Холод. Время застыло. Тонкой струёй сквозь продрогшие ножки домов сочилась она — кошка. Маленькая хрупкая дрянь, скворчащая, как противные магазинные яйца в семь утра. Бурлящая, как смесь вчерашних костей и прогорклой гречки для старой собаки, сторожащей дом заплывшего жиром миллионера. Хруст офисного таракана под её весом совсем незаметен. Был человек — нет человека, никто и не заметил, зато земля получила удобрение, а по весне вырастут прекрасные цветочки, которые юный романтик сорвёт и преподнесёт своей даме. А кошка сочится через леса домов, уничтожая своим весом машины — единственное богатство многих людей. А они не видят её — серого цвета кошку, они видят и чувствуют только зловонный смог, исходящий из её гнойных открытых пор и пасти, при каждом протяжном «мяу». Маленькие могилки прогнулись под весом её острых лап. Кошка начала скрести, не зря она несколько столетий прятала сюда свою заначку. Каждая вкуснейшая конфетка пряталась под деревянным крестом, на которых старые бабульки выковыряли ржавыми гвоздями «спаси и сохрани». Кошка жадно поглощает каждый труп, обгладывает каждую кость и выкидывает в сторону деревянные кресты. Кошка исчезает поутру, когда первые петухи выходят из курятников и кричат, что есть мочи, чтобы хозяева скорее встали и принесли им утреннюю подачку. Кошка расползается, оставляя после себя голый пустырь и красивые каменные надгробия. Солнце поднимается, бабка поднимает руки к небу и шепчет: — Господи, спаси и сохрани.