История первая. Отчаянный кроссворд.
— Адочка, а шо ты ложишь в то блюдо?
— Розочка, а шо за кроссворды с обеда пораньше?
На правах старых врагов Ада и Роза уже давно не здоровались по телефону. Беседа начиналась так, словно дамы сидят на одной кухне и пьют чай. Словно их не разделяют два этажа по вертикали и один подъезд по горизонтали кирпичного муравейника.
— И всегда, всегда — при открытых окнах, — притворно жалуется Семён Григорьевич рыжему коту. Оба сидят у подъезда, где живёт Роза, и даже уши выставили одинаково, — Как будто кому есть дело за их жизнь? И это в восемь утра!
А дальше Ада Борисовна уточняет, выглядывая во двор:
— Шо за конкретно в моем меню тебя интересует, Роза? И по какой, стесняюсь спросить, причине, гадать мне твои буквы?
— Ой: да я не могу вслух об этом говорить, не то, шо думать! Ты же знаешь моего Марека! Он уже с утра достал свой лучший похоронный костюм и в третий раз переписал завещание!
— Причём тут, извиняюсь, твой Марек и моё кулинарное искусство? Я шо-то не пойму, говори разборчивей.
— Ах, боже ж мой, Адочка! Сотри с лица наивность! — Роза Львовна подходит к окну, шумно вздыхает, — Как ваше ничего, Семён Григорьевич? — накручивает волнительно телефонный шнур на палец и уходит в комнату, подальше от окна, продолжает: — Ну, ты же помнишь кто появляется на горизонте нашей счастливой семейной жизни по пятницам? Таки я хочу устроить ей сюрприз, но Марек и слышать об этом не догадывается!
— Розочка, мы с тобой щас как два одэссита: ты себе — знаешь, я себе — думаю, шо хочу. Ты хоть одну букву скажи, об каком блюде ты толкуешь уже полчаса моего драгоценного времени, а я и не в курсе!
— И хто ж из этих Штирлицей первый расколется? — гадают Семён Григорьевич с котом.
— Издрасьте: я и не в курсе! — возмущается Роза Львовна про себя, но вслух произносит только, — Я же ж хотела сделать комплимент за твою домовитость и кулинарный талант шеф-повара, не меньше. Так шо ты ложишь в то блюдо?
Признал поражение Штирлиц с первого этажа: время бежит, а секретный ингредиент не разгадан. А ещё таки нужно сделать базар! Ада Борисовна, услышав нотки отчаяния в голосе оппонента, снисходит к милости. Щедро перечисляет нужные продукты.
— Адочка Борисовна, та я итак знаю: селёдку подержать в молоке, масло не топить, яйца варить, яблоки только... — тут Роза запнулась, — эти, как их...
— На «Эс», — наставляет собеседница.
— Ну да! — страдальщицки морщится Розочка, но вспомнить не может.
— Только «симеринку»!
— Да! Но шо ты...
— Тихо! Приложи ухо к трубке, — шепчет Адочка Борисовна, — никого рядом нет?
— Та нет же! — умоляюще произносит Розочка, — Однако, ещё чуть-чуть интриги — и всё сбегутся!
— Имбирь!!! — вопит Ада на третьем этаже с такой силой, что с липы взлетает стайка воробьёв, а старик с котом от неожиданности подпрыгивают на лавочке.
— Форшмак будет готовить, — обращается к коту Семён Григорьевич, — значит, в третью квартиру мама едет. Значит, Розочка всю дорогу по вертикали стоять будет, в стойке «Смирно», а Марк Аркадьич в горизонтали отлёживаться. Как всегда! С мигренью сляжет, к гадалке не ходи! Вот, и весь кроссворд, да, Рыжик?
Продолжение следует.