4.
Планета словно наваливалась на иллюминатор.
Гуманоид уверенными и ловкими движениями направлял звездолёт в специальное посадочное место.
Оно представляло собой углубление в материале, по виду напоминавшем бетон, и было отмечено каким-то знаком.
Кроме этого углубления было много других свободных, одно из них было рядом с каким-то ангаром, из которого торчали кабели.
Этот ангар был зарядным автоматом. Так пояснил гуманоид.
Рядом с зарядным помещением было около десятка углублений, не обозначенных никакими знаками.
На Виталькин вопрос почему так, был дан ответ, что заряжают в определенное время, которое назначает Смотритель.
- Ставь поближе к зарядке, - сказал Виталька, - а то налетят, и жди потом.
- Так ведь у каждого своё время, - удивился гуманоид.
Виталька моргнул, и спросил;
- А если займёшь чужое время, то что будет?
Гуманоид моргнул в ответ и удивился на порядок больше.
- Таких случаев еще не было, но я думаю, что ничего такого…
- Давай, рули поближе к заряднику, - решительно заявил Виталька, и гуманоид посадил аппарат вплотную к ангару.
- Постойте, но сейчас моё время, - вынырнул откуда-то щуплый зауниронец.
Виталька сощурился, и сказал:
- Мы уже тут стояли, тебе что, жалко, что ли? Или ты купил это место?
Зауниронец моргнул, и решительно заявил:
- Я сообщу смотрителю.
И тут же исчез.
- Давай, заряжайся быстрее, а то начальство припрётся, будет мозг выедать, - торопил Виталька гуманоида.
Тот сунул кабель в специальный разъём, и нажал кнопку.
Аппарат загудел, и спустя две минуты перестал.
- Всё, - сказал гуманоид.
- Садимся и валим, - сказал Виталька.
- Что значит «валим»? – недоумевал гуманоид
- Потом обсудим, садись уже…
Они сели, и направились к городу, что виднелся своими легкими серебряными шпилями.
- Слушай, а тебя как звать? – спросил Виталька. – А то уже столько знакомы, а имя не знаю твоё…
- У нас нет имён, есть только числовые обозначения. Моё обозначение 20041988.
- Хм, а меня зовут Виталий. Сергеевич. Пантелеев.
Виталька помолчал, и добавил.
- А давай я тебя буду звать Двадцатым, ну мне так проще.
- Давай, - согласился гуманоид. – А почему мы зарядились вперёд занявшего очередь?
- Мы сэкономили время, а ему не всё ли равно, когда заряжаться? И тем более, он ходил где-то, а мы как раз подлетели…
За разговором прошло время, и они прилетели в город.
Движение по улицам было двухуровневое, то есть подразделялось на колёсные машины, и воздушные.
Колёсных было меньше, и двигались они строго по линии, нарисованной на дороге.
Воздушные летали несколько беспорядочнее.
- Почему на дороге столько мало машин? – спросил Виталька.
Гуманоид глянул вниз, и пояснил:
- По дорогам у нас ездит исключительно руководство Высшего совета, ну, нечто вашей Думы. Ну, а на воздушном транспорте ездит остальное население.
- А почему на них мигалок нет? – спросил Виталька.
- Чего нет? – уставился на него гуманоид.
- Ну, мигалки, это такие синие и красные штуки на крыше машин, которые указывают, что едет депутат там, или другой начальник, и все уступают им дорогу…
- А для чего им уступать дорогу, если они не торопятся? – недоумевал гуманоид.
- У нас на Земле все торопятся, - сказал Виталька.
По гуманоиду было видно, что он ничего так и не понял.
За разговором они прилетели в город.
Как оказалось, все жители жили в домах, внутренним устройством напоминающие коммуналки, где жило по 10-15 гуманоидов.
Кухня была общая, санузел тоже, а также у каждого было по две комнаты, соединенные меж собой коридорчиком, и имеющие площадь около 60 квадратных метров.
Семейные живут в другой части города, в специально выделенном для этого районе города.
На вопрос Витальки для чего так сделано, гуманоид ответил, что таким образом высший совет ограждает молодое поколение от возможного пагубного влияния на него старшего.
- Что, водку пьёте на детской площадке? – подмигнул гуманоиду Виталька.
- Что? Водку? Что это?
- Ну, водка, напиток такой, его пьёшь, и становишься пьяным, в голове шумит, и весело.
Виталька умолчал о том, что потом, наутро, трещит голова, а во рту – авгиевы конюшни.
- Нет, пагубное влияние - это ухаживание за противоположным полом, - ответил гуманоид. – В это время мужчины устраивают поединки за женщин.
- А дискотеки у вас есть? - полюбопытствовал Виталька, и плюхнулся на диван.
Гуманоид напряг мозг, и спросил:
- Это когда много людей собираются вместе, и они совершают определённые движения под звукоряд?
Виталька хмыкнул.
- Не звукоряд, а песня, под которую отрываются!
- Что отрывается? - тупо уставился на него Двадцатый. - Конечности? А зачем тогда совершать такие телодвижения, ведь насколько мне известно, ваши конечности не регенерируют...
Виталька вначале тупо посмотрел в его сторону, а потом, сообразив, пояснил:
- Отрываться значит веселиться, отдыхать.
По виду Двадцатого было ясно, что он так и не понял, зачем вначале устав на работе, потом еще до полуночи топтать пол на дискотеке, оглушая уши громкой музыкой, но он не стал дальше расспрашивать, а сказал:
- Через два ваших земных часа у нас будет дискотека. Если хочешь, то можем пойти.
Виталька не стал мяться, а сразу согласился.
К тому же ему хотелось попробовать местного алкоголя.
Нет, нет, вы не подумайте, он не был пьяницей, тем более, алкашом.
Он говорил так.
- Что такое культурное питие (он так и говорил - питие)?
Это то, что отличает нормального человека от синяка, потому что культурно пить могут только те, кто имеет понимание.
А о том, что он однажды разбил витрину, и пару дней провёл в милиции, он всегда скромно умалчивал.
Справедливости ради, скажу, что Виталька никогда не напивался до такой степени, что его лёжа качало.
Отнюдь.
Он пил так, что мог вести задушевные разговоры всю ночь.
Но запои продолжались около недели.
Хорошо, что раз-другой в год.
Но - отвлеклись. Продолжим.