17 января 1725 года императору стало настолько плохо, что он распорядился поставить рядом со своей спальной походную церковь. 22 января он исповедался и причастился. В тот день боли были особенно нестерпимы. Чтобы Господь услышал просьбы о помощи, в церквях молятся о здравии императора, 26 числа милуются все осуждённые на каторгу, 27 – прощены все осуждённые на смерть.
27 числа около двух часов дня Пётр потребовал перо и бумагу. «Отдайте всё…», - пишет он, рука с пером падает, силы оставили его, на белье расплывается чернильное пятно.
- Позовите Анну, - потребовал он.
Собравшиеся замешкались, и когда Анна была приглашена, государь был уже без сознания.
В 5 часов 13 минут, по другим часам в 5.17 утра 28 января, государь Пётр Алексеевич скончался.
« Отдайте всё ...» - именно здесь начинается загадка о персоне, чьё имя так и не успел вписать в своё завещание император.
Попробуем разобраться.
Пётр в своём последнем обращение употребляет глагол «отдайте», глагол множественного числа, повелительного наклонения. Он сам по себе интересен. Это не просьба и не завещание. Это приказ группе лиц, требующий беспрекословного и точного исполнения. Пётр не относился к личностям галантным, в общении был грубоват, и отдавать приказы было для него делом естественным. Он допускал для себя сам факт просьбы, но только в отношении очень узкого круга людей. Тех, кого он искренне любил. Так сложилось, что к моменту смерти только любовь к дочерям утешала его сердце. Они не могли быть исполнителями его воли.
Приказ относился ко всем подданным, но в главную голову к тем, кто благодаря делам своим и его покровительству, вознёсся вверх по ранговой табели.
Безродные и бесправные в прошлом, теперь они были князья, графы, цвет русской армии и для них вопрос преемника был решающим для собственного будущего. А для Петра их участие являлось гарантией, если не продолжением его дел, то сохранением того, что уже было сделано.
«Въ исполненіи воли моей, ихъ спасеніе отъ скорой плахи, отъ униженія чина и отъ убытка въ собственномъ карманѣ».
Воля не была озвучена до конца и по разным причинам для каждого из них, самой привлекательной и надёжной персоной на троне, стала для них Екатерина.
Поэтому ничего удивительного в том, что сразу после смерти императора на престол взошла императрица Екатерина. Главным аргументом для Сената, в решении о её коронации, явились два гвардейских полка – Преображенский и Семёновский. Во время заседания Сената, полки стояли под его окнами и били барабанный бой. А в зал самого собрания, выбив дверь, ворвались гвардейские офицеры. Они не просто присутствовали во время обсуждения, а довольно напористо указывали сенаторам на правильное решение.
Тот эпизод стал началом традиции, когда гвардия, в продолжение всего 18 века, участвовала во всех дворцовых переворотах , осознавая себя главным гарантом законного престолонаследия.
Хотел ли Пётр, чтобы вдовствующая императрица заняла российский престол?
20 лет она была его ангелом – хранителем, сопровождала его в походах, за что даже была удостоена ордена, учреждённого в её честь. В 1724 году Пётр уличил её в измене с камердинером Монсом. И с той поры ей было запрещено являться ему на глаза. В случаях, когда это было необходимо для дела, Пётр умел прощать. Или не обращать внимание на то, что он мог воспринимать, как обиду. Екатерину он не простил. Как оскорблённый мужчина, он больше не нуждался в ней, как в женщине, а для дел он в ней перспективы не видел.
«Катя баба сладкая была, ибо она нежная дура…»
Согласно установленным правилам наследования, по прямой линии, законные права наследования имел внук Петра Первого – Пётр, сын Алексея и принцессы Шарлотты. После предательства Алексея, Пётр с ненавистью относился ко всему, что было связано с именем сына.
5 февраля 1722 года он издал указ о новых правилах престолонаследия:
«Понеже всемъ ведомо есть какою авессаломскую злостию надмен был наш сын Алексей… кольми же паче должны мы иметь попечение о целостности всего нашего государства… сей устав учинить, дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оный хочет, тому и определит наследство…».
С того дня малолетний Пётр Алексеевич терял своё первоочередное право на престол. Государь вычёркивал его из возможных преемников.
Оставались две дочери – Анна и Елизавета.
В ноябре 1724 года, за два месяца до смерти Петра, Анна и её жених Карл Фридрих подписали брачный договор, согласно которому, они отказывались от возможности претендовать на российский престол. Но в договоре была секретная статья, по которой сын их мог быть провозглашён наследником. Именно этой статьёй воспользуется Елизавета, провозглашая своим преемником Петра Третьего, названного при рождении Карлом Петером Ульрихом.
Елизавета была самой младшей из детей Петра, и он имел на неё свои виды - российские послы безуспешно сватали её за Бурбонов. В любом случае ей готовилась роль невесты для европейских монархических семей.
Получается, что к моменту смерти, Пётр не видел рядом с собой достойного преемника.
На первый взгляд кажется, что ситуация зашла в тупик. Но попробуем подойти к ней с другой стороны.
Отец Петра Алексей Михайлович был женат дважды. Первой женой была Мария Милославская, второй – Наталья Нарышкина. После его смерти, последовавшей в 1676 году, российский престол занял старший, из выживших детей от первого брака, Фёдор Алексеевич (Милославский). От роду ему было 15 лет. Как и все сыновья в этом браке, он был слаб здоровьем и через 6 лет умер от цинги.
Во время правления Фёдора, Наталья Нарышкина живёт с сыном преимущественно в подмосковных сёлах. Нарышкины прячут и берегут Петра, считая его более достойным наследником престола. Со стороны Милославских первым стоит Иван, но он, как и Фёдор, слаб здоровьем и к тому же страдает слабоумием.
«Какой изъ Ивашки царь? Ему тарелку подъ слюни подаютъ, а потомъ и другую».
После смерти Фёдора регентшей – правительницей становится Наталья Нарышкина. Но у власти она находится недолго.
Подстрекаемые Милославскими стрельцы 15 мая 1692 года поднимают бунт. Во время бунта многие из Нарышкиных убиты. Убивают и примкнувших к Нарышкиным Голицыных. На глазах у десятилетнего Петра, из покоев его матери, стрельцы вытащили его дядю – Ивана Нарышкина. После пыток он был изрублен в куски на Красной площади (чего она только не видела).
18 мая бунт закончился. Наталья Нарышкина отказалась от той ноши, которую на себя приняла чуть меньше месяца назад.
Регентшей – правительницей становится Софья Милославская. Она заявила, что передаст трон одному из наследников – Ивану (Милославскому) или Петру (Нарышкину) – как только они будут к этому готовы. Но за время своего правления, она полностью подчинила себе всю силовую власть в стране. И принимая, что она была очень честолюбива, можно предположить, что никому из братьев власть передавать она не собиралась. Ни едва живущему брату Ивану, ни Петру, представителю «худородной» фамилии.
Через семь лет более энергичный и напористый Пётр свергнет Софью, и она добровольно отправится в монастырь.
«Дать счастіе каждому изъ подданныхъ своихъ желанія не имѣлъ. Такое счастіе трудъ рукъ своихъ и замысловъ божьихъ. Въ другомъ я видѣлъ цѣль свою - чтобъ государство россійское стало удачливымъ и непобѣдимымъ. Такъ и дѣлалъ.»
За десять дней мучительнейших болей (крики его были слышны за стенами Зимнего дворца), к нему пришло осознание, что ничем ему помочь уже невозможно, и он уходит. Пётр не был готов к столь неожиданному для него финалу. В таком его положении, возможности для хладнокровного анализа, у него не было. Здесь решение рождается из полученного за жизнь опыта, из размышлений, порой коротких, как наброски, из выученных наизусть способностей людей, находящихся подле тебя. Он должен оставить своё дело в надёжных руках, иначе всё зря.
«Отдайте всё... какъ ѣсть, на право управлять роду Нарышкиныхъ. И править имъ велю зѣло (очень) честно и спражно (жадно), а потомкамъ моимъ, коли среди нихъ явится достойный, право на царствіе оставляю. Воля моя въ томъ и божья. Петръ, волею божьей, государь россійскій.»