Лето. Камера показывает густой хвойный лес, огромную поляну, восьмистенный дом под пригорком. У порога сидит дедушка лет непонятно скольки, но явно столько не живут - древний, морщинистый.
Часть первая - здесь. Часть вторая - здесь.
Однако глаза (крупный план) блестят задором молодости - прямо как трехгранный штык трехлинейки, лежащей у него на коленях. Дедуля задумчиво пьет бурого цвета жидкость из самовара, на лице его - благость и покой.
Где-то вдали в лесу кто-то играет на баяне. Играет виртуозно, с переливами, с чувством.
- Эк, как заворачиват-та! - восхищается дед. - Ажно на слезу прошибат, прям не говори. Три часа кряду, как не устал-то, чо не сделашь ради Родины-то! - поморщившись, отпивает из граненого стакана, закусывает куском сала, вытирает руки носовым платком и достает из-за пазухи навороченный коммуникатор. - Ладно, хватит поди... - набирает номер. Из кустов на краю леса доносятся сквозь баян звуки "Марша советской авиации".
- Выходи, Ванька, не бойся!
- А, бэ, точно не застрелите, Василий Трифонович?
- Да чо уж, хер с тобой, выходи!
Не прекращая играть на баяне, из кустов выходит невысокий ладно сложенный мужчина в парадной генеральской форме. Зубы его блестят золотом...
- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
- Какой я лейтенант, пенсионер давно уже. А ты, прям смотри, до генерала дослужился, куды с добром. Чо принес? В упор не верю, что с одним баяном нарисовалси.
- Сейчас, бэ, к-ха, к-ха, накроют. – генерал вытаскивает мобильник, нажимает какую-то кнопочку. Из озера поднимается рубка подводной лодки.
- Ты уж, Василий Трифонович извини но мы в сарае твоем банкетом озаботились пока медведя нету. Пошли, посидим, пообщаемся, дело к тебе есть.
Портленд, штат Орегон. Берег Тихого океана, причал, на причале – рыбак, этакий бодренький дедуля. Рыбак сидит на складном стульчике, рядом с ним – баночки с приманкой аквариум с живцами, в котором плавает две небольших рыбешки, холодильник для пива и добычи, раскрытый ноутбук (доски причала откровенно прогибаются) , смотрит на поплавок. Поклевка. Поплавок уходит под воду, дедуля азартно тянет, выдергивает… на крючке – кепка. Рыбак вертит ее в руках, изумленно разглядывает… - и тут его кто-то трогает за плечо.
Это небольшого роста человечек в пиджаке-тройке и брюках, на скуластом лице – небольшая острая бородка, лысина по вполне понятным причинам не прикрыта.
-Пголетагий? – спрашивает человек, по-доброму улыбаясь. Глаза его при этом – мертвенно-неподвижны. – Умигая от голода, добываем сгедства к существованию под гнетом капитала?
- Йес, сэр. – очумев, товечает дедуля.
- Это хогошо, это агхипгекгасно! – восклицает человечек, берет из руки дедули кепку, одевает на голову. – А кепочку вегните, пожалуйста, геволюционная сознательность – пгевыше всего. Как это я сказал в одна тысяча девятьсот семнадцатом, в октябге… - Человечек вытягивает правую руку в сторону города, штата, материка и громко кричит:
- Матгосики, впегед! На бугжуев!
Рыбак, недоумевая, оглядывается – и падает в обморок. Из воды стройными рядами выходят зомби, на игольчатых штыках трехлинеек блестит солнце…
Сарай, на стенах сети, хомуты, прочие сельские прибамбасы. Сидя за богато накрытым столом, генерал Баран, дед Василий и прибежавший на запах сала Трофим чинно беседуют, генерал и дед Вася периодически наливают себе из самовара, медведь с негромким урчанием ест огромную горбушу холодного копчения при помощи ножа и вилки.
- И вот как они, Ванька, встали две недели назад и пошли, ну согласно плана развертывания от 12 июля 1951 года - ночами, тихо, под водой потом - к вероятному противнику. Медведь вот за ними увязался сначала, я ажно забеспокоился - че поди, ен же в воде-то дышать не умет, а плават плохо, железу-то в его до хрена напихано...
- Уууур!
- ... молчи уж, революционер! Так чо случилось-то, Ваня, что аж цельного генерала по мою душу прислали?
- Меня не прислали, Василий Трифонович, я сам приехал. Про звездолет слышали?
- А как же, все новости про него! Это чо, наши которые в тридцатые, когда Ключевской вулкан бабахнул, улетели? Получилось у них, значить?
- Никто и не верил, Трифонович. Но получилось, бэ, к-ха, к-ха. Сагитировали они марсиан, сейчас там яблони цветут.
- Эмо чо... дак поди и друг мой Витька там был, Лебедев который. Про его еще Толстой этот написал, наврал все, конечно, на синих баб Витьку сроду однако не тянуло.
- Жив ваш друг, Василий Трифонович.
- Да ну! Не верю, он же меня старше на восемь лет!
- Видимо, у них там климат другой...
Колонна зомби - в полосатых лагерных робах и бескозырках, с винтовками наперевес, движется по улице американского города. Шумно и возмущенно сигналят машины, выскочивший навстречу строю полицейский получает в лоб прикладом винтовки... подойдя к зданию городской ратуши, рядом с методистской церковью, зомби дисциплинированно останавливаются, из головы колонны выходит командир - огромный, в телогрейке, перепоясанной крест-накрест пулеметными лентами, с маузером в желтой деревянной кобуре на боку, входит в здание. Несколько выстрелов, крики, вопли, стоны.
Полицейский участок уже другого американского города. Поднятые по тревоге копы вооружаются - щиты, дубинки, автоматы, дробовики, прочие страшные орудия убийства, выбегают на улицу и видят направленные на них стволы винтовок.
- Руки вверх, сатрапы! - спокойно и размеренно говорит стоящий за спинами бойцов в полосатых робах курчавоволосый мужчина в очках. На голове его - незажившая треугольная рана.
- Еще чего! - искренне возмущается командир группы быстрого реагирования Джейк Воннегут и начинает стрелять из пистолет-пулемета. Зомби валятся как кегли, отходят за угол здания. Слышен громкий голос:
- Красная Звезда, прошу поддержки в квадрат 180 дробь двенадцать!
Яркий, ослепительный луч с неба накрывает здание полицейского участка и стоящих рядом с ним людей...
Опять - сарай, опять генерал, дед Василий и Трофим. Вечереет.
- Так, значит, все, хана мериканам-то?
- Бэ, к-ха, к-ха, прям не знаю, дядя Вася. Они воюют вроде бы. Две ракеты запустили, не попали, еще пять готовят. На тихоокеанском побережье у них почти социализм, Ильич свое дело знает...
- Это точно! Это ж надо тако придумать - все согласовать, все настроить, с тырнетом управиться. Прям гений.
- Нам от этого не легче, Трифоныч! Американцы звонили нашему президенту, говорят - на ваших зомбей мы спустим своих. Идиоты!
- А чо? Ну, пожрут оне друг друга, все спокойнее будет...
- Василий Трифоныч, ты когда американца в последний раз, бэ, к-ха, к-ха, видел? А, не надо, знаю. - Трофим в углу протяжно и грустно вздыхает. - Так вот, работы по заморозке и оживлению проводились и у них. У нас это называлось "хозяйство Богданова", у них - "проект Z".
- И чо?
- Наши бойцы во главе с умирающим и согласившимся на операцию Владимиром Ильичом - это одно, они сознательные люди, не кусаются, не стонут, цель их - построить справедливое общество, они, как ты знаешь, вполне разумны.
- Ууууур.
- А вот американский проект на основе ретровируса - оказался неудачным. У их подопытных за душой не было ничего, кроме жажды наживы. И после оживления начали они рвать всех подряд. К тому же они - заразные.
- От же самки собаки! Да они пока до наших дойдут, поди всех перекусают. Товарищ Ленин такого не хотел!
- И никто не хочет. Погубят они мир, вот те крест! - генерал размашисто крестится сначала слева направо, потом справа налево. - И нас погубят!
- Дак чо ты ко мне-то приперси, Ванька! Иди, спасай своих этих, как их Женька-внук называт, пендосов, а меня не трогай, я на пенсии.
- Налей-ка мне еще из самоварчика, дядя Вася... вот что я скажу. Так получилось, что тайну эту знаем ты, я, Трофим - и всё. Бадма покойный знал.
- Эх, помянем! - несколько секунд все молчат. - Так чо, эта трава то, саган-дайля, она от этих, зомбей мериканских помогат?
- Да. Пока мы с тобой, Трифоныч, тут самогоночку потребляем, бэ, к-ха, к-ха, мои сотрудники кусты заскирдовали уже и переработали. А тебя не предупредили, потому-что ты на пенсии. Доставим вытяжку в Америку, опрыскаем там все - и останутся у них только марсиане, ха-ха-ха!
Продолжение следует...