Начало здесь
На выходе из базы машина нагнала какую-то тетку.
- Тормози, Бродяга, - скомандовал Василич, - Это же моя Дуська! Дусь! Я же чего забыл! Соль надо купить! Рыба же стухнет, солить сразу надо! Ты смотри, духота какая!
- Сколько брать? – спросила жена.
- Да бери сразу 10 кило, - распорядился муж.
- А лучше 15! – отрезал Бродяга, - У нас рыбы будет – просто завались!…
- Ладно! Отдежурю сутки и куплю! – пообещала жена.
Дорога показалась им невыносимо долгой. Но все кончается – они прибыли на место.
Кочегары засуетились:
- Хлопцы, быстренько, дружно делаем лагерь! Палатку ставим, костер, ужин. А как стемнеет, поставим сети…
- Замечательно! – поднял вверх большой палец Бродяга, - Приступайте! А я пока водочки накачу!
- Да погоди ты! Сейчас дровишки, костерок, ужин…
- Вот-вот! Давайте-давайте! Костерок-ужин! – разрешил Бродяга, - Я – водитель! Мне бухать вообще почти всегда нельзя. Я ждать не могу! Потому я сразу стакашек накачу!
- Не фига себе, какой шустрый! – возмутился Василич, - накатит он! Все хотят!
- Вот именно! – поддакнул Толик, - Мы че, рыжие что ли!
- А я не даю? – притворно ужаснулся Бродяга, - Да, пейте!
И они накатили. Да так, что стало небу жарко.
Между тем смеркалось. Оживилось комарье.
Рыбаки пошли за дровами, потеряли топор.
Взялись за палатку, вусмерть переругались.
Схватились за драгоценные свои сети, да все их запутали.
Проснулись на следующий день больные, грязные, голодные.
Ни лагеря нет, ни костра, ни дров. Только по всему околотку молочные бидоны пораскиданы.
И среди всей этой красоты слышно, что люди на озере отдыхают, где-то рядом дети купаются, молодежь транзистор настраивает, про старинные часы Алла поет…
- Ребята, мы попутали вчерась, - говорит Василич.
- Попутали, - хлюпает носом Толик.
- Надо исправлять! – силится улыбнуться Василич.
- Начинайте! – разрешил Бродяга, - А мне время дорого! Мне надо успеть побухать. Пока я с вами свой законный отгул трачу.
- Ну, ты деловая колбаса! – взревели мужики.
А делать-то нечего. По всему он прав! Он же рыбачить не обещался, только отвезти до места, до воды.
- Из принципа поставим! – пригрозил кулаком Бродяге Василич, - А уж потом накатим!
- Да день же, - урезонивал напарника Толик, - Засекут нас!
- Из принципа! – не сдавался Василич, - Год же ждали!
Кое-как старый да малый распутали свои сети, кое-как поставили, плюнув на то, что день-деньской и народу кругом пруд пруди.
Боже, а как она красиво легла! Как она хорошо пошла на дно! Хоть и трясущимися руками, но как все же кудряво! Кочегары переглянулись…
Рыбалка началась! Вот! Вот ради чего! Под голубыми небесами!
Великолепными, тьфу, не важно!
Среди зелени и синевы! Под ясным божьим солнышком! Ради вот этой драгоценной секунды шли зимние, неспешные часы… Василич открыл было рот, поздравить Толика, но вспомнил мать…
Ибо среди всей этой красоты, откуда ни возьмись выруливает катер рыбнадзора, чик! эту самую бесценную, рукотворную, проваренную в анисовых каплях, сеть, и ручкой делает, дескать, чао, бамбино, сорри, привозите сеть еще!
- Фигня, - говорит Бродяга, - Я знаю, где они эти сети продают. Тут рядом жд станция и толкучка, где они же сами их и толкают. Поехали!
Но Василич отрицательно дернул подбородком:
- Не в том дело… Выкупать не желаю!
Кое-как они сполоснулись, вылили в озеро общепитскую воду из казенных бидонов, да и поехали домой.
- Эй, - орет радостно Бродяга, - «Капитан, капитан! Подтянитесь!» Бывает хуже, но реже!
А эти два сидят, как каторжане перед этапом.
Въехали на базу, а навстречу Дуся в авоськах соль прет:
- Тормози! – орет, - Слава богу, я Вас встретила! Чуть пупок не развязался! Забирайте свою соль! Солите вашу рыбу!
Берегите себя!
