Я родилась через пять лет после войны в небольшой украинской деревне. Моя мать была добрейшей женщиной. Всегда защищала меня и младших братьев. Отец трудился в колхозе и попутно занимался общественной деятельности. Даже председателем хотел стать.
Моя жизнь до поступления в техникум всегда была однообразно тяжёлой. С утра до вечера дела по хозяйству: накормить скотину, отнести отцу на работу обед или ужин, приглядеть за двумя младшими братьями. Я редко играла с другими детьми, поэтому моим главным другом была мама.
Единственной отрадой в то время оказывались походы к бабушке по материнской линии, в соседнее село. Часто я отправлялась к ней в одиночестве, выполняя очередное поручение. Бабушка была очень верующим человеком - то ли староверкой, то ли баптисткой. Она постоянно жалела меня: то даст конфет, то какую-то денежку. Даже помочь по хозяйству не позволяла. Говорила, что господь её любит и даст силы на всё, что ей отведено.
Отец упрекал её в «чрезмерной доброте»: говорил, что она умолишённая и даже грозился никогда к ней не пускать внуков, если она станет прививать нам любовь к христианству. Во времена службы в армии (а служил он больше трёх лет) ему вбили в голову идеи коммунизма.
Мне рассказывали, как он даже с лекциями выступал в местном клубе. Пожилые старики его советскую агитацию игнорировали, а вот молодёжь приходила, слушала и восхищалась.
Правда дома его коммунизм превращался в традиционный патриархальный подход. Слово поперёк каралось жестоко. В лучшем случае стояли на гречке. Вспоминаю многое с ужасом, хотя всю мою взрослую часть жизни я была с ним в хороших отношениях. Возможно, только из-за любви к матери, которая ушла из жизни значительно раньше него.
Так вот нашей размеренной деревенской жизни ничего не мешало. Отец готовился стать председателем колхоза. Постоянно говорил об этом. А я с братьями ходила в школу.
Но однажды произошёл случай, который изменил привычный уклад семьи. Навсегда.
Это произошло на Пасху. Мы всей семьёй пошли к бабушке в гости. Поначалу отца с нами не было. Он сказал, что это не праздник и демонстративно пошёл на работу. Только вышел со двора, мама хмыкнула и сказала: «Небось пошёл с Васьком горелку пить. А говорит не праздник...».
Собрав гостинцы для бабушки в красивую плетёную корзинку, мы отправились по просёлочной дороге. Было тепло. Солнце уже хорошо грело, хотя возле леса ещё лежал снег. По дороге мама отвечала на бесконечные вопросы младшего брата, а я просто шла молча и радовалась тёплым лучам.
Бабушка уже ждала нас. Она увидела нас в окошко и вышла встречать.
- Христос Воскресе!
- Воистину, мама.
Я тоже что-то промурлыкали в ответ, испытывая чувство смущения. Отец уж очень не любил религиозную тематику. И его бесконечные замечания на этот счёт выработали во мне рефлекс избегать подобного и уж тем более славить воскрешение.
Стол был застелен белоснежной скатертью с ручной вышивкой. Тогда не подавали на праздники ни оливье, ни селёдку под шубой. Всё было просто и даже жаренные котлеты, которые стояли на столе уже казались деликатесом.
Бабушка пожарила их для нас. Сам мяса не ела. И это для отца был ещё один способ её не любить. «Как это не есть сала? Так может только лодырь! Рабочий человек должен есть нормально!» - говорил он.
Папа пришёл неожиданно и очень пьяным. Сел по-хозяйски за стол, деловито облокотился на спинку стула и прикурил только что сделанную самокрутку. Серый дым медленно поднимался к потолку, а комната наполнилась запахом едкого домашнего самосада. Я не любила этот запах, но в тот момент начала его ненавидеть.
Тишину прервал отец:
- Ну что празднуем? Выпить почему не предлагаешь зятю?
Папа посмотрел в сторону бабушки.
- Так а что тебе предложить? Хочешь молока или вот воды солодкой детям купила.
- Старая, ты меня не зли. Знаешь, кем я скоро стану? Скоро все вы у меня по струнке ходить будете. Наведу армейский порядок.
- Когда станешь зятёк, тогда и поговорим. А то, что я старая, так это… мы ж все такими будем. Христос одному больше отведёт, другому...
Не дав договорить, отец рассвирепел:
- Кто?! Христос?! Я тебе сколько раз говорил при детях ни слова, ни мысли о вредительских идеях!
- Ты не злись голубчик, не буду я больше.
Но он не прекращал свою ругань. Встал, начала материть и её, и праздник сегодняшний, и маму. Вспомнил историю из юности, что жениться ему на дочери своей бабушка не разрешала. Якобы он из бедной семьи был. И всё несло его и несло. Он не замечал ни замечаний матери, ни мольбы бабушки.
Внезапно он подошёл к иконостасу и одним взмахом руки сбил все иконы. Его будто подменили. Никогда не видела, чтобы человек испытывал такую злость, такую ненависть к иконам. Он начал топтать их, проклинать Бога и пускать всякие издёвки в отношении Святых, которых стоит признать знал отлично.
Бабушка не выдержала происходящего, бросилась ему под ноги и только тогда он пришёл в себя. Отец не мог надышаться. Будто загнанная лошадь стоял он, смотря на всех нас, как на врагов, как на стаю волков, загнавших его в угол.
Не понимаю до сих, почему так произошло. То ли водка сыграла свою роль, то ли обиды, то ли дьявол вселился в него. Он постоял ещё пару секунд, одел свой ватник и ушёл.
А иконы лежали на полу - побитые, поцарапанные. Многие образы остались неповреждёнными, но те, что были под стеклом пострадали больше, как и картонные. Больше всего досталось фотографии какого-то праведника с Афона. Бабушка рассказывала о нём: много лет назад она ходила в паломничество куда-то на Север России, где и встретила батюшку. Он ей и подарил эту тусклую карточку. С её слов монах был очень праведным и мог творить чудеса.
Мама и бабушка принялись успокаивать младших и прибирать за разгневанным главой семейства. Я же всё не могла усмирить свою злость на отца. Он и в обычный-то день слова доброго не скажет, а тут такой концерт. Как хорошо, думалось мне, что уже в конце августа поеду в райцентр учиться и забуду свои муки.
Прошло полгода. Моя новая жизнь началась. Каждый день я становилась всё счастливее и счастливее от происходящего. Даже тот факт, что приходилось трудно (учёба давалась нелегко, да и голодное было время) мне не портил настроение.
Но однажды вахтёрша мне вручила телеграмму. Я сразу поняла - что-то случилось дома. На бланке было несколько строк:
«Срочно приезжай домой. С отцом случилось несчастье».
В глазах потемнело, сердце забилось. Не помня себя зашла в комнату, собрала вещи, написала записку, чтобы передали в учебную часть и уехала.
Стыдно признаться, но по пути домой я думала не об отце. Мне так не хотелось лишаться свободы, которую обрела совсем недавно.
- «Если с ним что-то случилось, нужно будет остаться. Кто поможет маме? Дети маленькие, хозяйство. Ну почему именно сейчас… а вдруг он умрёт? Мне придётся минимум года 3 сидеть в селе… подружки уже женихов найдут. В ноябре первая практика… ну почему...».
Меня встречал соседский дедушка на лошади с повозкой. Это означало, что случилось действительно беда и нужно быстро приехать. От этого становилось ещё хуже.
Почему-то думалось о похоронах.
Не знаю, как это всё происходило в то время в других регионах и странах, но на моей родине это было ужасающее зрелище: все в чёрном, женский слёзный вой, а поминальные столы накрывают прямо во дворе, если тепло.
Отец лежал на кровати. В белом исподнем белье. Глаза его были слегка приоткрыты. Он двигал губами, будто пытался что-то сказать.
Мама сидела у кровати. В руках был насквозь мокрый от слёх платок.
- Отец пошёл перебивать коня на луг. Буян (так кликали коня) потянул его резко, а рука папки то ли в узде запуталась, то ли что ещё. В общем нашли его мужики без сознания у реки. Вот принесли. Врача вызвали из города, но тот только завтра приедет. Баба Марийка (это местная знахарка у нас была) приходила шептать, но сказала, что не жилец папка твой.
Всю ночь с матерью просидели у кровати отца. За всё время он только один раз он попросил пить, сделал пару глотков и уснул. Доктор приехал утром.
- Молитесь. Я думаю, у него сломаны тазовые кости, перебита кровеносная система. Удивительно, что вообще жив остался. Я дойду до сельсовета и вызову машину. Его должны забрать в больницу, но не думаю, что там помогут. Простите.
Но отец выжил. В больницу его так и не увезли, но после этого случая он прожил ещё больше 40 лет, хотя и плохо ходил. Он изменился, стал добрее к нам, но председателем так и не стал — подсуетился его дружок, напридумывал про него всякие пакости и под шумок начал делать карьеру.
В тот день, когда отцу полегчало, умерла бабушка. Я нашла её дома. На коленях. Перед иконостасом. В её похолодевших руках была старенькая книжечка с открытой молитвой о здравии.
Другие рассказы на канале "Невыдуманные истории":
Седой односельчанин - Уже более 1,5 тыс. читателей!
Заблудившийся во времени - Будоражащая история о встрече с призраком