Введение
Аргументы агористов и литература, которой они руководствуются
К сожалению, они не раскрывают тему контрэкономики. В их статье агоризм показан только как метод политической борьбы. Но ссылок на литературу там достаточно.
В контексте обсуждения пенсионной проблемы мной было сказано, что нужно бороться с теневым сектором экономики, который не платит налоги. Уход от налогов бьёт по работникам и законопослушным налогоплательщикам.
«В-третьих нужно бороться с теневым сектором, потому что это не только защищает гражданина, но и увеличивает собираемость налогов и сборов. Сейчас те, кто работают «вчёрную», будут вынуждены получать минималку, а это очень мало», — один из предложенных мной способов устранения дефицита бюджета ПФР и увеличения пенсий. Страховых сборов не хватает для выплаты пенсий, потому что очень много людей работает за чёрную/серую зарплату, и за них ничего не платит работодатель, в то время, как пенсии платятся из «общего котла» по распределительной системе.
В ответ мне высказали мнение, что это усилит государство и угнетение им народа. Меня обвинили в поддержке стационарного бандита. Идейно обоснованное уклонение от налогов и развитие чёрного рынка — типичная повестка агористов. Так и начался мой спор с агоризмом.
Экономичекие последствия агоризма
У любого государства есть более-менее стабильные доходы и примерно равные расходы. Что будет происходить, если часть работников и предпринимателей начнёт постепенно уклоняться от уплаты налогов и уходить в теневую экономику?
Всё будет достаточно просто — государство посмотрит на свои доходы и расходы и поймёт, что доходов не хватает, чтобы поддерживать существующий уровень расходов. Что оно сделает?
Во-первых, оно снизит расходы. Это произойдёт в сферах, где отсутствует шкурный интерес номенклуатуры. Снижение расходов на образование, медицину, науку и социальное обеспечение будет происходить медленно и незаметно, дабы не спровоцировать серьёзное недовольство.
Во-вторых, государство будет наращивать госдолг, что приведёт к также неблагоприятным последствиям.
В-третьих, оно увеличит доходы. Произойдёт рост штрафов и налогов.
Какими будут последствия для граждан? От роста штрафов пострадают только отдельные правонарушители, но от роста налогов — все граждане. А повысить налоги для государства намного эффективнее. В результате повышения налогов упадёт реальная зарплата и покупательская способность населения, вырастет стоимость товаров и услуг, ЖКХ.
У бизнеса вырастут затраты и упадут доходы. Часть бизнеса окажется нерентабельной и закроется. Волна разорений в первую очередь коснётся малого бизнеса. Средний и крупный бизнес от незначительного повышения налогов и сборов не погибнет. Но как?
1) Бизнес повысит цены на товары и услуги;
2) Он будет экономить на зарплатах и числе сотрудников;
3) Он будет экономить на производстве товаров и услуг;
4) Он будет снижать необязательные расходы;
5) Приостановится расширение бизнеса в целом.
Эти факторы спровоцируют рост безработицы, что породит рост криминала, а это будет наносить ущерб дальнейшему благосостоянию общества.
Это только первый год.
В первый год ущерб для граждан от действий государства, спровоцированных действиями агористов, будет не так ощутим. Но дальше эффект будет усиливаться, и это почувствуют все, качество жизни будет постепенно, хоть и неравномерно, падать каждый год.
В целях выживания всё больше предприятий будут вынуждены переходить на использование серых схем. Но превратиться в чёрный или серый бизнес получится далеко не у всех. Из-за нерентабельности многие белые предприятия закроются.
В итоге государственное угнетение только возрастёт, «снизившись» лишь для агористов. Фактически, агористы опосредованно угнетают налогоплательщиков с помощью государства, потому что агористы продолжают пользоваться благами государства, но при этом ничего ему не платят, перекладывая вес налоговой нагрузки на налогоплательщиков. Агоризм привлекателен для отдельных людей, но вреден для общества.
Методологические проблемы агоризма
Рассмотрев экономические последствия агоризма, давайте обратимся к критике их методологии в изложении Сэмюэля Конкина.
Методология изложенная Конкиным не представляет из себя сценарий, по которому возможен переход от государства к агористическому (или либертарному) обществу. Конкин рисует «прекрасное светлое будущее» и рассказывает, как к нему прийти, с конца. Смешно, не правда? Чем-то напоминает коммунизм.
«Давайте прокрутим время назад, как прокручивают назад кинофильмы, от агорического общества к существующему государственному обществу».
Самуэль Конкин
Очень удобный способ скрыть причинно-следственные связи.
Конкин не обладает чёткой программой действий и уверенностью в ней. Он предлагает разрушить существующий порядок и прийти к агористическому обществу. Но он не рассказывает, как это должно происходить. Это очень удобная позиция для популиста, но никчёмная для практической политики.
«Конкин намного более последователен в своей критике существующего либертарианского движения, чем в выражении своего собственного позитивного агористского видения. Это, разумеется, не случайно. Во-первых, гораздо проще искать изъяны в существующих институтах, чем предложить убедительную альтернативу, и, во-вторых, тактически выгоднее атаковать».
Мюррей Ротбард
Апофеоз мечтательства и неадекватности — это представления Конкина о том, что произойдёт, когда граждане перестанут платить налоги:
«Стоит лишь налогоплательщикам полностью перекрыть поступление крови, как беспомощное государство-вампир исчезнет с лица земли, а его полиция и армия, оставшись без зарплаты, практически немедленно дезертируют, лишив монстра его клыков».
Самуэль Конкин
Агористы считают налоги добровольными, полагая, что от их уплаты можно легко отказаться без последствий для гражданина или предприятия. Но это некорректно. Главная проблема этого умозаключения — отсутствие сценария и прогнозирования действий других субъектов, а также отсутствие синхронности.
Что будет делать государство, когда гражданин попробует не заплатить налоги? К нему придут приставы и полиция. Что будет делать государство с нелегальным бизнесом? Оно будет сажать тех, кто его организовал.
У государства куда больше сил и средств для давления на граждан, что позволяет ему выходить победителем из открытого противостояния. Немногие отважатся в одиночку выступить против государства — без гарантий, что остальные будут делать точно так же.
«Для наемных рабочих, часть зарплаты которых насильно удерживается в виде налогов, это практически невозможно. Невозможно склонить наемных рабочих к идее о неуплате налогов, потому что у них буквально нет выбора. Утверждение Конкина о том, что налоги в каком-то смысле добровольны, игнорирует положение наемных рабочих».
Мюррей Ротабрд
Агористы считают, что для того чтобы не платить налоги, нужно лишь отказаться их платить. Сделать это могут только индвидуальные предприниматели, на которых агоризм и расчитан, наёмный рабочий это сделать не сможет даже если захочет. Кстати, наёмый труд Конкин считает крайне нелибертарианским видом деятельности.
Но что если вы можете отказаться от уплаты налогов? Получится ли спрятаться от государства?
Допустим, вы работаете вчёрную и ничего не платите государству. Как государство узнает, что вы работаете вчёрную? Очень просто, нужно сделать запрос в налоговую, банки и пенсионный фонд. Если там не оказывается сведений об уплате налогов и сборов, а расходы и поступления присутствуют, то делаются запросы для выяснение того, есть ли у гражданина обоснованная причина, по которой он может их не платить. Когда выясняется, что он ничего не платит, то организовывается расследование, в том числе с использованием биллинга телефонного номера, анализом его интернет-активности и проверкой банковских счетов.
Государство имеет все средства, чтобы найти каким образом гражданин незаконно получает доход. А потом оно придёт к нему, его работодателю и его клиентам. Государство контролирует финансовую систему, поэтому полностью скрыться от него не получится. Если у государства появится потребность в выявлении тех, кто работает вчёрную, оно легко выявит бóльшую их часть. Несоразмерно высокий риск сделает работу вчёрную непривлекательной.
Единственная причина, по которой государство не ведёт активную борьбу с чёрным рынком сейчас — это высокая коррумпированность самого государства — чиновникам и полицейским просто невыгодно воевать против себя. Кроме того, тезис о том, что выемка налогов дороже налогов очень далёк от истины. Пени и штрафы за неуплату налогов достаточно высоки, чтобы окупить беготню за уклоняющимся от уплаты налогоплательщиками. Это будет создавать дополнительный экономический стимул для официальной деятельности, так как риск крупного штрафа, тюремного срока и расходы на уход в тень будут достаточно высоки.
По борьбе с теми, кто работает всерую всё сложнее. Однако тут тоже могут найтись инструменты по борьбе с ними, например, банальное сопоставление доходов и расходов с банковских счетов, аудиты, проверки, увеличение штрафов и так далее.
«Во-первых, почему люди включаются в контрэкономику без защиты? Доход от риска, которому они себя подвергают, выше чем ожидаемый убыток. Это утверждение, кончено же, будет справедливо по отношению к любой экономической деятельности, но по отношению к контрэкономике его следует особенно подчеркнуть».
Самуэль Конкин
Если будет достаточно серьёзное наказание за неуплату налогов, то риск, осознаваемый гражданином, будет выше, чем возможная выгода. Повышение вероятности наказания и его тяжести несложная задача. Тем более странно слышать от такого догматично свободолюбивого человека, как Конкин, что «ожидаемый убыток» будет меньше дохода от риска, так как в случае, если незаконного предпринимателя всё же найдут, его могут лишить свободы.
Однако, этот доход от нелегальной деятельности всё же иногда действительно может быть более привлекателен для индивида. А именно, в ситуации, когда на рынке все игроки играют вчёрную. В этом случае все будут поднимать цены на товары/услуги для того, чтобы компенсировать риски. Но возможна ли ситуация, когда все будут играть вчёрную в легальном бизнесе? Нет, всегда будут те, кто будет платить налоги и производить товары/услуги легально, а следовательно будут те, кому не надо будет существенно поднимать цены для компенсации рисков и издержек. Белые всегда будут побеждать чёрных.
Однако, это то что касается полностью чёрного бизнеса. Серый бизнес всегда будет существовать, но доля серого бизнеса и чёрного всегда будет крайне мала. Крупные компании не смогут уйти в тень. Однако они хотят увеличить свою выгоду, поэтому они пойдут навстречу государству, станут олигархатом, то есть богатыми людьми, обладающими влиянием на власть. Они будут лоббировать законы, подкупать силовиков и надзорные органы, практиковать недобросовестную конкуренцию. Поэтому никакая крупная компания не может являться сторонником агоры, а может быть лишь паразитом, живущим в симбиозе с государством. Об этом пишет сам Конкин, но не придаёт этому должного значения. Компания, действующая по логике обхода законов ради максимизации прибыли, рано или поздно станет обходить его не «снизу», а «сверху». О какой агористической революции может идти речь, если паразиты-олигархи и монополисты, созданные государством, будут заинтересованы в сохранении государства и контролировать, при этом, большую часть экономики? Правильно, никакой революции не будет — будет паразитизм. Пренебрежение законами ради собственной выгоды будет происходить сначала в форме ленивой контрэкономики, но при укрупнении бизнеса и его консолидации неизбежно придёт к олигархату. Зачем бегать от проверяющих и строить сложные схемы, если можно вступить в сговор с проверяющим и начальником проверяющего? Вот так агорист превратится из революционера в паразита.
«Агоризм нежизнеспособен вообще, ровно потому почему сейчас закрывают свидетелей Иеговы и разрушают их. Есть две причины — во-первых, в той сфере где речь идёт о теневой экономике огромное количество теневой экономики является выгодополучателем государственного насилия и государственного лицензирования и запретов. Самый яркий пример — это наркомафия. Именно поэтому в наркомафии задействовано такое количество политиков.» — Михаил Светов.
Для непонятливых разжую — для многих секторов теневой экономики просто невыгодна отмена государственных запретов, поэтому они не могут выступать за агоризм и в действительности являются пособниками этатистов.
Белый против чёрного в борьбе за потребителя
Для начала обратимся к такой притче во языцех, как суды при анкапе. Знаете в чём отличие сделки с официальным ретейлером и с чёрным барыгой? К официальному ретейлеру можно предъявить претензии. А что можно предъявить барыге? Да ничего, на эту сделку не распространяется защита государства. После преждевременной поломки товара не всегда можно даже этого барыгу найти, так как его могут посадить или он может сменить место деятельности. Институт репутации работать не будет по причине рассеянности информации и того, что этот бизнес нелегален, а значит информации в открытых источниках мало или попросту нет. О негативном опыте работы с барыгой узнает только ближайших круг индивидов и то необязательно. Более того, даже заработав себе плохую репутацию, в век интернета он просто сменит псевдоним.
Но почему же потребитель будет платить за товары/услуги на чёрном рынке несмотря на то, что у него при этом нет защиты? Причин несколько:
- Этих товаров/услуг нет на белом рынке.
- Потребление нелегального товара/услуги остаётся легальным.
- Потребитель не имеет возможности оплатить цену за белый товар/услугу, поэтому готов рискнуть, заключив сделку без защиты государства.
- Потребитель оценивает риск недобросовестного поведения «барыги» ниже разницы между белой и чёрной ценой.
- Эти товары/услуги предоставляет лицо с очень хорошей репутацией, которая нивелирует риски от отсутствия государственной защиты.
- Это серые контрагенты, которые сначала взаимодействовали полностью официально, и уже доверяют друг другу.
- Эти блага можно приобрести на чёрном рынке
Эти причины не покрывают все обстоятельства, в которых потребитель может принимать решение. Однако в большинстве случаев контрагент/потребитель всё равно будет действовать в рамках белого рынка, так как эти обстоятельства отсутствуют. Самым действенным способом борьбы с чёрным рынком исходя из этого будет легализация одного бизнеса и введение санкций за потребление товаров/услуг оставшихся не легализованными. Ну и конечно же, снижение акцизов/налогов для того, чтобы потребитель не шёл на чёрный рынок.
Но остаются ещё 5 и 6 пункты. Но тут всё очень просто — рассеянность информации. Мы обладаем объёмом знаний об ограниченном количестве контрагентов, поэтому при отсутствии доверенного нелегального контрагента, потребитель скорее выберет легального, чем непроверенного нелегального. А так как во многих товарах/услугах потребитель нуждается не постоянно, то необходимых связей в нахождении нелегального способа удовлетворения потребностей у него нет.
«Отметим, что черный рынок сконцентрирован в сфере услуг и товаров, которые одновременно ценны и могут быть легко скрыты: драгоценности, золото, наркотики, сладости, чулки и т. д. Это все хорошо, но как это решит проблему производства автомобилей, стали, бетона и т. д.? Черный рынок этих задач решить не может, как не смогут их решить независимые подрядчики.» — Мюррей Ротбард
Собственно вот и седьмой пункт. Большое количество услуг и товаров просто невозможно скрыть от государства. Например, от государства просто невозможно скрыть продажу земли. Любое масштабное производство может в лучшем случае работать в серую, но никак не в чёрную. На нелегально купленной машине без документов невозможно ездить и так далее.
Насильственная сторона агоризма
Крайне забавно слышать, что агористы это божьи одуванчики, которые пропагандируют исключительно ненасильственные методы и предлагают бороться с государством контрэкономикой и любовью к ближнему своему. Особенно забавно это слышать от апологетов агоризма, вроде Битарха.
«Хотя Конкин этого не признает, он описывает насильственную революцию» — Мюррей Ротбард
Долгое время я думал, что мне одному кажется, что эта революция в самом конце всё равно должна стать насильственной. И такого же мнения придерживается и Ротбард. Однако, Конкин упоминает о насилии очень редко, поэтому у многих сложилось мнение, что никакого вооружённого переворота он не предлагает, однако это не так.
«Утверждение Ротбарда, что насильственная революция (как будто возможна какая-то другая — может ли Ротбард назвать хотя бы одно правительство, ушедшее в отставку добровольно?) никогда в истории не имела успеха, извращает либо язык, либо историю.» — Самуэль Конкин
Цель у агористов одна — свержение государства с помощью контрэкономики, то есть проведение революции. И выводов из этого абзаца всего лишь два — либо мирной агорической революции не предвидится никогда и тогда само движение дискредитировано, либо она будет насильственной.
«Когда государство обрушит последнюю волну репрессий и встретит успешное сопротивление – это и определит начало революции. Как только станет ясно, что государство больше не может грабить и платить паразитирующему классу, силовые структуры перейдут на другую сторону – к тем, кто более платёжеспособен, и государство быстро распадётся на ряд островов государственничества в отсталых районах, если таковые вообще останутся[43].»
«[43] Кто-то может возразить, что государство может быть разрушено мирно, если этатисты увидят приближение конца. Если бы этатисты были так разумны относительно отказа от применения силы в пользу рыночных альтернатив, то они бы не были этатистами. Революция настолько же неотвратима, насколько вообще неотвратимой может быть человеческая деятельность» — Самуэль Конкин. Примечание 43 к главе 3 нового либертарного манифеста.
Что в конечном итоге предлагает Конкин? Он предлагает обескровить государство контрэкономикой до такого состояния, что когда оно максимально ослабеет из-за нехватки средств, оно начнёт массовые репрессии, на которые агористы ответят вооружённым восстанием. Но по причинам, перечисленным в статье, это не получится. А что, кроме экономического террора в форме уклонения от уплаты налогов, получится? Коррупция и гражданский абсентеизм!
«Действительно, каждый, кто опасается государственной агрессии, может и должен откупиться от силовиков» — Самуэль Конкин
Распространение взяточничества будет вести к тому, что государственные органы будут работать неэффективно и будут служить интересам не общества и даже не номенклатуры, а интересам крупного капитала. Так сложилось что просто так без последствий подкупить полицейского/прокурора/следователя нельзя — за одним подкупленным потянется вереница тех, кому пойдут откаты. Постепенно система будет на низовом уровне превращаться в мафию. А что делает мафия? Правильно, она сама занимается чёрным бизнесом. Более того, эта мафия, как мы хорошо видим на примере России, куда более конкурентоспособна, чем простые объединения агористов, действующие без серьёзной поддержки в лице государственного насилия. Конечно же нет сомнений, что это в каком-то смысле ослабит государство, но общество от этого будет нести крайне неприятные издержки.
«Если политическая партия или революционная армия неприемлемы для достижения либертарных целей и самой своей природой обречены на провал, то какой вид коллективной активности будет работать? Ответом является агоризм» — Самуэль Конкин
И напоследок я скажу ещё одну важную вещь про агористов — они решительно отвергают любую политическую деятельность, так как считают это аморальным сотрудничеством с государством. Данная позиция максимально абсурдна, но тем не менее, она почему-то пользуется популярностью. Отвечать на это самостоятельно ещё раз я не собираюсь, так как на тему гражданского абсентеизма я уже писал, да и Ротбард оппонировал на эту тему Конкину тоже.
«Является ли злом голосование? Мой ответ — нет. Государство — это Молох, окружающий нас, и было бы глупо и просто невозможно существовать, если бы мы во всем отказывались ему подчиняться. Я не считаю, что совершаю агрессию, когда иду по государственной улице, еду по государственному шоссе или лечу на самолете авиакомпании, подчиняющейся государственным регуляциям. Я участвовал бы в агрессии, если бы выступал за сохранение этих институтов. Но я, черт возьми, никогда о них не просил, и поэтому не считаю себя ответственным, когда вынужден их использовать. Точно так же, если государство, чем бы оно ни руководствовалось, позволяет нам периодически выбирать между двумя или более властителями, я не думаю, что мы становимся агрессорами, когда пытаемся выбрать лучшего из них или голосуем за людей, которые прекратят угнетение.» — Мюррей Ротбард
Заключение
Что в конечном итоге представляет из себя агоризм? Это политическая философия целью которой является оправдание противоправного и явно общественно-вредного поведения с последующим насильственным разрушением государства. При этом политические перспективы этой идеологии крайне слабы и подходят лишь для того, чтобы придавать её носителям чувство правоты и морального превосходства. Является ли она сколько-нибудь либертарианской? Конечно же нет, идеология, которая отказывается от мирного решения политических проблем через выборы и реформы не может называться либертарианской. Насильственная революция едва ли является либертарианским поведением.
Автор — Антон Силаев