Первое, что приходит в голову после просмотра «Союза спасения» – К. Эрнст и А. Максимов, а также их крепостной режиссер Андрей Кравчук слышат критику. В этом фильме совсем нет того, за что громко и в голос ругали фильм «Викинг». Нет поверхностно раскрытых религиозных аллегорий и фальшивых цитат, нет наркотического героизма, грязи, приблизительных исторических костюмов и Данилы Козловского.
Остался не преодолен, разве что ход с мутным аллегорическим заголовком. Да, вы скорее всего не объясните внятно, почему фильм называется «Союз спасения», а не, например, «Союз благоденствия». Но точно также вы не объясните, почему «Адмиралъ» или «Викинг» назывались «Адмиралъ» и «Викинг». Если бы они назывались, скажем, «Верховный правитель» или «Князь», было бы логичней. И почему, например, название «Адмирал» писалось с твердым знаком.
Почему, почему. Потому что.
История с плюсом
Большинство экспертов-историков согласны с тем, что с точки зрения материальной культуры (архитектуры, костюмов, медальерики, кавалерии, артиллерии и прочей фалеристики) авторам можно поставить твердую пятерку с плюсом, если вообще можно ставить высокую оценку создателям художественного кино. По фильму запросто можно изучать в первом приближении события восстания, буквально использовать кино как учебник, или как немного улучшенный ролик с Арзамас-Академии, понимая все издержки жанра.
Конечно, блоГоискатели не дремлют. Уже отметили, что на самом деле, например, Александр I сказал великому князю Николаю Павловичу, что будет царствовать он, а не Константин, в присутствии жены Николая, а в кино они разговаривали наедине. И да, разговор новоиспеченного царя с Трубецким после восстания, если судить по мемуарам обоих, содержательно был другим. И так далее.
Но подобные же претензии в недоскональной точности можно предъявить и, например, «Звезде пленительного счастья» (1975) В. Мотыля, в которой тоже именно разговоры с царем изрядно откорректированы по сравнению с воспоминаниями. И никого почему-то это не смущает, фильм Мотыля любим и художественно неоспорим. Но почему Мотылю можно, а Кравчуку нельзя? Ответ, конечно, очевиден: Мотыль до этого снял «Белое солнце пустыни», а Кравчук – «Викинга».
Почему такая музыка?
Много зрительских хихонек и хахонек было роздано более чем странному музыкальному решению. Но это, я думаю, в чистом виде отвлекающий маневр. Есть у меня гипотеза, что выбор известной мелодии «Наутилуса» в качестве вовлекающего лейтмотива или битов «Басты» в нескольких сценах – для сознательного отвлечения внимания.
Помните, как Л. Гайдай при монтаже «Бриллиантовой руки» засунул в конце перед титрами кадры ядерного взрыва и заявил худсовету, что эти кадры принципиальны для него, и он ни за что не согласится их убрать? Таким образом основная полемика при сдаче фильма строилась вокруг именно этого ядерного взрыва, который в итоге был убран, а остальные важные эпизоды удалось отстоять. Даже прелюбодеяние вошло.
Полагаю, здесь продюсеры воспользовались той же ловушкой для троллей: лобовое музыкальное решение сосредоточило на себе внимание критиков фильма. Теперь к показу по ТВ можно будет спокойно убрать из фильма «Апостола Андрея» и вставить нормальную симфоническую тему. Уверен, что альтернативный саундтрек уже готов.
Такое команда «Первого» уже проделывала в «Статском советнике». Там финальная песня, которая должна была по замыслу продюсеров стать хитом, не оправдала ожиданий и была подвергнута остракизму в телеверсии. Здесь же этот ядерный взрыв выглядит вполне рукотворным.
Сценарий: победа или провал?
Отдельное спасибо Никите Высоцкому за сценарий. Что ни говори, ему удалось историю восстания втиснуть в короткое, не лишенное смысла повествование с четкими визуальными метаформами, уместными флешбэками, фантазиями, и, главное, связными событиями, вытекающими одно из другого. Конечно, будь фильм длиннее еще на час, в него стоило бы вставить важную линию декабриста Якубовича, показать Константина Павловича, а не высылать его в старорежимные раздражающие титры. Но вместе с этими сценарными дырами, продиктованными хронометражем, авторам сценария удалось решить несколько художественных задач.
Ведь когда начинаешь рассказывать историю декабристов, самое сложное, как ни странно, сделать так, чтобы зрители стали отличать их друг от друга. Очень уж они все похожи – все в форме, многие герои виктории 1812 года, полковники или подполковники, все красавцы, да еще некоторые (несколько!) с двойными фамилиями. Пойди там отличи Муравьева-Апостола от Бестужева-Рюмина!
Кстати, когда я в своем позднем детстве смотрел «Звезду пленительного счастья», именно эта похожесть была ощутимой проблемой. Я, конечно, отличал уже тогда Баталова от Янковского, но именно Баталова от Янковского, а не Трубецкого от Рылеева. Когда же пару реплик говорил М. Боярский, то говорил именно Боярский, а не декабрист Якубович. Но самым внятным там был Иван Анненков и его сюжетная линия. Да-да, именно Анненков, а не Костолевский. И это еще больше сбивало с толку: почему именно линия Анненкова на первом плане?
В «Союзе спасения» уже через десять минут ты понимаешь, чем Пестель по характеру принципиально отличается от Трубецкого. Вообще-то это дорогого стоит. И даже восприятие множества второстепенных персонажей – Оболенского, Баранова, княгини Бельской, Бенкендорфа, Гебеля, Орлова, не говоря о Милорадовиче или Мордвинове, меняется на протяжении фильма. У каждого – внятное сквозное действие, исходное событие, наглядно раскрывающее характер и цели.
А ведь персонажей – больше десятка, и все исторические лица. Они НЕ СТАНОВЯТСЯ РОДНЫМИ, но становятся понятными. И эта понятность еще и бьется с историческим материалом. За этим виден большой труд сценариста не только по написанию, но и по отстаиванию всей этой сложной мозаики от монаршей воли продюсеров. Про «Викинга» с его –цатью вариантами сценария не последнего писателя Рубанова мы до сих пор не забыли. В нашем случае честь и слава, я считаю.
Главный прокол «Союза спасения»
Теперь почему не становятся родными. Полагаю, главный прокол, почему фильм не увлекает на сто процентов (хотя процентов на восемьдесят меня увлек, но это чистая вкусовщина) – отсутствие драматургического центра. В небезупречном в плане фактуры, пропитанным советской идеологией и менее зрелищном фильме Мотыля было три очень внятных фокуса симпатии – Анненков, Трубецкая и Николай I. По сути это был фильм о них, их три истории нам рассказали от начала и до конца, в деталях и нюансах. И вовлечение было полным, неотвратимым.
В «Союзе спасения» таких фокусов намного больше. Не понятно, почему линия С. Муравьева-Апостола, которому в фильме отдано сильно больше времени, ярче линии Пестеля или Рылеева. Отдельно обидно за талантливо исполненного Рылеева – по сути вообще не понятно, почему он оказался одним из пяти повешенных.
Плюс в «Союзе…» озвучивается множество деталей, которые в «Звезде…» грамотно замалчивались. У Мотыля декабристы боролись за свободу, за народ, за отмену крепостного права. Здесь о свободе говорят все, и Александр I, и Милорадович, и даже Николай I, про декабристов же не скрывается, что они «людьми владеют», совершают множество ошибок, малодушничают и так далее.
И тот и другой фильм играют типажными ассоциациями. Баталов-Трубецкой у Мотыля по-прежнему канатоходец Тибул или физик-ядерщик Гусев, или водитель Румянцев и проч., то есть в любом случае кто-то бескомпромиссно безупречный и добрый. О его неприходе на Сенатскую говорится как-то вскользь, и уж точно муки совести Трубецкого великий Алексей Баталов не играет.
В Максиме Матвееве, исполняющему эту роль в «Союзе спасения», мы не можем не помнить Фрэда, или Ставрогина, или Фрэнка Джексона из «Троцкого». Намек на возможное предательство, второе дно, червоточинку есть у многих сыгранных им героев. Кстати, именно она, эта червоточинка, к тому же еще плохо отработанная К. Шахназаровым, не позволила актеру правильно сыграть Вронского.
И так со всеми декабристами. КАЖДЫЙ из играющих их в «Союзе спасения» актеров не лишен шлейфа запоминающихся отрицательных ролей. А это значит, что уже сам кастинг говорит нам о том, что декабристы для авторов с «Первого» не герои, но антигерои. Думаю, именно поэтому в сценарии нет верных жен декабристов, а Анна Бельская, появившаяся совсем не случайно и прекрасно сыгранная Софьей Эрнст, отказывается от возлюбленного в ответственный момент, именно чтобы подчеркнуть его удаленность от идеала. Таких декабристов априори нельзя любить.
Пусть продюсеры не лукавят: мол, мы сохраняем объективность, никому не подыгрываем. На уровне сюжета – пожалуй, да. Но на уровне кастинга ясно, что нет.
В фильме явно сравниваются две фигуры, два пути – Николая I и Сергея Муравьева. Великий князь свой путь связывает с самоотречением и со встроенностью в стабильность системы, второй готов систему отбросить и создать новую, и всю свою самоотверженность связывает с этим. Образ Наполеона в контексте обоих возникает не случайно – оба они имеют возможность выразить к нему отрицательное отношение, подчеркивая свою искренность в своей любви к России.
Характерно, что Иван Колесников, играющий Николая I, кроме роста ничем на него портретно не похожий, но памятен нам ролью журналиста-диссидента в «Конце прекрасной эпохи» по С. Довлатову. Но в этом фильме этого довлатовского раздолбая как бы заставили руководить журналом, и он позвал-таки на помощь в нужный момент КейДжиБи и продал душу Константину Симонову.
По сути, он, Николай I, и должен был бы быть В ЭТОЙ ИСТОРИИ главным героем. Это должна была быть сага про него, от его лица, или от лица кого-то, со стороны монархии. Воспоминания Николая, которые сохранились, должны были быть взяты за основу. А если бы таких воспоминаний не было, их следовало бы выдумать. И тогда эта разнообразная декабристская смальта заняла бы свои места в мозаичных паззлах. Появился бы центр. Как в фильме «1814», если бы сделали следователя главным героем, то вышел бы шедевр, а не лицейская каша. Уверен, что в изначальном сценарии этого главного акцента не могло не быть.
Но в том-то и дело, что, не побоявшись сделать из декабристов антигероев, режиссер Кравчук и его старшие тигры Эрнст и Максимов явно не рискнули сделать из Николая героя. Ведь тогда же получится, что талантливый критик А. Долин не до конца сошел с ума, а прав, и всё это пропагандистская агитка про современность, Болотную, а вовсе не Сенатскую. В теперешнем же, размазанном виде никто ничего подобного не предъявит, кроме Долина, конечно.
Это всего лишь добротный красивый исторический ролик из «Арзамаса» с превосходными статистами, у которых еще и нехилое актерское образование. По сути, весь патриотизм «Первого канала» такой же размазанный, патриотизм с флажками, с душком и фигой в кармане, начиная от профессионально поставленной регулярной свары «Время покажет», заканчивая тем же «Викингом» или «Троцким».
Предлагаю не плакать, не смеяться, а подождать следующей попытки от Андрея Кравчука и двух его сановных телебратьев. Если это будет не советская эпоха, которую они не любят, то есть шанс, что критику они снова учтут и наконец-то снимут адекватный и интересный на 100% исторический фильм.