Вспоминая те годы, понимаешь, что субкультурный иероглиф 70-х лучше всего описать как «драйв» Что это такое? На слэнге рок-музыкантов «драйв» - это постоянно усиливающийся штурм и натиск, нагнетаемый музыкой. А в широком смысле - это борьба с псевдонимами, правда, толстовскими методами. «Драйв - это чисто экзистенциальный поиск сути в самом её корне, - говорит лидер группы «ДК» Сергей Жариков, - когда подлинность тех или иных ценностей определяется исключительно выбранной стратегией выживания, которая немыслима без знаний о мире. Поэтому когда философии потребления стали повсеместно противопоставлять философию выживания, на подиум истории вышли молодые экзистенциалисты. Наиболее культурная и продвинутая часть молодёжи подняла флаг личной свободы и подлинности бытия, где личные качества индивидуума были гораздо важнее социальных связей, родственных отношений и всего того, что в те годы определялось словом «блат». Тогда родилась хипповая система: флэта, путешествия автостопом в Крым и Прибалтику, сейшена. Люди уходили из дома, чтобы ввести себя в состояние аутсайдера и получить необходимый экзистенциальный опыт. Свою идентичность «семидесятники» находили не в декларациях о намерении и не в культурных артефактах, а в «нешумном» выборе самого образа жизни за фасадами партийно-государственных декораций, что, видимо, и понималось как «потеря».
Действительно, внешняя «система» и предлагаемые ею стратегии успеха были очень далеки от того «драйва», что был центральной точкой их Космоса, и субкультурные маркеры других поколений, которые те предъявляли истории в качестве собственных визитных карточек, семидесятники считали артефактами всё той же системы, которой они всегда противопоставляли свою. Именно систему они противопоставляли системе, и именно поэтому они одинаково отрицательно относились как к Окуджаве с Высоцким, так и «антисоветчикам»-диссидентам, не чувствуя ни в тех, ни в других милого своему сердца драйва.
Вот почему поколение 70-х – это главным образом поколение рокеров, то есть поклонников классической музыки «большого фанка», что в буквальном переводе означает «абсолютно неправильная» и, от себя добавим, дико громкая, к которой так называемый «русский рок» имеет лишь косвенное отношение. Да и время всё поставило на свои места: ни борцы за «ленинские нормы партийности» 60-х, ни геи 80-х – не имели даже десятой доли того ресурса, которым обладало поколение 70-х. Просто в 70-е годы не было необходимой аппаратуры, чтобы записать на пленку тот драйв, что существовал тогда в обществе, именно поэтому «семидесятники» не могут предъявить своей визитной карточки.
Говорят, что 70-е годы были скучные и что ничего интересного у нас тогда не происходило. Да, конечно, мир в 70-е не испытывал потрясений, но именно в начале 70-х особо чуткие люди заметили первые серьёзные признаки надвигающегося системного кризиса в обществе, но недалёкая и провинциальная «партийно-хозяйственная» элита тех лет не разделяла мнение о необходимости модернизации общества, предпочитая реальной жизни смысловые лабиринты газетных передовиц. Самое удивительное то, что маргиналы этого десятилетия, - наверное, единственное в отечественной истории поколение молодёжи, которое не стало коррелировать систему, и лабиринту социальному противопоставили лабиринт экзистенциальный. Можно сказать, что рок-сообщество 70-х - это настоящий параллельный мир со своими традициями, языком и модой.
Завидев человека в джинсах, с длинными волосами, то есть, как тогда говорили, хиппового вида, сразу становилось ясно, что это свой человек. Можно было не спрашивать, как его зовут, и лишь проходя мимо, показать два пальца, поднятых вверх: это был знак того, что мы солидарны. Наверняка это был человек, который слушает какую-то музыку, которую не крутят по советскому радио и телевидению. Одежда в рок-сообществе была не только модой, сколько и своего рода паролем.
«Я прекрасно помню, - рассказывает Владимир Рацкевич, - какое у меня наступало головокружение при виде молодцов в длинных черных френчах без воротников, с длинными волосами, которые вальяжно прогуливались по Стриту. Они были совершенно «марсиане», и они были совершенно не из Советского Союза.
...Обычно я одевался в джинсы, определенным образом вытертые, ботинки были расшнурованные, обязательно - бусы, обязательно - цепи. Вся эта бижутерия раздражала среднее и старшее поколение, и вообще обывателей, потому что было совершенно очевидно, что я живу в каком-то ином, совершенно отвязном мире, фантастическом и сюрреалистическом, и достаточно красочном».
Но выступая против системы и её униформы, семидесятники создают ещё более жёсткую униформу из «хаера», обязательно тёртых «трузеров» и т.д. Устойчивой и предсказуемой чиновничьей карьере они предпочитают наполненный всеми возможными рисками «автостоп», но презирая комсомол с его обязаловками, эти люди считают священной своей обязанностью посещение максимального количества «сейшенов» вне зависимости от качества предлагаемой музыки, дисциплина в организации которых приводила в восторг даже профессиональных чекистов, по долгу службы следивших за всей этой явно не легитимной суетой.
Образ продвинутого парня того времени: джинсы, хаер, летом - сандалии на босу ногу, а еще - нитяная авоська из которой виднелся... нет, не томик Солженицына, а длинный батон белого хлеба. Пренебрежение элементарной гигиеной в данной случае воспринималось как вызов обществу. А впрочем, тогда не было той вопиющей антисанитарии, что царит в больших городах сейчас, и яблоки на ВДНХ могли срывать и есть не только любители цинковых соединений.
Заместитель председателя Комитета по Культуре Правительства Москвы, директор Единого научно-методического центра В.К. Сергеев рассказывал, что первые американские джинсы у него появились еще в 1963 году, а в 1959 году у него были джинсы чешские, к которым он приклеил какой-то штатовский лэйбл, а в сапожной мастерской раздобыл заклепок и проклепал ими покупку. Вот так он пошел 1 сентября в школу. «Джинсы было символом и престижа, и приобщенности к мировой цивилизации». А в 70-х годах джинсы уже стали обычным явлением. Сергеев тогда работал на радио, на иновещании и хотя ходил на работу в костюме и при галстуке, но иногда, когда знал, что в этот день ему не надо будет никуда идти по начальству, одевал джинсы. «В джинсах ходили и большие начальники, как, например, Леонид Зорин... А вот что было действительно редкостью, так это джинсовые куртки. Однажды я познакомился с одним чехом, у которого как раз и была такая джинсовая куртка. И в ходе знакомства, путем сложных... махинаций я ее у него выменял...»
Но ведь и сейчас так одеваются все, ну, скажем, почти все вокруг! На эту манеру не повлияло ни время, ни усилия дизайнеров!
Поколение 70-х не имеет своего маркера потому, что оно создало Большой стиль, который стал един для всей страны. «Семидесятники» положили себя на жертвенный камень времени, не требуя ничего взамен. Но Большой стиль выработанный ими, жив до сих пор и до сих пор главенствует у нас в России. На первый взгляд «семидесятникам» не повезло. Но время, как оказалось, нашло их само.
«Семидесятники» сегодня - наиболее действенная часть российского общества. Люди, пришедшие в последние годы во власть, в большинстве своем - «семидесятники». И там до сих пор разыгрывается тот же сценарий, что и тогда, когда они были молодыми.