Была в Ждановце одна проблема, да что-там, проблемища! Студенты очень любят пиво, как все нормальные люди, а вот взять его было совершенно не от куда. Ближайший на округу магазин в деревне Федурино не мог в те времена дефицита обеспечить всех. Кроме Ждановца рядом были еще три студенческих и спортивных лагеря, и дом отдыха «Железнодорожник», да еще «дикие» отдыхающие из многочисленных палаток на берегу моря. Доплетёшься, бывало, три километра до федуринского магазина, а там шаром покати. Все уже разобрали или не завезли.
И вот тут нам с Александром одновременно приходит в голову одна мысль. Что мы, как бедные родственники, ведь у нас есть особенный транспорт! «А, на сделать ли нам, Саня, хождение за три моря, в смысле за одно ?!», - говорю я товарищу. «И я, о том же», - вторит он мне. И мы собираем денег с желающих, грузимся на борт нашего будущего пивного клипера, и отчаливаем под ободряющие крики провожающих друзей. Целью первого пробного похода мы избрали город Чкаловск, совершенно мне не чуждый, поскольку оттуда родом была моя бабушка. Правда до 1937 года он назывался - Василёво. Большой дом моих купеческих предков стоял совсем недалеко от скромного дома Чкаловых. А бабушка а детстве была подружкой будущего летчика, хотя он был ее на три года старше. После легендарного перелета в Америку Чкалов подарил нашему семейству резиновую лодку, которая летала в его самолете через Северный полюс в аварийном комплекте. И мои предки ей пользовались, пока не отдали в музей. Я отбился от темы, а всего лишь хотел сказать, что неоднократно бывал в Чкаловске раньше.
Путь через море в летний солнечный день с умеренным встречным ветром прошел без осложнений. Мы побаивались только пароходов на фарватере, который проходил прямо у Чкаловска. Там было оживленно, но мы благополучно добрались до берега около дороги наверх под нашим бывшим родовым гнездом. Оставив Сашу караулить лодку, я поднялся до магазина, поклонившись на ходу старому дому, откуда вся родня уже дано съехала. В качестве сумки пришлось взять кису, и вот уже с грузом бутылок я радостно сбегаю к Кадету, мачту которого было видно издалека. Два часа, и мы в Ждановце раздаем заказы, как птицы корм страждущим птенцам.
Дело пошло! Мы стали попеременно навещать то Чкаловск, то поселок Катунки недалеко от него, хотя нашими услугами пользовались только верные товарищи. Мы не афишировали свои походы, поскольку алкоголь в лагере был под запретом администрации. Да и лодка не резиновая, и времени пивное плавание занимало много: до Чкаловска было около восьми километров, до Катунок чуть больше семи.
Главное для яхтсмена – ветер, неважно откуда, и желательно посильнее. И в наш крайний выход в Чкаловск перед концом лагерной смены ветер был. Это я говорю скромно: дул штормовой ветрище не меньше 9 -10-и баллов. Все море покрылось пенными барашками. По пляжу несло тучи песка, и нас никто не провожал. Мы и Сашей еле удерживали брыкающегося Кадета, вдвоем стоя по колено в воде у берега. Хотя вся природа ополчилась на нас, долг звал вперед, помноженный на юношеское безрассудство. «Поехали!», - по- Гагарински крикнул Саша, мы запрыгнули на борт и пошли, продираясь сквозь встречный ураган. К Чкаловску нас так утрясло на волнах, что мы и на суше на могли стоять прямо, но радость от победы пьянила не хуже пиратского рома. Взяв, как обычно два ящика пива (больше в Кадет не влезало), мы изготовились к возвращению, и оглядели акваторию. Все тот же свистящий ветер стал ровнее, не теряя свой мощи, и дул нам прямо в корму. Нас ожидал курс - полный фордевинд, хоть и быстрый, но опасный, потому что на нем легко ошибиться и можно кильнуться, или потерять мачту. И тут я почувствовал, что двух парусов нам мало.
«Ставим спинакер, Саша»- негромко сказал я. «Ты, что сдурел, мачту снесет!», - ответствовал мой дорогой друг, но меня уже поглотил азарт. «Давай спинакер!», - повторил я. «Черт с тобой давай!» Мы потратили некоторое время, пока разобрались со спинакер - гиком (это такая распорка от мачты, чтобы держать угол пузатого паруса) и разложили спинч на носу лодки. Но вот, мы готовы и отчаливаем. Мачта увешана тремя парусами, я сажусь за руль, вывожу Кадет на курс, спинакер надувается тугим шаром, который болтается впереди и тащит лодку, как сбесившийся буксир. Как только мы вышли из-под высокого берега, раскинув паруса бабочкой, Кадет рванул вперед, словно рысак-чемпион. Шверт убрали, чтобы уменьшить сопротивление воды, и вот тут, братцы, мы просто полетели. Наш гордый маленький корабль стал глиссировать на волне, торча на ее горбу, как наездник на коне. Ванты звенели, вторя бренчащим пивным бутылкам. Шкоты, паруса, мачта - все напряглось до предела! Мы, в полном восторге, орали друг другу что-то бессвязное. Горе – море, как щедрая женщина, подарило на прощание час своей неистовой любви. Хотите верьте, но мы дошли эти восемь километров меньше, чем за 40 минут, точно не скажу, потому что часов у нас не было.
Эти воспоминания хранятся в памяти, хотя мы не стали ни моряками, ни яхтсменами. Саша давно живет с семьей в Израиле и работает прорабом на стройке, я стал в итоге железнодорожником. Но в каждой кружке с пивом мне все мерещится парус в пенных волнах.