Было это в то лето, когда наши с «Локомотивом» Московским играли. А это, оказывается, событие!
Все началось с того, что мне позвонил муж моей сестры. Позвонил, что бывает очень редко, и попросил купить билеты на футбол. Конечно, я согласилась. Во-первых, мне это, действительно нетрудно, — мы с мамой живем рядом со стадионом. А, во-вторых, он никогда меня ни о чём не просил. Ну, так что мне стоит выполнить его единственную просьбу?
Пошла я к стадиону около 12. Мне даже в голову не пришло, что я там зависну более чем на полчаса. Пришла и ахнула. Народу полно… и начал собираться, видимо, уже с утра. И кого тут только не было, — и мужчинки, и тётеньки, и парнишки, и мальчишки, и девчонки, и дедуськи, и бабуськи... Короче, публика разношерстная и разнокалиберная…
Кассовых окошек было несколько и почти столько же организовалось очередей. Я не долго думая, пристроилась к хвосту, на мой взгляд самому короткому, наивно полагая, что билеты уже продаются, и что через полчаса я, конечно, не освобожусь, но уж через час — это точно. Не колбасу же там взвешивают, а только билетики отрывают да сдачу отсчитывают...
Однако, поведение всего этого сборища меня как-то насторожило. Уж как-то неправильно многие себя вели. Не так как-то должны вести себя люди, стоящие в очереди. Некоторые, вроде меня, конечно, стояли почти на месте, слегка поворачивались, оглядывались, присматривались, вполголоса переговаривались по телефону, или с соседями по очереди. Ну, все как обычно в любой очереди. Но большая часть как-то странно мигрировала, перетекая маленькими волнами то к кассам, то от них.
Потом я обратила внимание, что люди подкатывались только в одно место и, постояв там минуту-другую, откатывались, не торопясь, со странным разочарованием на лицах. Некоторые откровенно выражали свое недовольство громко и ярко. Понадобилось немного времени, чтобы до меня дошло, что источником такой реакции была крохотная бумажка, криво прилепленная на одной из колонн у касс. Я, естественно, тоже поковыляла поглядеть, что там. Объявление гласило, что продавать билеты будут с 14. Ну, как быть? Стоять? Стоять, конечно... делать нечего, - обещала ж зятю... А раз обещала, надо выполнять...
Стою.
В голове мысли разные, типа, - вот попала! Как же это меня угораздило-то... И что это я пораньше не пришла... Но, с другой стороны, что толку. Все равно до двух не освободилась бы. А маму кормить в два. И что же мне делать?!... Как я теперь её покормлю? Да, неприятная история... Возможно, зять бы не обиделся, если бы объяснить ему ситуацию, но, с другой стороны, это его единственная просьба, по сути пустяковая, а и ту я не смогла выполнить... Нет. Надо стоять.
Стою.
До паники, конечно, далеко, но мурашки неприятные ползали по спине и молоточками начали бить в затылок... А тут ещё и солнце стало вытапливать и мозг, и пот...
Тем временем, за мной уже заняли очередь несколько человек. Слышу, как пара мужичков, те, что за мной, обсуждают что-то с озадаченными лицами... Им, оказывается нужно в автосервис, масло менять и ещё что-то по мелочам. А тут, мол, застрянешь не на один час. Потом парни стали вспоминать, как стояли в очереди за водкой в горбачёвские времена. А я им говорю, — хорошо, что вы не помните хрущёвские, когда мы с раннего утра стояли за хлебом. Да и тот был пополам со жмыхом. А белые булочки выдавали поштучно в школах только учащимся младших классов… Так что, сейчас хорошо живем! Удивились, мальчики, — неужели было такое?
Так слово за слово, разговорились, потом они спрашивают у меня, буду ли я здесь стоять. Я ответила, мол, да, буду стоять до упора, но мне бы хорошо было б через часок отлучиться, маму покормить, — она у меня лежачая. На этом и сговорились — я держу их очередь час, потом — они мою столько же. Обычное дело. Довольные таким простым решением сразу двух проблем, мы расстались.
Парни ушли, а я осталась "дежурить". Пока основной неприятностью была только жара несусветная. Небольшая площадка перед кассами не прикрывалась ни единым деревцем и дышала снизу ещё и раскалённым асфальтом. Под навесом у касс в спасительной тени спрессовались плотной кучкой опытные товарищи, пришедшие с утречка. Мы же, наивные, что пришли позже, жарились в центре асфальтированной сковородки.
Народ прибавлялся...
Некоторые особи мужеского полу оголились до пояса и, пользуясь возможностью, ловили ультрафиолет верхней частью организма, одновременно охлаждая внутреннюю часть его — пивком... Ну им-то хорошо, в случае необходимости избавиться от лишней жидкости, стен в округе было предостаточно. Слабый же пол изнемогал и вялился под светилом, бесполезно обмахиваясь платочками и газетками, и ограничивая себя в удовольствии охладиться глотком хоть какой-то живительной влаги, уж не говоря о холодном пиве... В соседнем киоске реализовали месячный запас напитков, — два раза подъезжал минифургончик и разгружался за считанные минуты.
Время, разогретое солнцем, тянулось нудно и бесконечно. Разноцветная толпа разрасталась и, пульсируя, спрессовывалась. Теперь уже и поворачиваться было сложнее. Со всех сторон народ подпирал, только и гляди, чтоб не вытолкнули...
А малышня гоняла, несмотря на жару и тесноту... Вот уж кому всё нипочем!
Разговоры со всех сторон создавали почти монотонный гул, из которого изредка вырывались восклицания разной силы и содержания...
— Алё... Ну ты чё не идешь? Я уж тут запарился, блин... Принеси пивка, а то у меня монет только на билет, — бубнил полноватый парень с бритой головой, прикрытой грязной футболкой, от которой запашок распространялся, я вам скажу, сногсшибательный...
Вообще, жару, тесноту и шум можно было бы перенести гораздо легче, если бы не пото-перегарное амбре... С ног сшибает однозначно...
— Ну, долго я тут буду с тобой торчать? — ворчливо нудила дамочка под зонтиком своему благоверному, — Оно мне надо?
— О, какие люди! Здорово, братан! Давно стоишь?
— Маааа, дай сто рублей... вон там автомат есть, я поиграю?
— Да, на, иди, только не ной...
Или от жары, или от старости, но я напрочь забыла, как выглядят мужчинки, что оставили мне свою очередь... Ну, просто, ужас какой-то... Поглядывая на часы в телефоне, я мучительно пыталась вспомнить хоть какие-то приметы парней. Ничего... Ни роста, ни одежды, ни цвета волос, ничего... Час, который тянулся целую вечность, заканчивался, лиц парней я так и не вспомнила и начала смотреть по сторонам, чтобы выбрать хоть какое-то приличное и, главное, запоминающееся лицо, чтобы договориться принять меня через час...
— О, вы еще тут? Ну, ладно! — почему-то не очень обрадовались мои сменщики. На моё счастье, они сами нашли меня. Слава Богу! Я галопом побежала домой кормить маму.
Таким же галопом, только еще резвее прискакала обратно, чтобы покончить с этим делом и не опозориться перед единственным зятем. Торопилась очень...
И вот я вклинилась в толпу, пытаясь найти тех, кто, якобы, держал мою очередь. Я на это очень надеялась. Запомнила чернявого в кепочке и, страшно волнуясь, вглядывалась в лица потных и раздраженных людей. Несмотря на то, что людей стало ещё больше и толпа спрессовалась ещё плотнее, мне удалось-таки найти своих соседей по очереди. В отличии от них, я обрадовалась. Они же, наоборот, встретили меня ещё кислее, чем прежде. Вообще, я обратила внимание, что настрой очереди слегка (или не слегка) изменился. Интересно, что роптали те, кто «после» на тех, кто «перед»… Но всё было ещё в пределах нормы... На часах 13.30. Ещё стоять и стоять...
— А вот интересно, вы кому билеты брать собираетесь? — вдруг обратился ко мне чернявенький в кепочке, — Себе или ещё кому? — с ехидцей уточнил он. Тон мне не очень понравился, но я сделала вид, что не заметила пренебрежительного и высокомерного обращения и сказала, что зятю беру билет.
— Видно, хороший зять у вас, раз мучаетесь тут..., — с ухмылочкой проговорил мужчина постарше.
— Да, — вступил в разговор третий товарищ, — любите вы своего зятя... — не то завидуя, не то осуждая сказал он...
— Везет же некоторым, — прозвучало сбоку. После этих слов интерес к моей особе пропал и мужчины стали между собой обсуждать проблемы отношений с женской половиной человечества.
Как я говорила уже раньше, кассовых окошек было несколько и столько же организовалось очередей. Эти очереди ещё как-то просматривались вначале, теперь же это была сплошная толпа... В моём расплавленном мозгу всё это сборище представлялось то огромным чудищем, которое жадно присосалось кирпичной головой к кормушке, нетерпеливо, подёргивая и хлопая своими хвостами... то чьим-то гигантским уловом, который жарится на раскаленной асфальтовой сковородке... то роем глупых пчёл, жужжащих перед летком, замазанным какой-то вязкой массой, в которую эти глупые пчёлы и впендюривались, всё сильнее и глубже в ней завязая...
Ох! За что я себе придумала эту муку?!
Чем ближе время подбиралось к 14.00, тем напряженней становились лица и взгляды, и громче звучали голоса. За время вынужденного совместного пребывания на этой жаровне, в, казалось бы, бессистемной толпе образовались клубы и партии со своими лидерами, президентами и вожаками. Где-то жарко обсуждалась недавняя игра городской команды, где-то шли горячие споры о перспективах предыдущего мачта. Молодёжь то дружно, то в разнобой подростковым дискантом выбрасывала кричалки, вперемежку с ритмическим топаньем и хлопаньем. Весело...
Два часа!
— Что ж так баб-то и малышни набежало, — возмущенно воскликнул брюнет в кепочке и злобно посмотрел почему-то на меня. Однако я никак не успела ответить и даже отреагировать, потому что...
Потому что меня понесли... Что происходило у касс, я не видела, — ростом не удалась, — зато всем своим телом почувствовала мощь толпы. Меня подняли и потащили. Наученная горьким опытом очередей 60-х и 90-х годов, я не сопротивлялась, а только прижала к груди, согнутые в локтях руки, удерживая хлипенький рюкзачок. В считанные секунды меня доставили почти вплотную к портику с кассовыми окошечками. Как утрамбовались сотни, а, может быть, и тысячи человеческих тел на паре-тройке десятков квадратных метром, я представить себе не могла, зато очень хорошо прочувствовала. Дышалось с трудом. О том, чтобы двинуть ногой или рукой даже думать не стоило. Хорошо, что я догадалась несколькими минутами раньше достать из кошелька денежку и, свернув, зажала в руке. О том, чтобы сейчас вытащить кошелёк из рюкзачка, открыть его и что-либо взять оттуда, не могло быть и речи. Толпа спеленала меня, как мумию и теперь обжимала и спрессовывала безжалостно...
Честно признаюсь, — за всю свою жизнь, постоявшая в десятках, а, может быть, и сотнях различных очередей, ничего подобного я не видела. Да, собственно, понятие — очередь — совершенно не подходило к тому, что происходило на площадке у касс. Напирали со всех сторон. Все "хвосты" мгновенно слились в один плотный, бесформенный и перекатывающийся из стороны в сторону комок. Выбраться из него было невозможно. И это почувствовал каждый, кто смог каким-то образом протиснуться к какой-нибудь кассе и получить заветный кусочек цветной бумажки, наивно полагая, что на этом задача решена. Ха! Всё, что было до этого момента — цветочки...
Попривыкнув к постоянному толканию со всех сторон, я стала слегка соображать... Чтобы не тратить свои силы зря, я не сопротивлялась ничему и никому. Подняв голову вверх, сориентировалась, в какую сторону предпочтительно нужно перемещаться. Мне нужно было только не сопротивляться тем, кто напирал в сторону касс. Всё остальное делали они — несли меня и проталкивали... Неожиданно я оказалась около окошечка и успела даже сказать про южную трибуну, отдать денежку и получить билеты со сдачей! Вау! Неужели?
Теперь с добычей нужно выбраться и остаться хотя бы живой... Некоторое время моё тело попрессовали около стеночки, потом кто-то очень сильно рванулся к кассе, тем самым выдавил меня в ручеёк "счастливчиков", которые уже с билетами выбирались наружу... Здесь мне пришлось немного потрудиться, потому что тех, кто впихивал меня обратно к кассам было в несколько раз больше, чем тех, кто просачивался обратно... Повернувшись бочком, я протискивалась вслед за толстенным дядечкой... Широкая спина передо мной облипла мокрой от пота рубашкой, я упёрлась в неё головой и как утлая лодчонка за массивным ледоколом несколько минут успешно продвигалась вперёд...
Следующий сильный рывок отбросил меня в сторону и поток оголтелых болельщиков поволок меня опять к кассам. Нет уж... Я там уже была!
Опять пришлось развернуться бочком и приложить все свои силёнки, чтоб хотя бы устоять на месте. Устояла! И даже продвинулась! Чуть-чуть...
— Сидела б ты, бабка, дома! Да щи варила! — прошипел кто-то около моего уха...
Это мне? Вот наглость! Я подняла голову и увидела перед собой чернявенького в кепке... Ха! Вот так встреча! Он-таки ещё и к кассам не продвинулся, а я уже обратно просачиваюсь!!! Понятненько, чем огорчен товарищ... Мне показалось, я улыбнулась, хотя, возможно, улыбочка получилась не очень, потому что брюнетик, отвернувшись и насупившись, усиленно заработал локтями и уже через секунду его рядом не было. Зато, благодаря его резвости, меня вынесло в ручеёк "счастливчиков" и мы с хиханьками и хаханьками выбрались на волю...
Пот с меня тёк ручейками и щекотал шею, щёки и другие места... Рубашонка расстегнулась и сползла с плеч... Рюкзачок болтался на одной лямке... И всё-таки, несмотря на то, что видик у меня был сильно потрепанный и, можно сказать, даже растерзанный, я была рада, что единственную просьбу, действительно любимого зятя, выполнила, — в руке у меня были билетики для него и его братишки...