54 подписчика

Кривые березы

8 января 20208 янв 2020

8 мин

Кривые березы растут на костях…

Пролог

Наверное, каждый из вас когда-нибудь слышал про мир Асуров. Это один из миров-слоев Сансары. Так вот, у меня подозрение, что этот самый таинственный мир Асуров не что иное, как мир деревьев. То есть царство растений, если выражаться биологически. Это целый мир, в котором есть и высшие, и низшие, паразиты и герои, тени и светоносные.

Сами посудите, все миры сансары мы отлично знаем: ад, мир голодных духов, мир животных, мир людей, рай. Кроме злополучного мира Асуров.

А он, между прочим, в схеме расположения миров находится так же близко к нашему миру людей, как мир животных. То есть мы должны на каждом шагу встречать этих загадочных Асуров, как мы встречаем собак, птиц, насекомых и инфузорий.

Сансара — это не простая байда, она учла всех живых существ. Так почему же в сансаре нет мира растений?

Вот вам цитатки из сансары, про этот самый мир Асуров:

«Они не видят друг друга».

«Они пытаются стать только лучше».

«Стать выше других».

«Они пытаются нести пользу миру людей и своему миру, в этом их эволюция».

Без растений я и не знаю, что бы уже было с нашей планетой. А с нашей энергетикой!

Хожу теперь и таращусь на них — на деревья.

Да, еще цитата: «Ими любуются!»

В общем, в очередной раз, наконец-то, заметила «слона».

Эпизод I

Я закончила смотреть глупый фильм и подошла к окну.

Соседи горели!

Соседский дом, через один от нашего, полыхал.

Бросаюсь к телефону и звоню в пожарную. Говорю адрес, говорю, что горят соседи. Их адрес точно не знаю, так как хрен тут нас всех разберешь с буквами и переплетенными улицами.

Знаете, что ответил диспетчер?

— А-а-а-а, не вы горите. Что тогда вызываете! Наверное, уже кто-нибудь вызвал нас. Не на Северном же вы полюсе живете.

А это Ухтомка. Зима. Ночь. Горящие соседи не зимуют в Ухтомке, и те соседи, что между нами, тоже. И те соседи, что за горящими, тоже не зимуют. В округе вообще нет света в окнах, кроме моего окна и тех, что сейчас полыхают. Так что мы, по ходу, на Северном полюсе, и я — единственный свидетель пожара.

Одеваюсь впопыхах и звоню еще раз: «Мы горим. Диктую свой адрес и фамилию».

Фух, вроде зашевелились.

Бегу по улице встречать, надо было одеть шапку.

Дом соседей уже не спасти точно. Ворота на замок закрыты. Ладно, это дело пожарных.

Наши дома находятся внутри рощи и соседских участков, так что хрен пожарная найдет подъезд даже за сорок минут. Выбегаю на дорогу, по которой она, скорее всего, будет к нам подъезжать. Смотрю, а она уже промчалась и проехала нужный и единственный въезд к нашим домам.

Бегу сквозь рощу и участки на противоположенную сторону — параллельную этой дорогу, с которой въезда нет, но они сто процентов по ней ломанутся, так как пожар лучше виден с той дороги. Они сто пудов бросили свой китайский навигатор и идут на огонь.

Выбегаю — стоят в конце дороги. Вышли. Тупят.

Реально, чешут репы.

Подбегаю, запыхавшись, объясняю, что пришла показать подъезд к дому.

Они слушают. Говорят, что дом-то не тот, к которому вызывали. Я говорю, что есть немного, что по-другому вы не вызывались, пришлось на свой адрес оформлять, что соседей нет, что надо торопиться а не болтать.

Слушают, говорят, что не поедут, им колонка нужна. И правда, смотрю, подключаются к колонке. Лезть к дому собираются через заборы, рощу и чужие участки. Говорят, что они — резерв, и чтоб я обратно бежала и встречала вторую машину, которая заблудилась, она с водой.

Я несусь обратно. Дом соседей разваливается, крыша шифером стреляет. Выбегаю на дорогу — опять проехали.

Ну, бы-ы-ы-ы-лин!

Стою злая. Машина тормозит, увидела меня, видимо, в зеркало заднего вида. Да и те, похоже, додумались передать по рации, чтоб искали меня, а не въезд. Сдают задом ко мне. Я машу, прыгаю, показываю в невзрачный проход, в совершенно ассиметричном месте от горящего дома.

Смотрят на меня растерянно, я лезу в машину на колени кому-то и диктую: налево, направо, налево, вот.

Повыпрыгивали. Те уже через заборы почти шланг дотянули, эти через ворота прыгают. Видели бы вы, как пожарные во всем своем обмундировании умеют прыгать через ворота!

Я стою и в ужасе замечаю, что огонь от дома перебирается к березам. Дом — в самой роще.

Ветки ближайшего дерева уже засмолились, мелкие обуглились.

А теперь — лирическое отступление.

Я забыла сказать, что люблю эту рощу. Я в ней выросла. Я лазила по этой кривой березе.

Как-то я залезла на металлическую бочку, которую неизвестно зачем сюда приперли отдыхающие, тут смутные компании. Придерживаясь за эту самую березу, тогда еще я считала ее неказистой и кривенькой, решила сплясать на бочке степ. А та покатилась. Я бы грохнулась, но обхватила березу и, съехав с вертикальной части ствола, повисла на изгибе. И хоть до земли было недалеко, так приятно было ее не коснуться. Как будто кто-то меня поймал.

А была бы береза прямая, я бы съехала по ней до земли и оцарапала руки и лицо. С тех пор я часто заглядывала в рощу, просто чтобы обняться с этой кривой громадиной.

И вот из-за пожара у нее уже точно не будет листьев на той ветке, что ближе к дому. И пожарники еще возятся и не начали тушить.

Я инстинктивно встала спиной к березе и лицом к огню. Если б я еще как-то могла ее защитить. Если б мое тело действительно служило преградой для огня.

И тут — то ли от усталости (набегалась), то ли от переживаний, то ли сама природа мне помогла, — я выпала в астрал. Выпала и сообразила, что делать.

Когда только выходишь из тела, то еще находишься в реал-тайме, то есть в пространстве, наиболее близком к реалу, своего рода в матрице реала. Возможности воздействия на материю и передвижение в реал-тайме сильно ограничены, по сравнению с тем же Осом и даже реалом. Например, если сдвигать, брать предметы, то они быстро возвращаются на то место, где были, исчезая из рук. Все предметы стремятся остаться там, где они находятся в реале.

Но у всех астральшиков есть легенды, в которых очень продвинутые путешественники в астрале могли из реал-тайма сдвигать предметы в реале.

Мне ничего не оставалась, как применить этот почти мифический метод.

Я немного отошла от своего физического тела, чтобы оно не втянуло меня обратно в себя. Создала невидимый энергетический щит в рост березы и уперлась им в дым, жар и огонь. Отодвинуть все это не вышло, зато получалось удерживать на месте. Огонь полз по краю щита, огибая березу. Сил уходило на это немерено. Я могла только дивиться, как меня не засосало, ослабленную, в тело или не перекинуло в другой слой для сохранения энергии.

Ума не приложу, как у меня это вышло, но четыре с половиной минуты я удерживала натиск огня.

Помню даже, как один пожарный застыл на несколько секунд, глядя на странный полукруг огня, огибающий березу, но его окликнули, и он забылся в работе.

Через четыре с половиной минуты огонь сбили, и он стал сжиматься под пеной.

Я потеряла осознанность и всосалась в тело.

В этот же где-то момент пожарные заметили мое тело, лежащие под березой, посчитали, что я надышалась дымом, оттащили в сторону, укутали, одели кислородную маску.

Минут через двадцать я ушла домой, отказавшись от медицинской помощи, так как пожар полностью потушили, а я совершенно не пострадала от дыма.

А кривая береза стоит. Только летом на той обугленной ветке не бывает листьев.

Эпизод II

Так уж вышло, что я оказалась как раз в той самой роще возле заброшенного пожарища одна, окруженная пятью парнями. Я уже говорила, что в это место частенько заглядывают на шашлычок смутные компании. Вот-вот, это была такая компания.

У одного из парней уже давно был вынут нож. У остальных, я думаю, тоже было при себе что-то в этом роде.

У меня уже шла носом кровь, одежда изодрана, колени разбиты, слезы ручьем, и я уже охрипла от крика, на который, судя по всему, никто не придет.

Парень-урка был в бешенстве, он махнул ножом. Я заслонилась рукой и услышала, как лезвие стукнуло о кость. Я попятилась и уперлась спиной в дерево — кривую березу. К ее подножью на землю плюхала моя кровь и быстро впитывалась.

Парень размахнулся второй раз… А дальше случилось страшное!

Из-под земли стремительно стали вылезть КОРНИ!

Да, да корни деревьев, то ли всех ближайших, то ли просто их столько было у моей березы.

Они как змеи обвивали конечности и головы парней, затвердевали, а потом рывком опять оживали и в стороны летели части тел. Много, много разных частей.

Причем от крови корни дурели и становились активней и агрессивней. Части тел корни утягивали с собой под землю.

Это все произошло в считанные секунды. В то же время те же корни окружили меня шаром, как клеткой и задеревенели. В мою клетку в ходе этой молниеносной мясорубки не сунулся ни один корень, ни один парень и ни один нож. Я была словно в коконе, из которого мне, тем ни менее, все было видно. Через несколько секунд на поле боя было все чисто, ни одной капли крови — все ушло в землю.

Я, наконец, решилась глянуть на свою руку. Как ни старалась зажимать рану, струйки крови все равно пробивались, и, О, СВЯТЫЕ УГОДНИКИ — пролились на корни моего кокона!

Как подтверждение моих самых скверных мыслей, корни в этом месте ожили, и один тонкий пополз к моей ране. Я отмахнула его ладошкой, на что он озверел и с быстротой кобры кинулся на мою руку, обвил ее и задеревенел.

Рваться куда-либо — бесполезно. Кричать — я забыла, как это делается. Я просто замерла и закрыла глаза.

Но рывок с хрустом произошел где-то снизу, а не в моей руке. Я открыла глаза — корень оторвался от дерева и остался на моей руке каменным браслетом, останавливая кровь лучше любого жгута.

Кокон ожил и расползся. Меня мягко опустило на травку. Все вокруг выглядело спокойно и умиротворенно. И земля совершенно не выглядела так, будто на этом месте прокладывали метро.

Адреналина хватило, чтобы добежать до дома. Там я потеряла сознание. А родители потом рассказывали, что окаменелый браслет рассыпался, как только хирург дотронулся до него.

Я часто бываю в роще, и мы обнимаемся с моей березой. Жаль, рука моя ниже локтя потеряла чувствительность. А береза… На ее обугленной ветке по-прежнему не растут листья.