«…это приют или – как теперь говорят? – пансионат. Для немощных, престарелых, неудовлетворённых, для всяческих недотёп. Если взглянуть на нашу троицу – мы и есть университет… И вот провидение, или общество, или судьба, как хотите, так и назовите, предоставило нам этот шалаш, чтобы мы могли укрыться в бурю. Это для нас построен университет, для обездоленных мира сего; он существует не ради студентов, не ради бескорыстного поиска знаний, о чём говорят. Мы творим доводы, оправдывающие его существование, и некоторые из них, какие попроще, какие понятны большому миру, берём на вооружение; но это всего лишь защитная окраска. Как церковь в Средние века, которая ни в грош не ставила мирян и даже Господа Бога, мы притворяемся, чтобы выжить. И мы выживем – как же иначе-то?»
Джон Уильямс «Стоунер».
Вот, некоторое время назад, я, читая эту книгу, остановился и выписал цитату, показавшуюся весьма верной. Весьма верной и даже возвышенной. Потому что мне представилось, что именно таково положение дел: когда некоторые, «особенные», люди, не приспособленные для холодного реального мира, живущего постоянной «злобой дня», могут найти для себя «приют», «убежище» (кстати, убежищем назывался первый, официально созданный дом для душевно больных) от этого мира. Укрыться, выжить, и вести ту, единственно возможную для них жизнь, которую и обеспечивает Университет. Я почти умилился, поймав автора на «совпадении» его понимания целесообразной справедливости – с моим.
Умилился, и успокоился. И думал, что позабыл за «злобой дня» эту яркую и правдоподобную картинку «убежища». Но, как вдруг сегодня выяснилось, мысль моя вовсе ничего не позабыла, а где-то там, в глубине черепной коробки продолжала свою тихую, маленькую работу. Эта работа, по всей видимости, заключалась в том, чтобы сопоставить время (конец тридцатых годов), к которым относится приведённая мной цитата, а затем и все остальное с логической неизбежностью вытекающее из всех, имеющихся предпосылок. Что это за предпосылки?
Итак, мы имеем «убежища» (довольно много убежищ по всей Западной Европе и США), где постепенно концентрируются «немощные, престарелые, неудовлетворённые…» и прочие «недотепы». Где они растут, развиваются и размножаются в искусственной, лучше всего подходящей им, питательной среде. Размножаются… А кто они – эти размножающиеся, помещенные в тепличную атмосферу и выключенные, таким образом, из «естественного отбора» люди?
Это люди, в психологических механизмах которых преобладают, дезадаптирующие их в социуме, особенности личности. Эгоцентризм (да почти солипсизм), неспособность к деятельному компромису, элитарность в худшем смысле этого слова: презрение к тем, кто в «элиту» не входит (а значит и неспособность хоть сколько-нибудь учитывать их мнение), но абсолютный конформизм по отношению к своему «элитарному» кружку. Важной особенностью такой «элитарности» становится обязательная двойственность к тому самому, не входящему в элиту, «охлосу»: раз мы его презираем, то ни в коем случае не должны пытаться узнать о нём что-нибудь реальное: разве стоит он наших бесценных усилий. Зато, наше незнание реального положения дел, позволяет нам создавать во множестве собственные мифы об этом неведомом существе, которое мы начинаем называть «народ». При этом, раз мы продолжаем его презирать (но презирать тайно, не признаваясь в этом даже себе самим), то нам вполне достаточно тех «знаний» о «народе», которые мы сами себе придумали. Все, что не укладывается в придуманную нами картину мира за стенами Университета и людей в этом мире живущих, нами не замечается, не принимается во внимание и подвергается жесточайшей обструкции.
Итак, получилась весьма неприглядная картина душевной жизни «особенных» людей, которым мы позволили укрыться в Университетах. Казалось бы – да и чёрт с ними! Кому они интересны, пусть там живут себе в своих паучьих банках по своим паучьим законам.
Но! Мы с вами забыли, что ведь туда, в эти самые паучьи банки отправляются учиться наши дети! Множество наших детей! Да, собственно, все наши дети! Напоминаю, что с конца тридцатых годов XX века прошло больше семидесяти лет, по мере которых значение и массовость Университетского Образования постоянно повышались. И в современном мире практически все люди, определяющие, в самых различных сферах, развитие Западной Цивилизации, учились в Университете.
Интересно, что в Западной традиции обучение в Университете по умолчанию подразумевает именно Образование. То есть, получение человеком определённого, весьма значительного, объема знаний. И всё! Это мы, в России привыкли к тому, что знания, обретаемые в высших учебных заведениях – не перво-, а иногда даже не второ- и не третье-степенные по значимости, приобретения, которые мы из этих самых заведений выносим. Знания, в большинстве своём, мы здесь приобретаем уже после обучения. Знания эти имеют отношение к практике нашей жизни, для которой базовые основы, даваемые образованием, имеют небольшое значение. Поэтому мы малообразованны, но практически натасканы. Зато, когда мы учимся в Высшем учебном заведении мы постигаем Способ мышления, приоритетный взгляд на вещи, алгоритм коммуникации с Другими. Мы получаем здесь Воспитание. Это и есть тот основной багаж, который мы тащим из наших Университетов в мир.
Но разве всё то же самое не происходит в процессе Университетского образования в Западных университетах? Разумеется, происходит в полном объёме. Просто этому аспекту никто не уделяет должного внимания. Главное – знания! Но ведь это большая ошибка – не удалять внимания столь важной вещи как воспитание! Потому что оно всё равно происходит, уделяем мы ему внимание или нет. В университет попадают совсем молодые люди, совершенно несформированные личностно, но крайне жадные до того, чтобы сформироваться. Крайне алчные до того, чтобы воспринять иные примеры поведения, мышления и коммуникации, чем они получили от единственных существ, которые до сих пор были доступны их подражательной жажде – от их родителей. То есть, родители крайне важны, но пытающейся созревать психике, необходимы альтернативы. И кто же даст эти альтернативы молодым студентам? Ну конечно же преподаватели Университетов! Они кажутся студентам новыми, необычными. Они кажутся интересными, а значит – авторитетными. Но… мы же с вами помним, что на самом деле они – смотри выше: …эгоцентричны, нетерпимы, высокомерны, и имеют о реальном мире представление, полностью состоящее из собственных мифов…
Таким образом, получается, что «…практически все люди, определяющие, в самых различных сферах, развитие западной цивилизации…», в качестве примера мышления, отношения с другими людьми и отношения к другим людям, имели вот этих самых, прятавшихся в убежищах, развивавшихся и размножавшихся там, человекоподобных монстров!
Так удивительна ли нам вся эта современная вакханалия левацкости, политкорректности, «толерантности», помешанности на «экологии», при полном незнании и игнорировании интересов живых «обычных» людей?..
Это всё – они! Они, разумеется, не специально. Но так вышло…
Не могло не выйти!.. «…как же иначе-то…»