Здравствуй, дорогой!
Ты готов уделить мне три минуты? Тогда продолжим, как говорят в Одессе, за детство.
Итак, из основных ограничений – уроки и домой в девять часов вечера. А вот, пришел ты на обед или ужин, не пришел. Твои проблемы. Время обеда/ужина обозначено. Никто бегать по улице, звать – сыночек, кушать - не будет. Не было у нас такого. Заскочил к другу и там перекусил - дело хозяйское. Привёл к себе товарища по игре – накормят и товарища. Жалко, что ли?
Но в тоже время мы не чувствовали себя заброшенными и не были таковыми. За нас переживали, расспрашивали где был, что делал, куда собираешься, но за нас не тряслись, не было постоянной опеки, вмешательства в нашу жизнь. Вот, правильно. Нам позволялось иметь свою собственную личную жизнь уже в 7 - 10 лет, принимать решения и нести ответственность за эти решения. А поэтому мы быстро взрослели.
В тоже время мы никогда на улице не были одни. Только вместе, только командой. Если вдруг я выходил гулять, а на улице никого, то шел по квартирам друзей. Никто не выходил – шел домой. А чего на улице делать одному? Неинтересно. Индивидуализм был, как сейчас говорят, не в тренде.
Нас не боялись оставить одних. Не то чтобы безгранично доверяли, куда там! Но и жесткого контроля не было. Понятно, что инструктировали, пугали страшилками. Но при этом отпускали одних. Мы купаться. Куда? К подвесному мосту (до моста километр, не меньше). Будь аккуратен. Утонешь, домой лучше не приходи. Мы в лес за комбинат за березовым соком (километра два точно). Что бы засветло были дома…
Что это - безрассудство (с точки зрения сегодняшних родителей) или осознанное доверие. Или другого выхода не было. Не знаю. Но было так. И было хорошо.
Любимая игра детства - в войнушку. Оружие - самодельные автоматы, ружья, пистолеты, гранаты, ножи. Материал – доска, фанера, куски труб, алюминиевая проволока. Всё шло в дело. Место действия – придомовые сараи, стоящие в два ряда, но не в линию, а уступами. Между сараями затейливые проходы, лазы. Поймать кого-либо из нас чужому в этих сараях было не реально, да и свои бы упарились. Звуковое сопровождение – собственный голос. Тра-та-та-та! Убит!
Но сараи быстро наскучили. Простора нет. Простора душа требовала. А кто ищет, тот найдёт. За сараями проходила дорога, за дорогой территория бывшей нефтебазы, примыкающая к забору комбината с одной стороны и выходящая к реке с другой. Вот где простор! Вот где можно развернуться. Ходили слухи, что когда-то давно там стояли огромные нефтехранилища, по типу тех, что показаны в фильме «Белое солнце пустыни». Ну, помнишь, где Сухов с женами бая прятались.
А в наше время остались только две круглые площадки, обнесенные земляными валами, останки каких-то бетонных сооружений, заросшие кустарником, и лужайки, на которых росли огромные берёзы.
На несколько лет эта территория стала местом наших военных игр. Здесь мы проводили добрую половину свободного времени. Земляные валы напоминали траншеи, оставалось только оборудовать огневые позиции для круговой обороны. Сказано – сделано. Есть траншеи, должны быть и землянки. В центре кругов вырыли две ямы два на два метра и глубиной метра полтора, но накрыть толком не успели. За зиму они осыпались.
На следующий год пришлось начать сначала. Тут к делу подошли основательно. Подготовили ямы. По углам вкопали брёвна и обшили стены досками. Потолок соорудили из брёвен, как положено, в два наката.
Где брали брёвна и доски? Ты не внимательно читаешь мои письма. Я же сказал, что наша боевая позиция примыкала к забору комбината. Нет, нет! Забор мы не трогали. Кто же гадит рядом со своим домом. А вот дырки заветные в заборе были. А там, за забором – Клондайк. Из тех материалов, что валялись бесхозными там и сям при желании можно было деревню построить, а не две землянки.
В землянках соорудили нары, столы, а в одной на третий год даже установили печку-буржуйку. Вот тут в ней можно было уже и ночевать, и зиму перезимовать. Красота! Учитывая, что всё делалось в строжайшей тайне, а потом было замаскировано по всем правилам военного искусства, почерпнутого из фильмов (даже дёрн резали на берегу, а потом поливали, чтоб прижился), мы получили прекрасную секретную базу с часовыми и паролями, вход на которую был разрешен только своим.
Во всяком случае, мы так тогда думали. Сейчас, вспоминая то время, у меня есть основания подозревать, что родители знали о наших забавах и, пока мы были в школе, проводили ревизию объекта. Потому как именно в то время меня подозрительно сильно стали нагружать на картошке и заготовке дров к зиме. Раньше только картофелины в рядок укладывал, а тут лопату в руки и вперёд. Раньше только дрова подносил, а тут – пилите, Шура, пилите. И где ты так хорошо пилить научился, надо же! А я, простофиля, и рад стараться. Хвалят же! Нет, нет. Я не в обиде. Просто размышляю.
Вот так мы играли в детстве. Всё в реальности, без дураков. С пользой для здоровья и будущей жизни. Ты как то спрашивал меня, где я научился пилить, забивать гвозди, строить? Вот там и научился. А ты говоришь смартфоны, виртуальные миры…
Ладно, бывай. До встречи! Пусть твои забавы будут интересные и полезные.
Если было интересно читать письмо, то скажи мне об этом, поставив лайк. Чтобы все письма доходили до тебя, подпишись на канал. Поделись письмом с друзьями!