Голод - постоянная политическая тема в истории европейских государств как минимум до XVIII века. Если же брать во внимание Россию и Ирландию, то голод можно считать явлением исторически совсем близким. Голод из чисто физиологической проблемы превращается в проблему политическую довольно быстро, потому что он приводит к голодным бунтам. К великому счастью, проблема нехватки зерна не является основной проблемой, ведущей к голоду. Это мы могли видеть и 1920-е годы в Советской России. Зерна часто бывает предостаточно для того, чтобы прокормить всё население, но не хватает правильных экономических стимулов для перемещения этого зерна в город, ведь именно города в первую очередь и настигает данная напасть. Голод, таким образом, зачастую является "химерой".
Голод - одно из самых нежеланных событий для правительства, ведь вслед за требованием хлеба начинаются и другие политические требования. В городе голод практически всегда приводит в к бунту.
До самого девятнадцатого столетия, как пишет Мишель Фуко, проблема голода воспринимается в рамках дискурса "злого рока". Проблема же "злого рока" имеет в себе более фундаментальное соображение, связанное с испорченностью человека, т.е. голод предстает своего рода карой за алчность. Растущие цены на хлеб вследствие неурожая приводят к тому, что его владельцы стремятся при наличии такой возможности придержать его еще до некоторой степени дольше, когда можно будет продать его ещё дороже, а это и приводит к голоду, ведь образуется искусственный дефицит зерна и повышенную цену на него. Это отсекает от потребления хлеба как минимум наиболее обездоленную часть потребителей, а может быть и так, что хлеба в ожидании повышения цены вообще не поступает на рынок. Т.е. зерно как таковое есть, но его нет на рынке. И повышение текущей цены на хлеб не сильно изменяет ситуацию, потому что чем больше она повышается, тем больше ожидание еще большего повышения цены и получения с зерна еще большего барыша.
Ответом на "злой рок" становится дисциплинарно-правовая практика ограничения цен на зерно, ограничения возможностей его складирования, ограничений на создание запасов зерна и ограничение зернового экспорта. Когда зерна была слишком много, то издавались декреты об ограничении посевов зерновых. Таким образом, использовались неэкономические методы управления зерновым рынком. Это в свою очередь вынуждает использовать целую серию практик надзора и принуждения с соответствующим ростом бюрократического аппарата, аппарата насилия. Самым шокирующим способом регламентации было изгнание наиболее бедных за стены города, где они должны были найти свою смерть. Это практиковалось во Франции до XVII столетия и частично снимало политический аспект проблемы, но назвать это хорошим способом трудно.
Конечная цель преследует не только избавление от голода, но и минимизацию доходов крестьян, которая обеспечит дешёвым хлебом горожан, что позволит удерживать низкий уровень заработной платы и в рамках господствующей экономической парадигмы - меркантилизма - наращивать богатства нации и государства.
К сожалению, дисциплинарные методы не показали должной эффективности, потому как крестьяне оказываются незаинтересованными в увеличении посевных площадей под зерновые - стремятся их минимизировать, создавая при плохих урожаях условия для возникновения голода, но уже с реальной, а не спекулятивной нехваткой зерна.
К 1750-гг. в зерновом вопросе вверх начинают брать физиократы, выступающие за свободное обращение зерна, а это включало и свободу экспорта и импорта зерна, что позволяло сделать цены на зерно и хлеб хотя и не самыми низкими даже в урожайные годы, но зато стабильными. Если исходить из меркантилистской трактовки богатства и его происхождения, то это представляет проблему, но физиократическая его трактовка никак фундаментально не препятствует росту доходов крестьянства и ничего дурного в этом не видит.
Результат такого поворота был более значим, чем решение только лишь вопроса с голодом. Всё это знаменовало поворот от сложных запретительно-распорядительных дисциплинарных практик к устройствам и техникам безопасности.
Техники безопасности относительно зерна предполагали, что нужно предоставить вещам и людям "перемещаться" своим естественным образом. Это приводит к появлению баланса. В данном конкретном случае вероятность голода и вероятность повышения цен на продовольствие уменьшаются в равной степени, нивелируется фактор случайности в виде неурожаев, а значит случайностью если нельзя управлять, то можно нивелировать риски связанные с ней, что фактически приводит к тем же последствиям как само отсутствие случайности. Падение цен является следствием их повышения, чего невозможно было ожидать от дисциплинарных практик, которые в крайнем случае вынуждены опираться на насилие для достижения нужного результата.
Одним из наиболее важных следствий перехода к техникам безопасности от дисциплинарно-юридических техник являлось то, что вторые применялись по отношению к отдельным правовым субъектам, которые и становились таким образом объектом управления все вместе, но каждый поодиночке перед лицом права. Техники же безопасности предполагают в первую очередь прогнозную и расчётную работу в отношении населения вообще. Голода для населения больше не будет, хотя в отношении отдельных индивидов в случае временного повышения цен на зерно это может произойти, но это уже проблема отдельных индивидов, а не общества и государства в целом. Это не политическая проблема. Как политическая проблема голод элиминирован техниками безопасности.
Физикалисты уподобили политические и экономические процессы естественным, то есть стали рассматривать их как физические, но сделали на самом деле гораздо больше, ведь физика XVIII века не располагала понятием случайности, она рассматривала случайность как ошибку, результат недостаточных или неправильных расчётов, факторов и сил, которые до сих пор были или являются неизвестными. Физиократы также работают над устранением случайности, но эта случайность принципиально не устранима, устранимы при помощи устройств безопасности лишь её последствия для общества, населения и государства. В любом случае это предполагает рождение населения как объекта администрирования.
Подробнее см. лекцию М. Фуко от 18 января 1978 года. Опубликована в работе "Безопасность, территория, население".