обязательно спасёт меня от злодеев. Возвращение в советскую реальность меня не радовала, подсознательно, ещё ребёнком, я чувствовала, что живу не в своё время. Я зачитывалась историческими романами, над моей кроватью висел портрет мадам Рекамье и с упорством, достойным лучшего применения, я не носила школьную форму. Ещё я страшно не любила массовые мероприятия: линейки, сборы, субботники, отлынивала от них всеми доступными средствами и не желала участвовать в делах пионерии и комсомола.
Да, и потом, в институте, я выбивалась из общей массы, так как читала литературные журналы и газеты, которые на волне перестройки были ошеломляюще правдивыми и шокирующе свободными. Запрещённые авторы и произведения печатались пачками, и я впитывала, как губка, всё разнообразие этой литературы. Преподавательницы нашего факультета не любили меня, я не придерживалась принятых взглядов и имела своё мнение обо всём. Камнем преткновения стал Грибоедов со своим бессмертным…. Николай Думбадзе так поразил моё воображение своей трактовкой пьесы, что на занятиях я отрицала революционность Чацкого, говорила о его слабости и бесхарактерности и о здравом уме Софьи.
Чехов, Достоевский и Толстой были невыносимо скучны в то время. Бунтующая юность хотела только Булгакова, Аксёнова, Войновича, Полякова, Васильева…
Много позже я поняла, как ошибалась и в своём юношеском максимализме. Оценила, какую школьную, прекрасную пору я пережила в уже безвозвратно потерянном Советском Союзе, какое образование и воспитание получила там же, благодаря всем тем людям, которые окружали меня. Воспитатели в детском саду, давшие нам первые уроки добра, взаимопомощи, дружбы. Школьные учителя, лучшие в мире, научившие нас любить русский язык, литературу, историю, географию, и другие дисциплины, как основу наших жизненных умений и навыков. Которые научили изучать не только школьные предметы, но и жизненные правила на «отлично»; давшие нам уроки честности, благородства, мужественности, патриотизма. Как же сейчас я благодарна им за это, за наше такое счастливой, безоблачное, советское детство, и как же мне сейчас грустно от всего происходящего на территории бывшей моей страны.
Никогда уже ничего не вернётся…
Продолжение следует.
Дорогие читатели, каждое ваше "понравилось" добавляет бальзам на сердце автора и +1000500 к вашей собственной карме. Будьте щедрыми. И всё вернётся.
Благодарю, что читаете. :-) :-*