Чем старше я становлюсь, тем чаще думаю: Россия — это страна нищеты, несчастья и зависти, где другого не хвалишь не потому, что он плох, а потому, что «культура» такая — ни себе, ни другим.
Много ли нас хвалили? За всю нашу жизнь. Особенно когда мы выросли. Много ли теплых слов нам дарили, много ли ласкали родители, если вечно были уставшие? Все некогда, все трудно, с утра до вечера вкалываешь, как проклятый, считаешь копейки.
Если и мечтаешь — только в подушку, а завтра опять на работу. И боль, и злость, и нереализованность. И вещи волнуют приземленные, потому что вот они, прямо перед тобой — от подорожавшей картошки до занывшего зуба. Не хватает даже пойти к хорошему врачу и на новые сапоги по необходимости, не из желания, потому что старым уже три сезона. Что уж говорить о «хотелках» и про далекий цветастый мир — с аттракционами, игрушками, морями и горами.
И ты, уже повзрослевший, не видевший этого мира, показал бы ребенку его весь — целиком, если бы мог, если бы тебе показали. Но ты так живешь, и родители твои так жили, и ничего, не плакали. Ребенок плачет? Он маленький, он не понимает. Когда-нибудь вырастет, поймет, образумится, смирится. И будет так же — мечтать только в подушку.
Ведь желаешь ему самого лучшего — образования, высокой должности, стабильности.
«Вот вырастешь…»
И что будет?.. Когда он вырастет?
Лучшее начинается с дома
Сколько помнят детские тетрадки! И кривые строчки, и кривые рисунки, и первые мечты, и первые планы. Сколько было сделано поделок — без страха, что осудят. И вырезанные, и склеенные. Мы прибегали маленькими: «Мама, папа! Смотрите!» И хорошо, если мама и папа не собачились из-за быта, зарплаты, на фоне общей разрухи. И хорошо, если мама и папа. Потому что бывает, что лишь одна замученная мама — и она скажет: «Угу», даже не посмотрев.
А потом ты становишься старше, и хобби — уже как-то «несерьезно», и в кружки по интересам — дорого, и краски, и гитара — тоже.
Одна моя знакомая в подростковом бунте сожгла глупые первые тетрадки. А иногда и взрослые, без улыбки и теплого воспоминания, разгребая хлам в кладовке под новый год, находят в пыльных коробках свои поделки — и выбрасывают, как мусор, с задавленным сожалением.
Потому что родители нас научили: жизнь — она не для творчества. Творчеством, конечно, хорошо заниматься. Многие занимаются. Но есть и поважнее вещи, а это все причуды, приятное дополнение, чтобы скоротать вечер, если на вечер хватит душевных сил.
Может, лучше погулять и забыться. Может, лучше раствориться в другом человеке. Кто осудит, когда вокруг у людей те же проблемы и боли?
Растерять себя в школе
Надо учиться хорошо, даже если кажется, что впаривают совсем бесполезное. Слушать учителей, которые и сами не верят в свои предметы, верить за них, верить за родителей, верить за весь взрослый мир, который верить уже разучился. Верить, что там, затем, будет вознаграждение.
И все творчество лучше оставить за школьными стенами или на худой конец на уроках трудов с ИЗО, если там не учат лишь по стандарту, как учителю нравится.
Помню, однажды принесла тетрадку с рассказами, закончила самостоятельную, решила занять себя. Моя классная эту тетрадку взяла без спроса, прочитала, поморщилась и обратно положила на парту молчаливо, презрительно.
А потом уже мне взрослой преподавательница говорила: «Сколько талантливых погорело, ты знаешь? Вот у нас была девочка. Так пела красиво — заслушаться. Ну и где она теперь, эта девочка?»
В магазине каком-нибудь, наверное, работает. Берет ипотеку. Растит ребенка. Учит его: «Мечтать не вредно».
Мечтать действительно не вредно. Не мечтать и даже не пытаться претворить мечты в жизнь — вот трагедия.
Растратить остатки на окружение
Уже наученные родителями и педагогами, друзья постарше писали мне на полях, подсмотрев в раскрытые страницы: «Выдумки и глупости, ахаха».
А лучший друг однажды спросил: «И как ты можешь писать, если не способна связать толком ни одного предложения?» А я не могла связать толком ни одного предложения. Многие ли авторы могут, привыкнув выражать на бумаге мысли? А я не могла сказать, что да, я автор, что вот уже много своих маленьких лет. Как-то стыдно, неправильно, грустно — и стоишь, скромничаешь, потупив голову, и селишь внутри себя мысль: «Да, правда же… Правда же — как я могу?..»
Вырастаешь, приучаешься говорить, что прежде всего оценки, работа, стабильность. Прячешь старые тетрадки по коробкам. Может, чтобы однажды на них наткнуться. И выбросить, как мусор, с задавленным сожалением.
Эти ли ценности определяют детей и нас, взрослых?..