Заночевать удалось в ближайшем к околице стогу. От прелого прошлогоднего сена противно пахло сыростью и мышами, густо гудели комары, пустые животы заявляли о своих правах и мушкетёры с вожделением ожидали Гастона в надежде, что он притащит что-нибудь на ужин. Гастон появился довольно скоро. Пьяный пёс шёл по следу компаньонов на автомате, спя на ходу; не меняя скорости, Гастон заглубился в сено и принялся храпеть и раскачивать стог, дрыгая во сне лапами. Наверное, ему снилась охота на зайцев. Потратив час на попытки отправить его на охоту, мушкетёры распределили караулы и повалились на раскачивающийся стог спать, бурча пустыми животами.
В самый тёмный час ночи Портос покинул свой пост, едва только смененный им Арамис уснул. Пользуясь своей естественной окраской, Портос под покровом темноты прокрался в курятник старосты, зажал петуху клюв и выдрал у него из хвоста все перья. Вернувшись в лагерь незамеченным, он гордо подумал: “Это потому, что я - черный!”
Утром Портос предстал в шляпе, украшенной огромными рыжими и зелёным перьями. Внимательно выслушав хвастливый рассказ Портоса о ночном набеге на курятник, друзья, завтракавшие в утреннем тумане пустым кипяточком, навешали ему по морде и подвесили на задницу злого по утру Гастона. Портос, осознавший свою промашку, хлюпал носом и вопрошал в простанство, ну почему он такой глупый?
- Потому, что ты - чёрный - зло ответил Атос и велел выдвигаться в деревню.
Притаившись в канаве, они дождались ухода старостихи и вернули своих лошадей и поклажу. Портос сбегал в курятник и вернулся с петухом, которому тут же свернул шею, а стажёр спёр ухват и - ухватом - горшок томящейся в печи каши.
Добравшись без потерь до свежеперекопанной дороги, мушкетёры увидели селян, внимающих мордастому коротышке в малиновом кафтане, взоромордившемуся на пенёк. По словам мордастогою получалось, что уж теперь-то крестьяне заживут! Дорога сулила им небывалый рост товарооборота, мобильности закрепощенных граждан, новые рабочие места, смычку и скрепу. За всё за это на крестьян возлагалась мелкая повинность - разравнивать дорогу граблями.
Фальшиво улыбающиеся и по сигналу старосты хлопавшие в ладоши крестьяне тоскливо поглядывали на оставленные на полях плуги и бороны.
Наконец мордастый охрип и уступил место следующему оратору, косившему под своего:
- Станичники! - завопил он, рванув ворот кацавейки - государь-батюшка дорогу нам доверил! Неужто не сдюжим!
- Да чё там, сдюжим - отвечал народ - нам уж похрену, сколько сдюживать!
- А вот и я про что! - обрадовался "народный" оратор - а мы вам в помочь дадим хлопчика смекалистого, сынка поповского, он вам будет грабельки выдавать и отчеты за вас писать будет - он вытолкнул вперёд конопатого заморыша с висящей до колен соплёй - Вона какой! Ест мало, прокормить его вам легко будет! Избенку ему поставите, и ладно.
Атос жадно учился тому, как ловко русские чинуши подвешивают селянам очередной геморрой и строил планы на возвращение в родные угодья, а младшие мушкетёры тем временем разожги костерок и принялись изводить собрание запахом жарящейся курятины. Гастон сходил в поле и приволок полкраюхи чёрствого хлеба из заначки какого-то пахаря. После хлопка пробки нервы у собрания не выдержали и от стоявших между ораторами и народом краснокафтанных стрельцов отделилась тройка и целеустремленно направилась к мушкетёрам.
Остановившись на расстоянии удара бердышом, стрельцы задумчиво разглядывали закусывающих мужестранцев.
- Аусвайс? - наконец спросил стоявший в середине.
- Аусвайс ему, язви его в корень - проворчал Портос, под шумок утаскивая у Атоса куриную кость.
- Простите, любезнейший, я почти не говорю на тевтонском - любезным тоном ответил Атос, отнял кость обратно и небрежно ткнул ею в сторону собрания - А кто это там?
Стрелец быстро почуял в Атосе породу и проявил готовность услужить:
Боярин Колотила, с инспекцией по краю ездить изволит! Желаете изволить?
- Пожалуй...
Атос достал тубус с верительными грамотами, построил своих охламонов и позволил стрельцам сопроводить их к начальству.
Боярин, оценив количество печатей и витиеватостью текста, немедля отрядил мушкетёрам трех стрельцов в провожатые.
- Отведешь их прямо в царские палаты и лично царю на руки сдашь - тихо напутствовал он старшого, водя кулаком у него под носом - и смотри, чтоб лишнего не лазили да не разнюхивали!
Бодрым маршем сборный отряд добрался до очередной деревушки и привычно остановился на постой у местного старосты.
За ужином немного выпили за знакомство и принялись спорить о преимуществах медовухи перед обычной брагой, проверяя тезисы экспериментальными опрокидонами.
Затем, демонстрируя близость к русскому духу, французы удивили всех исполнением "Варяга". Растроганный староста выкатил ещё кувшин, под который стрельцы и мушкетёры принялись обмениваться культурными ценностями и, наконец, пошли перед сном погулять по деревне.
- Полклопа! - гнусаво орал д`Артаньян - почему бы и нет!
- Да заткнись уже, козлина! - донеслось из темноты - Боярский нашёлся! Дай поспать!
Теряя по канавам сражённых зелёным змием бойцов, отряд упорно пробивался к избе старосты сквозь хмель и темноту.