Сын пришел провожать мать в порт. Они оба были печальны, как и все люди, когда им приходится разлучаться.
— Я думал, что тебе понравится здесь. Странно, что ты уезжаешь, будто мы тебя обидели.
Мать стояла маленькая рядом с сыном. Она выглядела довольно жалко в дорогой и непривычной для нее шляпке.
— У тебя ведь была своя комната и деньги на расходы и приличная одежда, все у тебя было.
Об этом они и раньше говорили не раз, и всегда одно и то же.
— Я ни на что не жалуюсь,— смущаясь, сказала старушка,— все было хорошо, красиво, и Стокгольм, и моя комната, и все... Большое тебе спасибо, Андрес, и не сердись на меня.
— Я не понимаю тебя мама.
— Да тут и нечего понимать. Я вас навестила, а теперь потянуло меня домой. Других причин нет.
— Как же так? — в голосе сына послышалась обида.— Ведь твой дом здесь, тут, где я и моя семья.
— Ох, нет, Андрес,— старушка покачала головой,— мой дом все-таки там, где моя родина.
— Но ведь когда ты ехала сюда, ты так не думала?
— Тогда да,— мать вздохнула.— Тогда я думала только о тебе.
На пароход еще не пускали. Оставалось немного времени.
— Сколько тебе лет, мама? — спросил сын.
— Как будто ты не знаешь, Андрес.
— Знаю, конечно. Но я хотел, чтобы ты об этом вспомнила.
Мать не отвечала. И сын продолжал:
— Разве не поздно начинать жизнь заново?
— Нет, Андрес. Вернуться домой никогда не поздно.
— Но у тебя же там больше никого и ничего нет. Как же ты справишься?
— Ну, уж как-нибудь,— сказала мать.
— И комнаты у тебя там нет.
— Да, комнату я отдала.
— Ну, вот видишь, странно ты говоришь, ты меня огорчаешь, мама. И перед людьми мне неловко. Что я им скажу? Может быть, ты еще передумаешь?
— Нет, Андрес, нет,— испугалась мать.
На пароходе они обнялись и попрощались. Мать плакала, а сын был мрачен.
— Мы ведь больше никогда в жизни не увидимся. И я никогда не смогу узнать настоящей причины, из-за чего ты возвращаешься туда,— сказал он.
— Не думай больше об этом. Передай привет своей Сольбритт и береги детей, они у тебя очень милые. Дома я буду смотреть на их фото, и вспоминать вас всех. Храни вас бог.
Так уезжала мать от сына, к которому она приехала ровно месяц назад для того, чтобы до смерти уже не разлучаться с ним и с внуками.
Мать сняла шляпу и повязала голову платком, потому что ветер крепчал. Она все еще стояла на палубе, хотя корабль уже вышел из шхер в открытое море.
— Здесь холодно,— сказал кто-то рядом. Женщина повернулась, она как будто не понимала, что ей сказали. И незнакомый пассажир повторил:— Здесь холодно.
— Да,— согласилась женщина,— пожалуй, холодно.
Но она не чувствовала холода и продолжала стоять. И незнакомый мужчина тоже не ушел, они стояли рядом и смотрели в море на серые плоские, спокойные волны. Навстречу попадались рыбачьи лодки, проплывали мимо катера с воскресными пассажирами и белые яхты, которые возвращались к вечеру в свою родную гавань, образуя длинную и подвижную морскую улицу.
— Домой? — спросил мужчина.
Женщина кивнула. Она не знала, то ли грустить из-за того, что осталось позади, то ли радоваться тому, что ее ждало.
— Домой,— сказала она и вдруг почувствовала необходимость поговорить.— Ведь и радость может оказаться горькой, верите?
— Верю,— сказал мужчина.— Если это говорит человек, надо верить.
Их все еще провожали чайки и опускались на корму.
— Сделали что-нибудь не так? — спросил мужчина.
— Нет,— сказала женщина.— В обоих случаях я поступила правильно. И тогда когда сюда ехала, и теперь тоже.
— Тогда все в порядке,— сказал незнакомец.
Женщина в первый раз посмотрела ему в глаза. Это был еще молодой мужчина, моложе, Андреса, и лицо его понравилось женщине.
— Я могла бы вам рассказать про все это. Но мне надо еще раз самой обо всем подумать.— Ее охватила дрожь.— Ветрено.
— Да, ветер,— согласился мужчина. И они распрощались, обменявшись рукопожатиями.
В каюте женщина медленно разделась и опустилась на койку. Корабль качало теперь гораздо сильнее, и волны с разгона бились в иллюминатор. Она лежала в освещенной каюте, прислушивалась к ритмическому гулу моторов и шуму моря. Потом она поднялась и начала одеваться. Она торопилась и ошиблась, застегивая платье. Взяла из шкафа пальто, повязала голову платком и торопливо зашагала по коридору.