Рассказывает о цехах Уральского приборостроительного завода на набережной, которые скоро будут уничтожены ради храма святой Екатерины.
Во всем мире археологи ценят ремонты дорог и прокладку новых коммуникаций. Палеонтологи пребывают в ажитации, стоит им узнать о том, что где-то начнут прокладывать трассу. И это не абсурд. Любая такая работа означает раскопки, на которые у любителей древностей просто нет денег. А там, где будут вскрывать слои почвы, могут обнаружиться ценные находки.
Примерно то же самое вскоре произойдет в Екатеринбурге. Только жителей ждет открытие не археологического (или палеонтологического), а архитектурного плана. Горожане узнают, что один из цехов бывшего Уральского приборостроительного завода — настоящий дворец. Кроме шуток. И вскоре (после реставрации, конечно) каждый получит доступ к этому общественному комплексу, который проектировал автор екатеринбургского Театра оперы и балета Константин Бабыкин.
А ЕТВ пока расскажет, как так случилось, что заводские цеха Уральского приборостроительного, выходящие на набережную Городского пруда, десятилетиями скрывали здание, которое создавалось как одно из красивейших в городе.
Дворец книги на два миллиона томов, достойный « великой эпохи»
Надо сказать, что в интернете, невзирая на бахвальство поисковиков, найдется далеко не все. Информации о том, какими были первые цеха Уральского приборостроительного завода, крайне мало. Все сводится к скупому упоминанию, что этот корпус задумывался как новые помещения для библиотеки имени Белинского и был построен «в конце 1930-х годов». Чтобы найти более точные детали, в свидетели нужно пригласить авторов. Понятно, что их уже нет в живых, но их проекты и концепции сохранились на бумаге. Как минимум в сборнике публикаций «Опыт стройки», в котором архитектор Константин Бабыкин описал свой Дворец книги.
В своей программной статье за 1936 год Константин Бабыкин пишет: «Основная работа проектируемой библиотеки рассчитана на выдачу книг и пользование ими в залах и кабинетах библиотеки. Кроме того, из специального фонда будет открыт абонемент — до 300 000 томов для выдачи книг на дом.
По хранению: книгохранилище на 2 000 000 томов и сектор хранения.
По внутренней работе библиотеки проектируются секторы: комплектования, обработки книг и справочно-библиографический. Кроме того, намечены: сектор обслуживания читателей, сектор по массовым мероприятиям и сектор по методической работе.
Особо широко проектируется сектор обслуживания читателя. Здесь имеются: общий зал на 250 человек, зал для партийного, советского и профессионального актива, зал газет и журналов и зал слепых по 50 человек каждый. Намечены также десять отдельных кабинетов для краеведов, нацменьшинств и пр. 20 кабинетов для индивидуальных занятий, чертежи, музыкальная комната, зал карт, музей и выставка книги, зал каталогов, справочный отдел и т. д.
Для массовой работы с читателем запроектирован специальный зал на 300 человек и при нем — постоянная выставка по библиотечной работе».
Здание Свердловской областной библиотеки Максима Горького (именно его имя она должна была носить, а вовсе не Виссариона Белинского) создавали по заказу Народного комиссариата просвещения, то есть, как бы сейчас сказали, строили на федеральные, а не на областные деньги. Поэтому у архитекторов была возможность для масштабных проектов. Это была, как подчеркивалось в сборнике статей «Опыт стройки», «великая архитектура, достойнная нашей великой эпохи».
«Подобного рода украшения для города неприемлемы»
Если сравнить проект Константина Бабыкина и старую, редкую фотографию, на которой видно, что в итоге построили, бросится в глаза несоответствие плана и результата. Бабыкин задумывал скульптуры на крыше здания (подобные сейчас венчают ратушу Екатеринбурга), колонны с капителями (то есть верхушками) в коринфском стиле. Он хотел, чтобы было празднично и по-дворцовому торжественно. Архитектор писал: «Здание библиотеки будет сооружаться на берегу пруда по набережной Труда. Такой выбор места надо признать очень удачным. Самой набережной также дается архитектурная обработка. В смысле внешнего оформления здание запроектировано в простых монументальных формах. Для наружной облицовки используется уральский гранит».
Но внешний вид здания значительно упростили. Не стали ставить скульптуры на крышу, облицовывать стены гранитом, оставив голый кирпич под штукатурку, сделали колонны более «сдержанными». И дело тогда было не в деньгах, а в разгромном отзыве, которые дали на проект Бабыкина его коллеги в журнале «Архитектура СССР».
Критики писали: «Для строительства этой библиотеки отведен один из лучших участков в центре города. Архитектура здания, задуманная в «монументальных, классических формах — по мнению автора — должна украсить город». Мы не можем согласиться с этим и целиком присоединяем свой голос к решению общегородского собрания свердловских архитекторов, признавших подобного рода «украшения» для города неприемлемыми. Архитекторы Свердловска совершенно правильно указывают, что «ложное эклектическое понимание монументальности, подход к Свердловску, центру Урала, как к дореволюционному Екатеринбургу — основной порок проекта».
Пора, наконец, понять, что даже безошибочно срисованные с увража капители и карнизы остаются все же только «непереваренной» классикой и что эти капители и карнизы отнюдь не являются неотъемлемыми атрибутами монументальности».
В библиотеку вселился завод и объект засекретили
После постройки Дворец книги ждала незавидная судьба. Книжники планировали заехать в начале лета 1941 — здание уже было готово. Оставалось только оштукатурить внешние стены и завести необходимую мебель. Но началась Великая Отечественная война. 24 июля Народный комиссариат авиационной промышленности издал приказ об эвакуации завода № 214 в Свердловск. Его производства и разместили в корпусах, которые должны были стать библиотекой, но так и не стали.
После войны завод, который стал Уральским приборостроительным, никуда съезжать с набережной Городского пруда не стал. Более того, в 1960-х предприятие оборонной промышленности расширилось. И новые корпуса закрыли для горожан творение архитектора Константина Бабыкина. Казалось, что навсегда. Ведь пропуск на эту режимную территорию (а Дворец Книги оказался как раз внутри) был строго ограничен. А фотографировать запрещали.
Новое рождение — каким оно будет?
К счастью горожан в 2014 году закрытые для посторонних производства Уральского приборостроительного завода перенесли с набережной пруда за город. Заброшенные корпуса приобрела строительная компания Prinzip. А в 2017 году в этих цехах прошла четвертая Уральская индустриальная биеннале, и впервые за десятки лет гости этого фестиваля смогли увидеть не только работы современных художников, но и творение архитектора Константина Бабыкина. Пусть и исковерканное промышленным использованием.
Компания Prinzip собиралась строить на месте Уральского приборостроительного завода жилье премиум-класса, но весной 2018 года продала все корпуса УГМК. И концепция поменялась: после протестов в сквере у театра драмы, после проведения общегородского опроса было принято довольно спорное, но справедливое решение. Ранее глава УГМК Андрей Козицын говорил: «Хочу, чтобы на этом месте появился такой живой организм, связанный с восприятием современного мира и культуры. Чтобы это было не статично. В комплексе и музыка, и искусство, и танцы, и живопись, рисование, гончары, скульптура, бальные танцы, зал, который может трансформироваться под разные мероприятия и проекты…».
Но... вместо завода будет храм. Святой Екатерины. Который так хотели построить екатеринбургские олигархи и митрополия. О корпусах завода, которые сейчас выходят на набережную, Козицын высказался предельно четко: «Слава богу, это не памятник, его можно снести. Там не будет никаких четырех этажей. Этого здания не будет».
С одной стороны, сносить что-либо — это всегда деформировать ландшафт, который врезался в память горожан. То есть недовольные таким решением, безусловно, будут. С другой — корпуса Уральского приборостроительного завода из-за секретности производства за десятилетия своего существования так и не вошли в жизнь горожан. Не стали отдельным символом, с которым были бы связаны воспоминания. А были всегда фоном, который даже на сувенирах не тиражировался.
Так что если этот снос будет хотя бы частично означать возвращение к изначальному замыслу архитектора Бабыкина, то — почему нет? Понять такой ход будет можно.
В это хочется верить.