Июньский вечер. Стоя на вершине холма в разноцветном халате и больших калошах, Шарифа Замонова всматривается в распадки горного кряжа. Прикрывая ладонью глаза от лучей заходящего солнца, 57-летняя женщина голосит: «Приди! Приди! Приди-и-и!» Но чернеющие вдали коровы, выгнанные на пастбище рано утром, как ни в чем не бывало щиплют чахлую траву. Шарифа тяжело вздыхает. Опираясь на палку, она карабкается еще выше — к подножию покрытых снегом гор-пятитысячников Мирали и Чимтарга.
«Я сердце оставил в Фанских горах», — пел про эти места в 1970-х Юрий Визбор, альпинист и дедушка советской авторской песни. Сегодня здесь вместо песен под гитару изредка звучит немецкая и английская речь — это проходят группы европейских туристов. Но гораздо чаще над зелеными склонами разносятся протяжные крики пастухов. А точнее — пастушек, которые живут в этих горах почти без помощи мужчин.
В кишлаке Пиньон в устье реки Пасруддарья официально числятся 800 жителей. Он мало отличается от других поселений в Зерафшанской долине — горном регионе на таджикско-узбекской границе: узкие улочки, желтые каменные заборы, тополя вдоль журчащих арыков... Молодые тополя в здешних семьях высаживали в честь рождения сына. Когда мальчик становился взрослым, к этому времени подрастали деревья, пригодные для строительства дома.
Эта традиция жива до сих пор. Только вместо скромных построек из камня и дерева здесь теперь возводят особняки из кирпича и бетона — по всему кишлаку громоздятся двух-трехэтажные дома с балконами, гаражами и яркими крышами. Построены они на деньги, заработанные местными жителями в России: на стройках, рынках и нефтегазовых месторождениях. Сто жителей Пиньона работают в Екатеринбурге.
В 2011 году граждане Таджикистана перевели из-за границы на родину три миллиарда долларов. Это почти вдвое больше годового бюджета их страны.
Кишлак Пиньон расположен почти посередине между Душанбе и Худжандом, вторым по величине городом страны. На улицах Пиньона почти нет молодых мужчин — они зарабатывают на жизнь вдали от родных стен. Но кто тогда ухаживает за скотом, собирает урожай, заготавливает продукты на зиму? «Это не мужские занятия», — отмахиваются бородатые старики у мечети. И не кривят душой.
