Пленные командиры и красноармейцы по разным причинам принимали предложения немцев переходить на их сторону. Кто-то имел с советской властью личные счеты, кто-то пытался выжить и уберечь себя от голодной смерти, а кто-то просто хотел оказаться на стороне победителя. В числе последних оказался и подполковник Красной армии Владимир Гиль, чья личность за десятилетия обросла таким количеством домыслов, что уже тяжело рассмотреть жизненный путь коммуниста, при первом же удобном случае вступившего в СС и также быстро перешедшего к партизанам.
Подполковник РККА – полковник СС
Довоенная карьера Владимира Гиля складывалась более чем удачно. Родившись 11 июня 1906 года в Виленской губернии в крестьянской семье, он не был участником Первой мировой и Гражданской войн, а путь военного начала в 1926 году, поступив в Борисоглебско-Ленинградскую кавалерийскую школу. В 1929 году Гиль выпускается и получает свою первую должность – командир взвода. С 1934 года он уже командует эскадроном, а еще через год становится помощником начальника штаба 33-го Ставропольского кавалерийского полка.
В дальнейшем Гиль продолжит заниматься штабной работой, при этом карьерный рост был стремительным: в 1938 году он получил звание капитана, в 1939 – майора, а в 1940 – подполковника. Также стоит отметить, что за год до войны Гиль с отличием окончил Военную академию имени Фрунзе, а с 1931 года состоял в ВКП(б), при этом не имел нареканий, к ответственности не привлекался, в связях с оппозицией замечен не был. Словом, образцовый командир, который должен был храбро защищать страну от возможной агрессии. Но на деле все вышло иначе.
Война началась для Гиля с окружения. 229-я стрелковая дивизия, где он служил начальником штаба, уже в первые недели войны оказалась в котле и была разбита. 16 июля 1941 года Гиль попадает в плен, по его словам, будучи раненным в бою. Подполковника отправляют в офицерский лагерь в Сувалках, где начинается новый виток его карьеры.
В лагере среди пленных командиров РККА Гиль создал так называемую «Национальную партию русского народа», позже преобразованную в «Боевой союз русских националистов». В него вошли полковник Егоров, майор Калугин, капитан Ивин, капитан Блажевич и даже генерал-майор Богданов. На фоне тяжелейших условий других пленных члены БСРН жили прекрасно: их содержали отдельно от остальных, некоторые новоявленные националисты отправились в ознакомительную поездку в Германию, а Гиль даже смог добыть музыкальные инструменты и создать оркестр. Первый концерт был дан 20 апреля 1942 года и на нем активно шла вербовка на сторону Германии.
Идеи Гиля и его соратников о создании новой националистической России и боевых формирований для защиты от «жидо-большевиков» упали на благодатную почву, поскольку БСРН заинтересовался начальник отдела разведки в зоне влияния СССР Главного управления имперской безопасности (РСХА), а затем создатель разведывательно-диверсионной организации «Цеппелин» Хайнц Грейфе. Именно он разработал концепцию использования русских эмигрантов и советских военнопленных для решения собственных задач, обещая им при этом построение нового общества без колхозов и монополии коммунистов. План Грейфе был одобрен Гитлером 10 января 1942 года.
Вслед за одобрением фюрера началось формирование боевого подразделения на основе соратников Гиля. 1 мая 1942 года первая сотня была освобождена, переодета в чешское обмундирование и получила оружие. «Дружина», как окрестили это формирование для подчеркивания связи с русскими витязями, уже в конце мая 1942 года успешно вступила в бои с польскими партизанами Армии Крайовой. В это же время Гиль, возглавивший «Дружину», берет себе псевдоним Родионов. Уже в следующем году он получит звание штандартенфюрера (полковника) СС.
С немцами против партизан
Вскоре после первых успехов на ниве борьбы с польскими партизанами «Дружина» была направлена в Смоленск, а затем в Могилевскую область, где участвовала в карательных операциях. Параллельно с этим шло формирование «Дружины II», и после слияния со своей предшественницей получившееся подразделение стало именоваться 1-м Русским национальным полком, а затем 1-й Русской национальной бригадой СС «Дружина».
Несмотря на хорошую исполнительность и высокую дисциплину «дружинников» Родионова, уровень доверия немцев к ним был невысок. Так, Вальтер Шелленберг, глава разведки СС, отмечал, что лично просил Гиммлера отказаться от использования «Дружины» в борьбе с белорусскими партизанами во избежание дезертирства. Для отстранения Родионова от командования была даже направлена специальная комиссия, однако тот сумел отстоять свою должность, хоть и пошел на некоторые уступки в виде ряда переданных на переформирование подразделений.
«Дружина» продолжала участвовать в так называемой «ликвидации лесных банд», как немцы называли советские партизанские отряды. Действовала она крайне жестоко: сжигала деревни, заподозренные в связах с партизанами, уничтожали самих народных мстителей, подчистую изымали продовольствие. Партизаны прекрасно знали о действовавших против них бывших бойцах и командирах Красной армии, но долгое время не могли дать им серьезный отпор.
Подразделения Родионова участвовали в ряде крупных карательных операций, включая «Праздник урожая I», «Праздник урожая II» и «Коттбус». В последней операции, проводившаяся с 15 мая по 22 июня 1943 года, «дружинники» действовали особенно жестко: против партизан применяли в том числе танки, авиацию и артиллерию. Одно из подразделений родионовцев захватило партизанский госпиталь и уничтожило его вместе с ранеными. Лишь ценой огромных потерь народным мстителям, оказавшимся в окружении карательных войск, удалось прорваться, что на некоторое время обеспечило для немцев спокойствие в тылу.
Однако с ухудшением для вермахта ситуации на фронте в конце лета 1943 года тяжелее становилось и положение «Дружины». Оправившиеся после поражения партизаны возобновили диверсионную деятельность, а победы Красной армии подрывала моральное состояние русских эсэсовцев. В июле 1943 года, когда во всю шли бои под Курском, перед Гилем все острее вставал вопрос о целесообразности дальнейшей борьбы против СССР.
С партизанами против немцев
В некоторых исторических исследованиях, а также многих художественных произведениях выдвигается мысль о монолитности партизанского движения и их противников в лице коллаборационистов-карателей. Дескать, выбрав один раз сторону – советских партизан или предателей, участники боев на оккупированных территориях оставались на ней до конца. В действительности это было далеко не так, и ситуация в Белоруссии в 1941-1944 годах скорее напоминала Гражданскую войну.
Кроме карательных частей в виде подразделений СС из числа советских граждан, вспомогательной полиции и партизанских бригад в оккупированной Белоруссии первое время существовали и отдельные банды, занимавшиеся грабежом местного населения и в зависимости от обстоятельств присоединявшиеся то к одной, то к другой стороне. Но и сами партизаны и каратели нередко переходили на другую сторону с оружием в руках.
Ввиду нехватки ресурсов и людей в 1942 году партизанам приходилось не только сражаться с карателями, но и агитировать их возвращаться в ряды защитников советской власти. Ценным документом этого периода являются указания главнокомандующего партизанским движением Климента Ворошилова от 6 ноября 1942 года, где маршал в открытую пишет о привлечении бывших карателей в ряды партизан путем агитации:
«Через проверенную агентуру проводить работу по разложению подобных антисоветских формирований, добиваясь перехода личного состава их с оружием на сторону партизан. Выявлять среди командиров и рядовых этих отрядов лиц с колеблющимися и неустойчивыми настроениями и создавать из них подпольные группы для разложения отрядов изнутри».
Для этого партизаны должны были дать предателям гарантии сохранения им жизни:
«Каждому такому перебежчику предоставлять возможность искупить свою вину личным участием в борьбе за освобождение Родины от немецко-фашистских захватчиков. <…> Через местное население широко распространять сведения о хорошем обращении с перешедшими на сторону партизан <…> и что лица, желающие обеспечить себе поворот в ряды советской общественности, обязаны обратить оружие против гитлеровских разбойников».
Агитация проводилась и в подразделениях «Дружины», и чем тяжелее становилось положение на фронте, тем действеннее она была. Первое время контрразведка Родионова успешно боролась с перебежчиками, был даже расстрелян майор Кравчук, из роты которого сбежал офицер и пять солдат, а по приказу самого Родионова была учинена расправа над тринадцатью солдатами, слушавшими сводки Совинформбюро. Однако командир русских эсэсовцев явно колебался, о чем говорит его самоустранение от командования «Дружиной» и падение дисциплины, в том числе среди офицеров. Настораживала Родионова и активность его заместителя полковника Блажевича, который явно хотел занять место командира, лишив тем самым его единственного, что сохраняло ему жизнь последние два года – власти.
Агитация советских партизан сработала, и Родионов вступил с ними в переписку, обговаривая гарантии и условия перехода на сторону народных мстителей. Переговоры длились больше месяца, и после личной встречи Родионова и командира партизанской бригады «Железняк» Ивана Титкова 16 августа 1943 года стороны договорились о слиянии. Родионов выпустил соответствующий приказ, объявляющий об образовании вместо бригады СС «Дружина» 1-й Антифашистской партизанской бригады. Кроме того, партизанам были выданы русские эмигранты и противники перехода, включая бывшего генерал-майора Богданова.
В первый же день перехода, чтобы доказать свою лояльность, бригада Родионова напала на немецкий гарнизон в Докшицах и железнодорожную станцию Крулевщина. В дальнейшем родионовцы достаточно успешно сражались с оккупантами, однако их командир все же настороженно относился к партизанам и к тому, что в ряды его подразделений вошли комиссары, занимавшиеся работой с личным составом. Бригады народных мстителей, некогда сражавшиеся с «Дружиной», тоже не были настроены на сближение с бывшим врагом. Тем не менее для успокоения Родионова ему 16 сентября 1943 года был вручен орден Красного знамени, а сам он повышен до полковника.
Погиб Родионов 14 мая 1944 года во время проведения крупной карательной операции «Весенний праздник», когда в Полоцко-Лепельской зоне в окружение попало 16 партизанских бригад. Родионовцы предпринимали многочисленные попытки прорыва и понесли большие потери (до 2/3 личного состава), но в одной из атак Родионов был тяжело ранен и скончался. Очевидцы этого события выдвигали несколько версий гибели полковника, но почти они сходились в одном – его смерть стала лучшим исходом для бывшего предателя и искуплением его прошлых грехов.
Впрочем, в настоящее время до сих пор нет однозначной оценки деятельности Гиля-Родионова. Как сам он заявлял во время перехода к партизанам, его усилия по созданию боевой группы из военнопленных изначально были направлены на дальнейший переход к партизанам с оружием, что противоречит его участию в карательных операциях. Вероятнее всего, действия Гиля были обусловлены желанием выжить и оказаться на стороне победителя. Но гибель в бою не дала возможности ему оправдаться лично, и вот уже 75 лет не утихают споры о том, кем же был этот загадочный полковник.
Источники:
Дмитрий Жуков, Иван Ковтун. 1-я русская бригада СС "Дружина"
Если вам понравилась статья, то рекомендую также прочитать:
О Соловках, первом острове ГУЛага;
О том, как Антанта делила Россию;
О непростой работе военных кинооператоров