Объем: 889 web-страниц
Слава некоторых великих покойников не дает современным Авторам житья. Вот и Донна Тартт замахнулась на наше все (второе после Пушкина, по моей шкале первое). Сравнение «Тайной истории» с романом «Преступление и наказание», всплывающее в отзывах, действительно не возникло на пустом месте. Тартт (вероятно чтобы до каждого Читателя дошла данная аналогия) самостоятельно несколько раз в тексте указывает и даже настаивает, что ее творение брат-близнец произведения Федора Михайловича и состоит с ним практически в кровосмесительной связи (как и персонажи ее истории). Также добрым словом поминается Толстой, также не к месту, и также, чтобы подчеркнуть глубину глубин «Тайной истории».
Вообще меня настораживает постоянное упоминание в авторском тексте известных книг, имен, цитат, теорий, будто призванных подчеркнуть одним своим перечислением интеллектуальность романа. Это задача Читателя отыскать аналогии и удивиться тонкости и мастерству Писателя. Но Донна Тартт похоже не привыкла доверять узколобой аудитории, поэтому список чужих работ, с которыми хотелось бы заслужить сравнение, приведен в полном объеме.
Преступление без осознания
Книга начинается довольно интересно, даже могу сказать, что первые 200 страниц повествования входят залпом, ибо именно в них сосредоточена львиная доля всего действия. Остаток книги Читатель вынужден ожидать, когда, наконец, тайная история сдвинется с мертвой точки, но, увы, этого не произойдет. Все, что заявлено на первых 10 листах как «тайное», так и останется явным, а мы в недоумении сможем расходиться по домам.
Описание замкнутого учебного коллектива, эпицентром которого является некий одиозный Преподаватель, в декорациях обычного университета сразу выглядит слишком неправдоподобно. Фигура Банни (Кролик? Вероятно, в самопальном греческой сомне он занимает место Гермеса, разносящего вести по кампусу) так и вообще гротескно возвышается посреди одаренных студентов. Как юноша с дислексией оказался в узкой группе избранных, изучающих мертвые языки? Зачем они делают за него домашние работы? Как мудрец-Джулиан не заметил за годы преподавания, что Зайчик ни фига не излагает по-гречески? Не удивительно, что пришлось убить эту паршивую овцу, то есть зайца, порочащего доброе имя всего курса.
Персонажи олицетворяют все пороки древнегреческого мира и нашей цивилизации вместе взятые: алкоголизм, наркомания, отсутствие личной ответственности, похоть, инцест, насилие, ИДИОТИЗМ, ложь и ярое словоблудие. Автор водит Читателя по кругу, но, к сожалению, не по сюжету – там все более чем прозаично и линейно, а по стократному описанию Героев, где также не происходит ничего значительного (Раскольников не появится, да что там, даже старуха-процентщица не зайдет на минутку).
Автор пишет:
«…насколько быстро все произошло. И прокрутить этот фильм в замедленном режиме, изучить каждый его кадр нельзя».
…ну почему же нельзя? Именно этим и балуется Тартт, маниакально смакуя и препарируя каждую незначительную деталь произошедшего, выискивая 25-ый кадр, который она забыла включить в книгу, и за кроличьи уши притягивая моральное и физическое падение Персонажей к убийству Банни.
А бы ли зайчик?
Удивительно (или нет), но Тартт будто пытается оправдать аморальный облик представителей своего маленького Олимпа тем, что все остальные персонажи вокруг них ну как бы «не очень» – и в контексте общепринятой аморальщины убийство перестает быть чем-то исключительным. Родственники убиенного - ограниченные показушники, повернутые на деньгах, преподаватели страдают старческим слабоумием, студенты туповатые наркоманы и алкоголики, выходящие на сцену повествования только для того, чтобы оттенять блеск интеллекта наших древнегреческих Героев.
И Герои ведут себя так, будто они случайно сошли к челяди с Олимпа, принижая интеллектуальные способности окружающих, а когда никого не находится рядом – то друг друга. Они выделяют себя в некую отдельную высшую касту (сформированную случайным образом, как показывает пример Банни), и их привилегированный кружок планомерно деградирует на протяжении всего повествования.
«За закрытыми окнами приглушенно пульсировала дебильная музыка, сопровождаемая истошными воплями».
За пару минут до этой фразы, Ричард сам веселился на этой вечеринке.
«Не сказать, чтобы я горел желанием сводить близкое знакомство с людьми, которым кисти для рисования служили столовыми приборами».
«Поблизости двое неандертальцев вели беспощадный сбор средств для пивной вечеринки».
Подчеркнутое пренебрежение к времяпровождению прочих студентов, при этом возвышение своих интересов, которые сводятся к сексу, наркотикам и (нет, рок-н-ролла не будет) убийствам невинных людей.
«Библиотекарша – убогое создание по имени Пегги – сидела за стойкой, уйдя с головой в зачитанный «Женский день».
При этом обесценивание в данном контексте я не склонна считать художественным приемом, призванным подчеркнуть моральную деградацию Героя, Ричард положителен в пересказе Тартт, и он подается нам, как жертва обстоятельств, что на фоне гибели Банни выглядит просто смехотворно.
Можно ли утверждать, что Тартт намеренно возвела своих Персонажей на самодельный Олимп, чтобы потом столкнуть их оттуда кубарем в бездну? Честно? Такого скучного конца я не ожидала. Джулиан мог стать главным демоном повествования, но Автор забывает о нем еще в первой четверти книги. Из Ричарда вышел бы отличный козел отпущения, на которого можно было свалить всю поклажу преступлений. Но что в итоге? Козлами отпущения стали отчего-то Читатели, которые тщетно ждали загадку, отгадку на которую им дали в самом начале, а получили провальную попытку переплюнуть Достоевского.
Роль античного театра в становлении «Тайной истории»
Тартт попыталась организовать маленький античный театр в одном из корпусов университета, хотя логичнее было бы устроить «Афинскую школу». Как известно, большое значение в античных постановках имел хор, видимо, по примеру древних греков Автор и вводит в повествование колоссальное количество бессмысленных (а временами и беспощадных) статистов. Чего стоит только одна соседка Главного Героя, которую он презирает за тупость, но, тем не менее, с завидной регулярностью одалживает у нее то вещи, то сигареты. Эта чудовищная массовка, которая временами получает слово, в отличие от осмысленного хора вносит исключительно шумовой раздражающий эффект, заполняя собой довольно внушительный объем книги.
Автор не обделила своим вниманием темы гомосексуализма и инцеста, не забыла и о жертвоприношениях. Собственно, настоящая вакханалия, о которой так грезили Герои, начинается потом, после их театрального представления в лесу с неправдоподобным, даже невероятным убийством (видимо, боги новые и старые их услышали). И вот здесь уже развернется настоящая пусть и не увлекательная трагедия с элементами социальной драмы и даже жертвоприношением путем скидывания со скалы (в лучших традициях античного эпоса).
Тем не менее, эта книга не настолько ужасна, как то, с чем мне пришлось столкнуться чуть раньше (это я про «Ежевичную зиму»). «Тайная история» псевдоинтеллектуальна и не тянет на детектив или полноценную драму, но у нее есть и положительные стороны. Например, затягивающая неспешность повествования первой трети книги, когда мне еще казалось, что история тайная. Увы, уже в середине мы точно знаем, что, как и зачем случилось и нам остается только рефлексия Главного Героя.
В принципе сюжет пережил, можно сказать, «рождение», «рассвет» и «закат», как и античность: в начале книга показалась оригинальной и интересной, затем произошел застой, вводящий Читателя в недоумение, а потом все скатилось в наркоманский коматоз, а оттуда выходов особо и не было. Все несчастны – хеппи энд!
О чем же эта книга? О потерянной «золотой молодежи»? О поиске своего места среди людей? «Позор юноше умереть, будучи пьяным!», - провозглашает Автор в начале повествования и, кажется, все остальное было написано исключительно для того, чтобы подтвердить это однобокое пафосное изречение.
Рецензия на "Пищеблок"