Продолжение часть 2-я.
Прошло три года. И нас с Антоном связывали только дети. Ты безропотно взяла на себя все заботы о детях и хозяйстве. Заниматься твоими переживаниями мне опять было некогда. "Матери всегда должны приносить жертвы,"- успокаивала я себя. Чтобы удержать Антона, я стала очень следить за собой, но это лишь развило во мне эгоизм. Ты мучилась, глядя на меня... Иной раз твой грустный взгляд досаждал мне. Меня сердила твоя вечная готовность всем услужить.
Своими непрерывными увлечениями молодыми девушками Антон убивал мое женское достоинство. И если он на месяц или два возвращался ко мне, то причинял мне одни мучения.
Когда моя старшая дочь Нина, уже училась в гимназии, а младший сын пошел в школу, однажды утром Антон, как бы между прочим, спросил у меня: "Почему твоя мать не вышла вторично замуж?"
-Я не дала ей выйти.
-Глупо... Да, это действительно было глупостью с моей стороны.
-Куда нам теперь ее девать? Комната нужна для Нины. Поговори с ней. Да она и сама должна понять, что стала здесь лишней. Дети могут уже обойтись без нее. А потом эта трагическая старушечья физиономия, особенно, когда она ест... А вдруг она разболеется... Нет, нет, все это может стать очень сложным.
Мысль о том, что из-за тебя Антон может опять уйти из дома, сделала меня жестокой. В тот же вечер я вошла к тебе в комнату... Мама... Неужели это я говорила тогда с тобой?
На следующее утро ты покинула наш дом. А вечером мы с Антоном пошли в кино.
Я вспомнила о тебе только тогда, когда он окончательно порвал со мной и женился на другой. Оказавшись в твоем положении, я впервые поняла тебя. Поздно ли, мама? Я поняла, как мало во мне человечности и доброты, когда я осталась с детьми на улице. Все во мне клокотало от злобы и горя. У меня не было больше дома, не было даже тебя.
Как поздно осознала я многие истины.
Кров предоставил нам случайный человек. Прошло несколько дней, прежде чем я узнала в нашем благодетеле своего одноклассника Юру, парта которого стояла сзади моей. Он был немножко близорук, и со всей детской жестокостью мы дергали его за уши и кричали: "Очкарик!" Он улыбался нам, не обижаясь, и терпеливо чинил мне карандаши.
Это был кроткий, незаметный мальчик, но во время классных работ мы все надеялись на его подсказки. Считалось, что он станет видным математиком, но рано потеряв родителей, Юра не смог учиться дальше. Ему пришлось содержать младших сестер. И он стал шофером.
Юра тактично не возвращался домой, чтобы предоставить свою маленькую квартирку в наше полное распоряжение. Нарочно выбирал себе дальние рейсы и появлялся в квартире на час или два, только чтобы переодеться и взять что-нибудь из вещей. И при этом всегда приходил со смущенным видом, словно не он, а мы были хозяевами квартиры.
Я стала чаще думать о нем и о человечности вообще, часто скрывающейся за лицом, которое мы женщины считаем не заслуживающим внимания.
Рассматривая его книги, я обнаружила среди них учебники по математике и поняла, что Юра учится заочно.
Продолжение следует...