Семен сидел у себя в кабинете, когда к нему забежал Галингер. Возбужденный, с горящими глазами, он с ходу огорошил мастера.
— Я отказываюсь! Зачем мне это надо?! Они насели на меня толпой, представь, рта не дали открыть!
Семен откинулся на стуле, от напряженной работы за компьютером у него в последнее время стали болеть глаза. Прищурившись на приятеля, он недоуменно покачал головой, предлагая рассказать все то же самое, но помедленней.
Но Галингер не смог усадить себя за стул, он метался по кабинету, выкрикивая невероятную историю, приключившуюся с ним сегодня утром
— Ты прикинь, кандидатура уже утверждена! Переходим к следующему вопросу. Проект «бережливое производство» стартует на днях и я его руководитель! Нет, я пойду к генеральному и попрошу самоотвод. Есть более достойные, ты, например!
Только сейчас Трусов понял, о чем идет речь. Настойчиво внедряемая в последнее время американская модель ведения производства. Смысл ее весьма прост и основывается на самых низменных инстинктах. По крайней мере, для себя Семен так это понял.
Все остается по-прежнему, за исключением одного момента. Группа товарищей, наделенная особым доверием сверху, начинает «пасти» всех остальных. В цехе, на самом видном месте, вывесили новомодные доски в человеческий рост, обозвали их непонятным словом «флипчарты» и разлиновали на манер ученических тетрадей.
Теперь каждый участник проекта должен вписывать в пустые графы флипчарта время остановки оборудования, с указанием, по какой причине это произошло и кто виноват. Москвичи, присевшие на уши местному руководству клялись и божились, что эффект от внедрения данного проекта будет оглушительный. И даже подсчитали прибыль за год.
Несколько десятков миллионов рублей. Было от чего сойти с ума. Деньги валяются под ногами, надо только нагнуться.
Срочно составили списки работяг, выбрали самых лояльных, не треплющих попусту. Взяли женатых рабочих лошадок, таскающих за собой шлейф непогашенных кредитов, этим деваться некуда. Провели беседу со средним звеном, им тоже есть что терять. И только начальник проекта до последней минуты терялся в тумане.
Слава богу, вспомнили об Олеге Галингере. Вот он, герой нашего времени, ему будет доверено самое ответственное, самое важное.
Семен слушал приятеля долго. Олег все-таки успокоился, речь его приобрела обычную неторопливую плавность, главный тезис которой гласил: он категорически против такого поворота, не имеет авторитета у работяг и вообще, это не его дело.
— Какой из меня руководитель, ты сам подумай! Кто меня послушает, да я их и не знаю толком. Ты здесь работаешь столько лет, тебе и карты в руки. Сема, точно тебе говорю, соглашайся! Давай вместе пойдем сейчас к генеральному?
Галингер одним ударом бил двух зайцев.
Трусов никогда ни у кого ничего не просил, чтобы он пошел к директору, должно произойти нечто экстраординарное. Об этом хорошо знал его давнишний приятель, прекрасно понимая, что тот откажется. А значит, в будущем с него взятки гладки. Я же предлагал!
Второй момент выявился гораздо позднее, когда Трусов, наконец, понял, кто был рядом с ним всю жизнь.