Футбол для меня – это часть жизни, и немалая. Можно было бы отослать читателей к прекрасному документальному фильму Алексея Габриловича «Футбол моего детства». Его стоит посмотреть сегодняшним молодым безотносительно к моим воспоминаниям, но футбол его детства – это, главным образом, футбол московский, а в моем детстве был тбилисский футбол и чуть-чуть ленинградский. В чем-то они все схожи, но и различия также имеются.
Футбол для меня начался лет в 10–11, в 1941 году, когда нас с мамой Война забросила в Тбилиси. Для того, чтобы заболеть футболом, более удачного города в нашей бывшей стране, видимо, в то время не было. Во-первых, присутствие Большой Войны здесь ощущалось, но не так остро, как в остальной европейской части СССР. Во-вторых, страсть к состязанию в силе, мужестве, проявляющихся в такой коллективной игре как футбол, очень удачно ложились на грузинский темперамент. Это роднило (и роднит) Грузию с такими странами, как Италия, Испания, многие страны Южной Америки.
Похожесть проявлялась не только в манере самой игры, но и в характере тех, кто смотрел на играющих. Среди игроков преобладали яркие личности со своими индивидуальными, ни на кого не похожими приемами. Складывалось впечатление, что во время игры эти великие импровизаторы забывали о том, что кроме него, владеющего мячом в данный момент, нет больше никого из его товарищей по команде. Но в данный момент он, человек с мячом, был солистом, который своими движениями должен был обыграть всю команду противника и вызвать восторженный рев своих почитателей на трибунах. За этот спектакль виртуозу прощалось все.
Потом, на трезвую голову болельщики подсчитывали недополученные очки и расстраивались, но в момент игры все наслаждались процессом. Сколько было не выиграно важных матчей из-за этих талантливых индивидуалистов. Кстати, это относилось не только к футболу, спорту номер один в Тбилиси, но к большинству командных видов, в которых участвовали грузинские спортсмены – баскетболу, водному поло и другим. Грузинские команды редко становились чемпионами именно из-за выраженного индивидуализма, но в сборных страны их таланты приносили очень много пользы и доставляли истинное наслаждение болельщикам.
Однако вернемся к футболу, который мне пришлось не только наблюдать, но и по-детски участвовать с 1941 года, но более осознанно – с 1942 по 1946 годы.
Мне и моим сверстникам по эвакуации очень повезло: общежитие эвакуированных, располагалось в бывшей армянской школе и находилось в двух коротких кварталах от центрального футбольного стадиона «Динамо». В те годы стадион носил имя Л. Берия. В настоящее время стадион «Динамо» остается главной спортивной ареной Грузии и носит имя одного из тогдашних кумиров, бессменного капитана тбилисского Динамо и истинного лидера грузинского футбола Бориса Соломоновича Пайчадзе. О нем чуть позже, а вначале хочу рассказать о замечательном человеке, футбольном (и не только) Учителе – Ассире Марковиче Гальперине, главном тренере детско-юношеской футбольной школы при клубе тбилисского «Динамо». Это он, бывший главный тренер и один из основателей этой футбольной команды, создал школу для детей, которую мне посчастливилось посещать в течение трех лет, с 1942 по 1946 год. Воспоминания об этом коротком времени греют меня на протяжении вот уже 65 лет.
Ассир Маркович, в то время ему не было еще и 50 лет, среднего роста, плотный, абсолютно лысый с очень красивым лицом был очень подвижен и чрезвычайно доброжелателен не только к детям, но и к известными мастерам основной команды. Он посещал все общеобразовательные мужские школы (тогда было раздельное обучение) города, смотрел на наши футбольные баталии в школьных дворах и выбирал тех, кто, как ему казалось, имел определенные качества для поступления в футбольную школу. Играли мы не мячами, а круглым предметом, имитирующим мяч. Делали этот предмет сами, набивая часть плотного женского чулка разным тряпьем, и зашивали суровыми нитками. Он был примерно стандартного размера, почти круглый, но очень тяжелый из-за тугой набивки для сохранения формы.
Попадание такого «мяча» в лицо, живот или голову было очень болезненным и даже на некоторое время заставляло выбывать из игры и корчиться от боли, но не помню, чтобы кому-то потребовалась медицинская помощь. И никто и никогда не покидал поле брани после таких оглушений. Понаблюдав за «игрой», иногда довольно долго, Ассир Маркович подзывал кого-нибудь из нас и говорил: «Приходи на «Динамо» после уроков, мы тебя немного подучим».
Счастливчики приходили к назначенному времени, иногда в компании несчастливчиков, нас разделяли на команды, ориентируясь, главным образом, на физические данные, позже это уже делалось по возрасту, давали настоящий мяч, и мы минут 30 — 40 сражались на настоящем травяном газоне тренировочного поля.За нами наблюдали не только Ассир Маркович, но и случившиеся тут известные игроки «Динамо». Причем, смотрели не равнодушно и снисходительно, а с интересом, отпуская всякие поощрительные и язвительные, но не обидные, реплики. Забегая чуть вперед, скажу, что этот интерес у них к нам сохранялся и после того, как мы уже играли в форме и бутсах на этом же поле по школьному расписанию.
Не помню уже точную цифру, но в этой школе занималось не менее 150 подростков и юношей. Каждая команда имела форму разного цвета, но с обязательной поперечной полосой на футболке. Названия у команд были тоже разные и занятные, остались в памяти «Сихарули», «Гантиади» («Радость», «Рассвет»), остальные не помню.
Однажды, когда у нас была очередная жаркая игра, произошел эпизод, говорящий о многом. За нашей игрой наблюдали кроме мальчишек из других команд, конечно, сам А.М. Гальперин, а рядом с ним стояли празднично одетые Борис Пайчадзе и Виктор Панюков (очень известный в стране нападающий) с женами. В какой-то момент Пайчадзе и Панюков завелись, побежали в раздевалку и вышли в тренировочной форме. Они попросили Ассира Марковича заменить ими двух игроков в наших командах. И тут такое началось! Через некоторое время жена Пайчадзе стала кричать: «Боря, заканчивай, мы в театр опоздаем!». Какой там театр, только после вмешательства Ассира Марковича их удалось заменить и отправить в театр, возможно, ко второму действию.
Вот такое мальчишеское отношение к игре больших мастеров и уже далеко не юношей, было характерной чертой почти всех тех, кто в то время профессионально занимался этим видом спорта.
Футбол для нас, играющих в этой школе, затмевал все. Какие тут занятия в обычной школе, мы все время проводили на стадионе.
Особенно все оживлялось ранней весной, когда в Тбилиси приезжали на предсезонные сборы многие команды высшей лиги СССР. В основном, конечно, московские – ЦДКА, «Динамо», «Спартак», «Торпедо», две команды из Ленинграда – «Зенит» и «Динамо», еще помню сталинградский «Трактор». Все они с утра и до вечерней темноты тренировались по расписанию на запасном поле «нашего» стадиона.
На основном игровом поле проводили свои тренировочные занятия хозяева и иногда кто-нибудь из грандов – ЦДКА или московское «Динамо». Какая могла быть школа, какие уроки, когда вот рядом тренируются и просто ходят как простые люди легенды отечественного футбола! А мы, уличная шпана, но на тот момент, ученики ДЮФШ можем запросто подходить к Федотову, Гринину, Демину из «команды лейтенантов» (так называли ЦДКА), или к Бескову, Карцеву, Трофимову и даже к самому Николаю Дементьеву из «Динамо».
Как-то в городе встретили гуляющего почему-то босиком Сергея Сальникова, он тогда играл в ленинградском «Зените». Свои туфли он нес в руках. Все прохожие узнавали его и улыбались, а мальчишки окружили его и сопровождали до самого стадиона, причем, он говорил что-то смешное, асфальт был горячий, и он подпрыгивал периодически на одной ноге и тем охлаждал другую.
Такая же восхищенная толпа сопровождала вратаря из «Трактора» Ермилова, двухметрового добродушного гиганта.
Какие замечательные сцены мы наблюдали во время тренировок приезжих команд! Как-то С. Сальников с кем-то поспорил, что во время подачи мяча от углового флажка он из 5 раз 4 попадет мячом по верхней перекладине ворот, но проиграл, так как попал не 4, а «только» 3 раза, чему очень огорчился. Или когда во время тренировочной игры Великий Григорий Федотов кричал тогда только начинающей звезде Всеволоду Боброву: «Севка, ты, что совсем сдурел, ничего вокруг себя не видишь».
Или, когда опять же на спор, замечательный и всеми нами любимый Михаил Бердзенишвили, полузащитник и штатный пенальтист тбилисского «Динамо», поспорил с вратарем своей команды Шудрой (имя, к сожалению, не помню) о том, что он ему забьет 100 из 100 одиннадцатиметровых штрафных. Все решили, что Миша погорячился. Собралась масса зрителей — из своей команды, приехавшие игроки других команд и даже зрители на улице, примыкавшей к тренировочному полю, облепили решетку стадиона, наблюдая за результатами этого спора. И Миша забил все сто! Это было что-то!
Мы обожали всех «своих» динамовцев. Упомянутых ранее Пайчадзе и Панюкова и, конечно, потрясающего дриблера Гайоза Джеджелаву и знаменитого, как теперь говорят, голеодора, Автандила Гогоберидзе, неутомимого, носящегося с невообразимой скоростью полузащитника Георгия Антадзе (по прозвищу «паровоз»), но к Мише Бердзенишвили у нас было особое отношение.
Он был мало похож на футболиста: высокий, худощавый и даже чуть сутулый. По полю, он не бегал, а как-то расслабленно передвигался, но все видел и прекрасно соображал. Его передачи были филигранно точны как по адресу, так и по исполнению и, что самое главное, всегда неожиданны для соперников, но иногда и для партнеров. Он был очень хитрым и парадоксально мыслящим игроком. Таких в нашем отечественном футболе можно пересчитать по пальцам одной руки.
Несмотря на то что Борис Пайчадзе был главным на поле и настоящим лидером команды, но даже его игра зависела от Миши, с подачи которого Пайчадзе и забивал большинство своих голов. Кстати, Пайчадзе был, по-видимому, первым блуждающим форвардом в нашей стране, т.е. нападающим без постоянного места нахождения.
Напомню еще раз, что Миша был «штатный» пенальтист команды и, когда такой штрафной удар назначался в ворота команды соперников, стадион замирал в предвкушении замечательного зрелища. Он расслабленно подходил, устанавливал мяч на нужную точку и без всякого разбега тихо отправлял его в противоположный от ожидаемого вратарем угол ворот. Мяч катился медленно, вратарь лежал в другом углу и удивленно смотрел, как мяч, мы говорили «пешком», закатывается в ворота. А Миша? Нет, он не бегал и не хлопал себя по груди, указывая на то, что именно он совершил это чудо. Он медленно, не глядя на ворота, трусил к своему полузащитному месту. Стадион выл от восторга.
А какой был восторг, когда весной 1945 года в Тбилиси приехали московские динамовцы после своего сенсационного турне по Великобритании! Тбилисцы, встречая в городе игроков этой звездной команды, устраивали им овации и готовы были носить их на руках. Свою долю славы за этот вояж получали также армеец Всеволод Бобров и нападающий ленинградского «Динамо» Архангельский, которые были присоединены к московским динамовцам на период игр в Англии.
За Алексеем Хомичем, которого в туманном Альбионе за акробатические прыжки нарекли «тигром», экспансивные грузины ходили толпами. Он же, коренастый, квадратный, весь из мышечных бугров, с расплющенным носом, придающим ему какое-то зверское выражение лица, в ответ на проявления восторга, только смущенно улыбался и складывал руки на груди, от чего становился похож не столько на тигра, сколько на добродушного человекообразного примата.
Они привезли с собой на тренировочные сборы английские мячи, которые очень отличались от наших отечественных и не только наружным рисунком, но и отсутствием шнуровки, которая очень травмировала футболистов, играющих головой. Во время их тренировок мы бегали и приносили укатившиеся с поля эти замечательные мячи, чтобы только прикоснуться к такому зарубежному чуду. Иногда нам разрешали постучать ими. Именно «постучать» (так выражались мастера), а не «попинать» - так говорят люди, далекие от настоящего футбола.
Но счастье нашего школьно-футбольного беспредела когда-нибудь должно было плохо кончиться. На стадион в утренние часы стали приходить классные руководители, и даже завучи наших основных школ. Они отлавливали нас, приводили в школу, вызывали родителей, наказывали, иногда, что уж сегодня скрывать, используя физические методы. Но все-таки самым страшным наказаниям для нас было отчисление из футбольной школы за грехи общеобразовательного процесса. Приходил в школу Ассир Маркович и вначале предупреждал, что отчислит, а затем делал это с самыми неподдающимися.
Меня Бог миловал, и я переполз в следующий класс с полным дневником троек, которые в то время справедливо назывались «посредственно». Летом 1946 года мы с мамой уехали из любимого мною Тбилиси далеко на Север, где мой отец, отбыв назначенный ему в 1937 году срок заключения, остался работать.
Футбол в моей жизни не прекратился, но это уже был другой футбол: эпизодически с моим участием, а в основном в качестве увлечения, боления и разговорного жанра с такими же любителями этой замечательной игры.
Упомяну только один интересный факт, случившийся со мной году в 1949-м. В поселке Вычегодский Архангельской области, в котором мы жили уже полной семьей, была команда «Динамо», состоящая из сотрудников военизированной охраны местного отделения ГУЛАГа и нескольких освободившихся из заключения молодых людей, работающих в этой системе по вольному найму. Вот с этой командой я поехал на официальные соревнования, зональное первенство спортобщества «Динамо», в столицу Коми ССР Сыктывкар. В этих соревнованиях участвовали команды таких городов, как Воркута, Ухта, Инта и еще нескольких мест, которые я уже запамятовал. Рассказываю об этом только потому, что первое место заняла команда одного из названных мною городов, которую тренировали в то время два брата Старостины, Андрей и Александр Петровичи. Мы встречались с ними, разговаривали, они нам рассказывали о методике тренировок, но это все не важно, а важно то, что я стоял рядом двумя Великими игроками лучшего периода в жизни отечественного футбола.
Всю свою достаточно долгую жизнь я нахожусь под впечатлением своей тбилисской футбольной юности, поэтому, видимо, и на оценку происходящего сегодня, этот юношеский максимализм оказывает свое влияние.
В конце концов что такое футбол? Игра для тех, кто играет, и зрелище для тех, кто смотрит. Все очень сравнимо с театром: игроки – актеры, болельщики – зрители. И там, и там ценятся талант, творчество, вдохновение. Предполагается, что в зрительном зале и на стадионе большинство присутствующих понимают и могут оценить происходящее. Правда, выражается такая оценка по-разному: менее шумно в театре, более бурно на стадионе.
В театре, как и на стадионе, конечно, тоже могут освистать неудачное пение или не понравившуюся игру актера, но таких выражений, как «Судью на мыло», или «Судью – на фронт» (так кричали во время войны в Тбилиси) в театре не бывает. Хотя в театре могут забросать гнилыми фруктами или тухлыми яйцами. Так что сравнение этих двух зрелищ вполне правомерно.
Кстати, взаимные симпатии актеров и футболистов были ярко выражены в довоенное время и еще какое-то время после войны. Хорошо известна дружба МХАТовцев с командой московского «Спартака», тбилисских динамовцев с труппой театра им. Руставели. Футболистов того времени можно было часто видеть на театральных спектаклях, а на стадионах очень эмоционально вели себя актеры, чему есть документальные свидетельства в кинохрониках.
Сегодня, правда, такое тоже наблюдается, но актеры на стадионе, главным образом в Питере – только в лице Боярского (а был еще Лавров), а в Москве, пожалуй, и не припомню в последние годы.
Присутствие на стадионе большого количества разбирающихся в игре зрителей стимулирует игроков, заставляет их играть более вдохновенно. Так было в то время, о котором я вспоминаю. Как было приятно игрокам, когда красивый финт, великолепно забитый гол оценивался аплодисментами и одобрительным гулом даже болельщиками «чужой» команды. Единственно, что отличает футбол от театра, – непредсказуемость результата игры.
Посещение игры на стадионе – праздник, не сравнимый ни с какими телевизионными трансляциями. Единый вздох нескольких десятков тысяч болельщиков рождает необыкновенный эмоциональный порыв и остается в памяти на несколько дней. В южной стране такие проявления футбольных страстей трудно даже описать. Вы можете представить себе несколько тысяч плачущих (рыдающих) мужчин? Нет? А я это видел собственными глазами.
Не помню только, было это в 1943 или 1944 году. В Москве проходила календарная встреча московских и тбилисских динамовцев на первенство СССР. Это была ответная встреча. Первая проходила в Тбилиси и закончилась победой хозяев с преимуществом в один мяч. Для грузинских футболистов и болельщиков это было знаковое событие, так как столичное «Динамо» в то время было Великой командой. И вот ответный матч в Москве. Телевидения тогда не было, велась радиотрансляция с неповторимым Вадимом Синявским. Напротив тбилисского стадиона «Динамо» располагался центральный парк культуры и отдыха. На его центральной площади, на высоком столбе находились четыре больших громкоговорителя, а вся площадь была плотно заполнена несколькими тысячами темпераментных грузинских болельщиков. Обычно трансляция начиналась с объявления состава команд. Так было и в этот раз.
На площади еще довольно шумно, народ комментировал состав, шла третья минута игры и вдруг как-то все насторожились: среди перечисляемых фамилий прозвучало, что счет два ноль в пользу московских динамовцев. Сначала решили, что неправильно услышали, но, когда Синявский закричал свое знаменитое «Гол!!!» и уточнил, что счет стал уже 3:0 и тут же уточнил, «что мы присутствуем на удивительной встрече двух известных советских команд, когда за 3 минуты было забито 3 безответных мяча!».
В этот момент эти несколько тысяч кавказских мужчин закричали, заплакали, зарыдали, хватались за головы, размазывали слезы по своим усатым мужественным лицам. Слышались причитания, которые обычно выкрикивают грузинские женщины на похоронах и других печальных событиях: «Вай, ме!». Нет, рыдающая толпа не кинулась крушить садовые скамейки и детские качели, они не били прохожих со славянской внешностью, они не были агрессивны, они просто пребывали в большой печали.
В то время не было, а если и было, то в очень незначительной степени проявление национальной неприязни. Во всяком случае, во время встреч команд из России, Армении, Грузии зрители разных национальностей, приходившие на матчи целыми семьями, болели не по национальной принадлежности, а просто потому, что игра команды им нравилась. Часто присутствуя на играх в качестве зрителя, никогда не слышал каких-либо оскорбительных выкриков с национальным оттенком в адрес игроков другой национальности.
Все это появилось позже. Последние 20 лет агрессивное поведение болельщиков на футбольных стадионах уже никого не удивляет. Как показывает опыт, и не только в спорте, все должно начинаться с воспитания, а экономика, развитие спорта вторичны. Ну, построим еще несколько десятков современных спортивных сооружений и инфраструктуру при них, а кто будет сидеть на этих стадионах, сумеем ли мы заполнить их настоящими ценителями спорта или распространим воинствующий фанатизм на всю страну? С таким количеством хорошо организованных, малообразованных и националистически ориентированных молодых людей государству уже не справиться.
Автор: Игорь Григович, профессор, доктор медицинских наук
Большое спасибо, что дочитали до конца. Будем вам очень признательны, если вы поставите лайк этой публикации и поделитесь ею в своих соцсетях (нажав на логотип соцсетей справа), чтобы и другие люди могли увидеть этот материал.
Подписывайтесь на наш канал "Лицей"!
https://gazeta-licey.ru/public/freetribune/2029-futbol-kotoryj-ya-pomnyu