Продолжение. Начало здесь.
24.11.2006 г. Из дневника.
… Нет сил, выносить эту жизнь, я опять в бешенстве. О.В. сводит все мои усилия на нет. Не знаю, смогу ли я перетерпеть, привыкнуть и научится не принимать всё близко к сердцу. Это равносильно подвигу. Если я это сделаю, буду себя очень-очень уважать, но если не смогу – то не буду себя винить. Иметь дело с такими людьми и всё терпеть может только ангел небесный.
01.12.2006 г. Из дневника.
Раньше я думала, что быть одной - это так здорово, никто не мешает, не пристаёт с глупостями, нет надобности бежать с работы домой, чтобы готовить, стирать, гладить. Сама себе хозяйка: хочу - делаю, не хочу – не делаю ничего. Пока я жила с дочерью, мне было не так одиноко, домашнее хозяйство не доставляло хлопот. Жизнь казалась такой удобной и спокойной, что я жалела подруг, которые вечно ругались с мужьями, таскали полные сумки продуктов и отчитывались за каждую минуту времени, проведённую вне дома. Мне же было хорошо, я любила, меня любили, казалось, так будет всегда. Но уехала дочь, и на меня обрушилось одиночество, пока ещё не очень страшное. Был В.П., который любил меня и часто приезжал или звонил. Я общалась с огромным кругом людей, подруги и приятельницы не переводились в моём доме, да, и я нечасто сидела в четырёх стенах. Первые тревожные признаки появились позже, когда зимой я ложилась в холодную постель и страстно желала, чтобы был кто-то, кто своим теплом согреет её для меня. Я стала обращать внимание на то, что часто за весь вечер у меня ни разу не звонил телефон, ко мне не стучали в дверь, и абсолютная тишина в доме пугала больше, чем пьяные крики под окном. Одиночество прокралось в мой дом как воришка – тихо, не скрипнув дверью, освоилось и стало хозяином. Я начала чувствовать его рядом постоянно, с порога оно обнимало меня и вело в пустые комнаты, к холодной плите. Оно не отпускало меня даже в гостях, в больших, шумных компаниях. Я всегда чувствовала себя одинокой женщиной, и даже присутствие В.П. не давало мне уверенности в том, что я не одна. Просто знала, что среди ночи он уйдёт домой, а я опять буду страдать или плакать до утра.
В поисках счастья, и в надежде изменить жизнь, я уехала в Ташкент. Первое время, когда со мной был брат, было вполне сносно. Я помню тот вечер в Ташкенте, когда выпал первый снег. Рядом с нашим домом на Кара-Су была школа милиции, и в лучших советских традициях вся улица была засажена пирамидальными елями. Улицу пересекал широкий, хорошо освещённый проспект – президентская трасса. Вечером мы с братом пошли гулять. Все ели были в снегу, снег падал тихо и красиво, кружился в ярком свете фонарей, ажурные крупные снежинки ложились на волосы, шапки, воротники, и я в своём красивом пальто с капюшоном чувствовала себя настоящей принцессой из сказки. В городе была настоящая русская зима, правда проездом, но мы успели насладиться её прелестью.
Какое-то время я наслаждалась и самим городом – мне он казался вселенной, я не знала, где он начинается и где заканчивается. Каждый день я открывала его заново, радовалась знакомым улицам, с восторгом узнавала новые, купила карту и прокладывала маршруты. Я полюбила его всем сердцем, он был такой интересный, ухоженный, по-европейски воспитанный, по-восточному щедрый. Меня пленяли чудесные названия его районов: Дархан, Чиланзар, Куйлюк, его базары звучали музыкой – Алайский, Паркентский, Чорсу. Старые дребезжащие трамвайчики, которые я называла «Аннушкой» и «Букашкой» возили по таким запутанным маршрутам, что за время пути можно было побывать в прошлом, настоящем и будущем.
Трамвай номер три начинал свой путь с площади Дархан на улице Афросиаб (бывшей Новомосковской), дома здесь были солидные, кирпичные, постройки 30-40-х гг. Говорят, что жена Булгакова жила на этой улице в эвакуации. Свернув пару раз направо и налево, он выезжал на Юнусабадский проспект (проспект Мира), царство нового капитализма, где властвовали пара пятнадцатиэтажных высоток, суперсовременные гостиницы «Дедеман» и «Шератон» («Дуремар» и «Шарлатан», как прозвали их в народе) и пафосное здание «Банк-Лэнда», всё в «золоте» и мраморе. Дальше путь его лежал через старый ТашМИ, Паркентский базар и Ташкентское предприятие им. Чкалова, до городка авиастроителей. Виды за окном трамвая менялись непоследовательно – вот старые домики довоенного Ташкента, затем советский период хрущёвских пятиэтажек, новые постройки капиталистической эры, солидные сталинские дома с высокими потолками и лепниной на фасаде. Между ними, то уголок древнего восточного города с изумительно красивой мечетью и домиками с плоской крышей, поросшей травой и одинокими полевыми цветами, то готические шпили католического храма с витражными стёклами и христианскими символами. Этот город завораживал, удивлял, веселил, восхищал.
А потом я привыкла, и, выскакивая в спешке из метро, не искала глазами экзотические деревья в сквере Революции, не выискивала обломки прошлого из окна переполненного автобуса, не читала названия улиц, сидя в трамвае. Нет, я бегала в поисках работы по всему городу, а потом, уже работая, опять носилась с пакетами, по восемь-десять раз пересаживаясь с трамвая на автобус, и из троллейбуса на метро.
Бесконечная гонка в процессе зарабатывания денег не изгнала одиночества из моей жизни. Вечером, едва передвигая от усталости ноги, я не радовалась возвращению домой. Сколько слёз я пролила, сидя в одиночестве на четвёртом этаже дома 35А? И главное – зачем? Я и сейчас не смогла бы ответить на этот вопрос. А за окном в это время с шорохом падали жёлуди,отчего казалось, что редкий дождь барабанит по козырькам балконов. В трёхмиллионном городе бурлила жизнь, выплескиваясь на улицы шумными свадьбами, осень устанавливала свои порядки, дождь играл марши и мазурки, ветер подметал улицы, готовя город к зиме, а я всё равно была одна.
Конечно, вниманием мужским я не была обделена, со мной знакомились, ухаживали, предлагали даже и руку, и сердце. Были и редкие походы по дорогим ресторанам, но ни один из претендентов не увлёк меня настолько, чтобы начать хоть какой-либо роман. В то время наши отношения с В.П. зашли в тупик, мы не общались. Я пыталась его забыть, вместе с тем реально понимая, что найти достойную ему замену практически невозможно. Хотя на моих глазах происходило превращение скромного застенчивого мужчины в жестокого, самоуверенного диктатора, и я, как никто другой, знала его истинную цену. И цена эта была не маленькой, я сама вложила в эту сумму большую часть своих сил, любви, восхищения. Его уверенность выросла, щедро снабжённая моими восторгами и дифирамбами. Как дрессированный попугай, я твердила: «Ты можешь, ты сильный, ты умный, ты создан управлять и властвовать. Ты самый лучший, такие как ты, создавали и основывали династии и империи». Если бы я знала всю силу этих слов, то может, поостереглась бы давать ему такое убойное оружие, но ослеплённая любовью я не думала об этом.
Продолжение следует.
Дорогие читатели, каждое ваше "понравилось" добавляет бальзам на сердце автора и +1000500 к вашей собственной карме. Будьте щедрыми. И всё вернётся.
Благодарю, что читаете. :-) :-*