Иранцы в кино и иранцы в новостях – это одни и те же люди?
В последние дни активно обсуждаются очень тревожные новости с Ближнего Востока.
Не самая актуальная для меня тема, но слежу. Неспокойно там. Есть угроза большой войны.
А тут один знакомый меня спрашивает:
- Ты же все время хвастаешься, что любишь иранское кино. Заставляешь нас смотреть. Скажи, что за люди, современные иранцы? Только коротко, а не как ты любишь.
Посмотришь, что про них показывают, послушаешь их заявления – какая-то агрессивная и воинственная нация. Религиозная одержимость опять же.
- Вот сами бы посмотрели, как я вам советовала, и не спрашивал тогда. Ладно, дело ваше.
Но если отвечать на твой вопрос, то не смогу тебе помочь. В иранском кино, получается, совсем другие люди, чем в новостях.
Действительно, я поклонница иранского кинематографа. Стала вспоминать, что я смотрела. Попыталась вытащить оттуда то, что бы соответствовало показанному в новостях.
Нет ничего такого.
В фильмах обычные люди, без признаков даже скрытой агрессии. Я бы даже сказала более того – спокойные, дружелюбные, тонкие, чувствительные, сопереживающие.
Вообще, первое, что приходит в голову насчет иранского кино, – поэтичность и утонченность. Ну никак не воинственность.
В фильмах у героев много бытовых проблем – часто показана тяжелая материальная ситуация, в которой живут герои, с каким трудом они зарабатывают на жизнь. Но нет никакой ожесточенности.
Но и новостям не доверять не могу.
Буквально на днях посмотрела «Дождь» (2001) Маджида Маджиди. История про то, как иранский юноша влюбился в девушку, беженку из Афганистана. Про то, в каких суровых условиях может возникнуть высокое чувство. И каким красивым, нежным, трогательным оно может быть. Потрясающий режиссерско-операторский стиль, замечательная игра актеров, прекрасная музыка.
Несколько лет назад посмотрела и потом несколько раз пересматривала его «Детей небес» (1997). Обрыдаться история про маленьких брата и сестру, как они помогают друг другу. Этот фильм получил Оскара за лучший фильм на иностранном языке.
Пару лет назад открыла для себя режиссера Асгара Фархади. Очень нравятся его «Развод Надера и Симин» (2011), «История Элли» (2009), «Секреты прошлого» (2013). Два Оскара, победа на Каннском кинофестивале. Во всех фильмах сюжеты выстроены вокруг сложных психологических конфликтов между героями. Герои ругаются, ссорятся, иногда даже дерутся, но это жизнь. У всех так. Люди бывают доведены до этого обстоятельствами жизни, оказываются в состоянии аффекта. И потом они раскаиваются, размышляют над тем, что произошло, как они смогли такое совершить.
Конечно, есть фигура Джафара Панахи, осужденного за противоправительственную деятельность, которому запрещено снимать кино. Неоднократный призер Каннского МКФ.
В его фильмах «Такси», «Закрытый занавес», «Это не фильм» и др. есть про сопротивление, но про мирное(!), про важность отстаивания прав человека. Однако зло, которому там противостоят герои, скорее невидимое. Нет этих толп, которые показывают сейчас в роликах. И нет там той ярости, которую показывают в новостях.
А какой у Джафара Панахи «Белый шар» (1995)! Этот фильм про трогательную маленькую девочку, открывающую для себя мир, без слез радости смотреть не могу.
Есть еще Мохсен Махмальбаф, Аббас Киаростами – призеры международных кинофестивалей.
Но и у них тоже нигде нет про желание воевать с другими народами, про разрыв ядерной программы и прочие ужасы. Герои в фильмах решают свои внутренние, личные проблемы. Да, они есть. Да, есть серьезные отличия от западной морали. Но нет про противостояние с ней. Своих дел хватает.
Честно говоря, я в растерянности. Знакомому ничего на его вопрос не смогла ответить. Поколебала, хм, свой статус знатока. Так еще встали острые вопросы: насколько то «иранское кино», которое я смотрела, действительно иранское, если иранцы в новостях меня удивляют? В чем «иранское кино» тогда иранское? Или то кино, которое я смотрю, это уже результат чьего-то выбора, и поэтому представление не полное?
А можно же поставить вопросы шире. Например, насколько корректно использовать национальную или территориальную принадлежность как характерную особенность? Мы же часто используем такие определения: «британское кино», «французское кино». Я вот большая поклонница «румынского кино», точнее, «новой румынской волны». Нельзя так?
Или правильнее тогда, все-таки, говорить о конкретных режиссерах, о снятом там-то кино, но не обобщать по национальному признаку? Не иранский фильм, а фильм, снятый режиссером из Ирана? Не знаю.
/статья про то, как я собиралась и не собралась на фестиваль словенского кино; кстати, сходив на него, я поняла бы что-то о словенцах?../
______________
На мой взгляд, связь между искусством и национальным характером, национальным контекстом есть, но косвенная, сложная.
То есть ответы у меня есть. Но нет простых ответов.
Умные люди вон книжки и пишут и пишут, веками спорят, пытаясь определить, что такое «национальный характер», «национальная культура». А когда надо, чтобы ответ был объемом не более 280 знаков, то таких ответов, конечно, нет. А если есть, то это мошенничество.
Кстати, в кино про эту кошмарную проблему ничего нет. Сняли бы – с интересом бы посмотрела.