В 1468 г в Псковской волости случилось ужасное – многие церкви остались без священников. Обычный люд огорчился – ведь стало невозможным не венчаться, не исповедаться и т.д.
Но что же случилось с батюшками – мор или маньяк, какой поработал? Но оказалось все проще – в том, что волость осталась без батюшек, виноваты, оказались сами жители. Они сами отлучили от службы всех вдовых священников и дьяконов, при этом, не спросив дозволения на сие действие ни у епископов, ни у митрополита.
Новгородский архиепископ Иона хотел на жителей волости наложить сове неблагословение, но вмешался митрополит Феодосий, запретив Ионе это делать. Оказалось, что отлученные от службы священники завели себе гаремы из наложниц, что возмутило прихожан.
Феодосий в истории православия знаменит своим требованием к нравственности духовенства. И здесь он, узнав о падении нравов у священнослужителей, рьяно взялся за дело. По словам летописца, митрополит решил силой навести служителей церкви на путь божий. Для этого он начал каждое воскресенье созывать священников к себе и учить их по святым правилам. Всем дьяконам и священникам, оставшимся вдовыми, приказал постригаться в монахи. Тех же работников церкви, у кого обнаружились наложницы, вообще снимал со священства и налагал на них штрафы.
Как уже писалось выше, действия митрополита привели к тому, что церкви остались без священников. Народ, вместо того, чтобы радоваться тому, что недостойные священник убраны с мест, начал «хулить действия митрополита».
Такая оценка своих трудов так огорчила Феодосия, что он слег. После выздоровления же он оставил свой пост и ушел в монастырь, где взял на себя обет ухаживать за лежащим старцем – как написано в летописи «взял к себе в келью расслабленного старца, стал служить ему, омывать струпы его».
Летописец писал: «церквей наставили много, и вот всякий, кому не хотелось работать, шел в священники, не оставляя плотских страстей, потому что шел не богу служить, а тело свое льготить».
Дело Феодосия продолжил епископ Геннадий Новгородский, которого кроме нравственности церковников, волновал вопрос еще их грамотности. Именно он в истории русского православия первым поднял вопрос об образовании специальных училищ для духовных лиц. Вот что он писал митрополиту Симону: «когда приведут ко мне ставленника грамотного, то я велю ему ектению выучить да и ставлю его и отпускаю тотчас же, научив, как божественную службу совершать; и такие на меня не ропщут. Но вот приведут ко мне мужика: я велю ему апостол дать читать, а он и ступить не умеет, велю дать псалтирь - он и потому едва бредет; я ему откажу, а они кричат: земля, господин, такая, не можем добыть человека, кто бы грамоте умел; но ведь это всей земле позор, будто нет в земле человека, кого бы можно в попы поставить. Бьют мне челом: пожалуй, господин, вели учить! Вот я прикажу учить его ектениям, а он и к слову не может пристать: ты говоришь ему то, а он совсем другое; велю учить азбуке, а он, поучившись немного, да просится прочь, не хочет». учиться; а иной и учится, но не усердно и потому живет долго. Вот такие-то меня и бранят, а мне что же делать? Не могу, не учивши их, поставить.
В 1503 г прошел собор, на котором митрополит Симон, и семь епископов, включая и Геннадия, определили следующее: «вдовых священников и дьяконов, уличенных в держании наложниц, от службы освободить, волос своих не растить, ходить в мирской одежде и никаких священнических служб не отправлять. А если они продолжать служить, то предавать их гражданским судьям. на которых же вдовых попов и дьяконов дурной молвы нет и сами говорят, что живут после жен чисто, тем стоять в церкви на крилосах, держать дома епитрахили и приобщаться св. тайн в епитрахилях, а дьяконам - в стихарях и орарях, но не служить, а пользоваться четвертою частию всех церковных доходов».
Там же было определено, что «чернецам (монахам) и черницам (монахиням) в одном монастыре вместе не жить, в мужском монастыре служить игумену, в женском – белому священнику».
«Если поп или дьякон, в который день напьется, пьян, то на другой день ему обедни не служить. На том же соборе было постановлено: митрополиту, архиепископам и епископам от поставления духовных лиц всяких степеней не брать ничего; также от ставленых грамот, печатнику от печати и дьяку от подписи не брать ничего; ставить в священники не раньше тридцати лет, в дьяконы - не раньше 25, в поддьяконы - не раньше 20».
Нарушителей указанных правил ждало только одно наказание – лишение сана. И первым, кто подвергся наказанию, стал архиепископ Геннадий, которого обвинили в том, что он «начал мзду брать с священников за ставление». Он был лишен сана и сослан в Чудов монастырь.
И хотя догадывались, что свержение Геннадия дело рук противников, никто в его пользу слова не сказал, так как его действия привели к тому, что многие иерархи церкви потеряли побочный доход в виде взяток. Поэтому возмутителя спокойствия и убрали. А ведь останься архиепископ на месте, вдруг бы история развития русского православия пошла по другому пути и не было бы раскола в православии через двести лет. По крайней мере имеется такая версия у историков. Но, увы, история не знает сослагательного наклонения. А жаль.
Жду ваших комментариев и подписывайтесь на канал.