Анна Клевская была женой Генриха VIII всего шесть месяцев, поэтому из всех его жен, ее царствование можно назвать самым коротким. Анну часто упоминают как "уродливую жену" - маленькое пятнышко в истории самого женатого монарха Англии. Но истинная история выглядит совершенно иначе.
Анна Клевская вошла в историю как уродливая жена. Генрих VIII был так возмущен, когда впервые увидел ее, что немедленно приказал своим адвокатам расторгнуть этот брак. После этого, его бедная, отвергнутая четвертая королева тихо удалилась в безвестность, чтобы скрыть свое лицо от мира, а Генрих с радостью женился на бесконечно более желанной Екатерине Говард.
Подлинная история четвертой жены Генриха VIII сильно отличается от этой унизительной выдумки. То, как Анна она повела себя в сложившейся ситуации, доказывает, что она была далеко не несчастной жертвой политических игр короля. На самом деле, Анна, вполне возможно, была самой удачливой из всех жен Генриха.
Анна, дочь покойного герцога Жюльер-Клевского Иоганна III и сестра его преемника Вильгельма, впервые была выдвинута на роль потенциальной жены английского короля в последние недели 1537 года, вскоре после смерти его любимой третьей жены Джейн Сеймур. Анне тогда было 22 года, и ее уже использовали в качестве пешки на международном брачном рынке. В 1527 году она была помолвлена с Франсуа, наследником герцогства Лотарингского. Но эта помолвка ни к чему не привела, поэтому Анна все еще могла выйти замуж за другого мужчину.
Джон Хаттон, посол к Марии Венгерской, который первоначально предложил этот брак, признался королю, что не слышал особых похвал в адрес ее красоты. После такой "рекомендации", Генрих не особо хотел на ней жениться, но в начале 1539 года об этом снова пришлось вспомнить. Генрих отчаянно нуждался в новых союзниках, поэтому все же решил дать согласие на этот брак.
Два его великих соперника, император Священной Римской Империи Карл V и французский король Франциск I, заключили договор, и, что еще хуже, вскоре, папа Павел III вновь издал буллу об отлучении от церкви английского короля. Хотя тогдашний герцог Жюльер-Клевский Иоганн (отец Анны) не был протестантом, он, как и Генрих, изгнал папскую власть из своих владений. Таким образом, союз с Клеве мог бы дать мощный толчок реформации в Англии, и именно поэтому главный министр Генриха, Томас Кромвель так настаивал на идее этого брака.
В марте 1539 года Генрих наконец согласился начать переговоры. Кромвель поспешил сообщить о красоте Анны, заверив своего государя: "каждый человек хвалит красоту одной и той же дамы как за лицо, так и за все тело... она превосходит герцогиню [Миланскую], как золотое солнце превосходит серебряную Луну." Но Генри не хотел рисковать. Он послал знаменитого портретиста Ганса Гольбейна в Клеве, чтобы понять, во что он ввязывается.
Король был очень доволен результатом. На портрете Гольбейна была изображена хорошенькая молодая женщина со светлыми волосами, кукольным личиком, нежными глазами, ртом и подбородком, а так же скромным девичьим выражением лица. 4 октября 1539 года был подписан договор, и через несколько недель Анна отправилась в Англию.
"Она мне не нравится!"
В канун Нового года, Энн приехала в суровый, продуваемый всеми ветрами, замок Рочестер в графстве Кент. На следующий день, следуя истинно рыцарским традициям, Генрих переодетый в чужую одежду, явился, чтобы посмотреть на нее не как король, а как незнакомец. Он был в ужасе от того, что увидел. "Она мне не нравится! Она мне не нравится!" - кричал он своему советнику Кромвелю. Судя по всему, художник весьма польстил Анне, когда писал портрет. В отличие от миниатюрных первых трех жен Генри, она была высокой, ширококостной и с сильными чертами лица. У нее был большой нос, который искусно замаскировал углом портрета Гольбейн, а кожа была испещренная следами оспы.
Но справедливости ради, стоит отметить, что никто не отзывался плохо о внешности Анны до тех пор, пока ее не раскритиковал Генрих. Знаменитое прозвище "Фландрская кобыла" было придумано епископом Гилбертом Бернетом только в конце 17 века, а большинство отзывов современников о ней были положительными. Даже Генрих был вынужден признать, что она была здорова и вела себя благопристойно, как подобает королеве. Но тот факт, что она все же чем-то отталкивала его, гарантировал, что Энн отныне будет известна как "уродливая жена".
Таким образом, история очень несправедливо обошлась с Анной, особенно потому, что ее жениха едва ли можно было назвать привлекательным к началу их брака. Лишенный возможности двигаться из-за изъязвленной рыцарской раны на ноге, Генрих увеличивал свои размеры с пугающей скоростью. Когда он стал королем, его талия составляла 32 дюйма в обхвате, а к моменту встречи с Анной Клевской она уже приблизилась к 52 дюймам.
Прижизненное изображение короля показывает его как гротескную фигуру. Его глаза-бусинки и крошечный, поджатый рот почти теряются в слоях плоти, которые их окружают. Кажется, что у него нет шеи, и его огромное тело простирается за пределы досягаемости холста. “Король был так толст, что такого человека еще никто не видел", - сообщил один из гостей двора.
"Трое самых крупных мужчин, которых только можно было найти, могли бы проникнуть в его камзол".
В общем, у Энн было гораздо больше причин для недовольства, чем у ее будущего мужа.
Как бы ни была отвратительна Генриху его новая невеста, пути назад уже не было. Если бы он нарушил договор, это вызвало бы серьезный дипломатический инцидент, а Англия не могла позволить себе потерять союзников. Свадьба, как и планировалось, состоялась 6 января 1540 года, и теперь король должен был консумировать этот брак.
Благодаря событиям, произошедшим впоследствии, среди записей царствования Генриха сохранился подробный рассказ об их первой брачной ночи. "Король провел руками по всему телу своей новой жены, и это так оттолкнуло его, что он обнаружил, что больше ничего не может сделать".
На следующее утро он сказал Кромвелю, что нашел Анну еще более отвратительной, чем тогда, когда впервые увидел ее, и сокрушался: "она совсем не красива, и от нее очень дурно пахнет". Он продолжал указывать на "изъяны" ее тела, которые смог обнаружить, и жаловался, что его невеста была "не в состоянии возбудить в нем какую-либо похоть", и он "никогда не мог возбудиться, чтобы узнать ее плотски". Поэтому он "оставил ее в том же виде, в каком она ему досталась".
Со своей стороны, Анна всем своим видом выражала радость по поводу своего нового мужа. Как и заявлял Генри, она явно была девственницей и не имела ни малейшего представления о том, что такое консумация. Когда до свадьбы оставалось всего несколько дней, она призналась своим слугам, что, по ее мнению, может быть беременна, сказав им: "когда он [Генри] ложится спать, он целует меня, берет за руку и говорит: "Спокойной ночи, милая", а утром целует меня и говорит: "До свидания, дорогая". Разве этого недостаточно? - Мадам, - возразила Графиня Ратленд, - должно быть что-то еще, иначе мы еще долго не увидим герцога Йоркского."
Неспособность Генриха консумировать этот брак, привычно объясняется его отвращением к своей новой невесте. Но по крайней мере столь же вероятно, что он был импотентом. Он был почти вдвое старше своей юной невесты и в последние годы становился все более неподвижным. О любовнице уже давно не было и речи. И это было совсем не то что он хотел бы сделать достоянием гласности. Короли, даже больше чем обычные люди, гордились своей сексуальной потенцией: в конце концов, она была жизненно необходима для продолжения их династии.
Счастливая пара?
Для внешнего мира все было так, как и должно было быть. Анна писала своим родным, уверяя их, что она очень счастлива со своим мужем. Тем временем Генрих заботился о том, чтобы появляться на публике со своей новой королевой как можно чаще. Через несколько дней после свадьбы, в Гринвиче состоялся праздничный турнир. Летописец того времени, Эдвард Холл, записал это событие и так бурно восхвалял новую королеву, что никто и не догадался бы, что тут что-то неладно.
"Она была одета по английской моде, с французским капюшоном, который так подчеркивал ее красоту и доброе лицо, что все существа радовались, глядя на нее.”
Но Анна не была так изысканна, как придворные английские дамы, к которым привык ее новый муж. Образование знатных дам в Клеве было не таким, как в Англии. Совершенство в музыке, танцах и языках считалось тривиальным, а дамы вместо этого обучались более полезным навыкам рукоделия и ведения домашнего хозяйства. Английский посол в Клеве описал Анну как существо "скромное и мягкое" и отмечал, что "она больше всего времени проводит с иглой". Несмотря на то, что Анна вела себя приветливо и старалась всем угодить, ее персона приводила в замешательство утонченных гостей и завсегдатаев тюдоровского двора.
Так же, была еще одна причина, по которой Генри отчаянно хотел избавиться от своей четвертой жены. К весне 1540 года он безумно влюбился в Кэтрин Говард, хорошенькую молодую фрейлину в доме своей жены.
Это подстегнуло его к действию. На Томаса Кромвеля, которого арестовали за государственную измену, было оказано давление и он был вынужден дать показания из Тауэра в поддержку аннулирования этого брака.
24 июня Совет приказал Анне удалиться от двора и отправиться в Ричмондский Дворец. Вскоре, Анна узнала, что ее брак с английским королем поставили под сомнение, потому что, якобы, Генриха беспокоила ее предыдущая помолвка с герцогом Лотарингским, что могло быть препятствием их вступления в брак.
Было назначено церковное расследование, и в начале июля в Ричмонд прибыла делегация советников, чтобы получить согласие Анны на расторжение брака. Потрясенная таким неожиданным поворотом событий, Энн упала в обморок. Но когда она пришла в себя, то решительно отказалась давать свое согласие на расследование.
Однако вскоре, возможно, опасаясь участи Екатерины Арагонской или, что еще хуже, Анны Болейн, Анна решила принять прагматический подход. 9 июля брак объявили незаконным, и через три дня парламент подтвердил его расторжение. Анна написала королю покорное письмо и предложила ему себя в качестве "самого смиренного слуги".
Ее щедро наградили за такую уступчивость. Анна получила в пожизненное владение Ричмондский дворец и поместье Блетчингли, вместе со значительным годовым доходом. Кроме того, ей позволили сохранить все королевские драгоценности, и прочие вещи, чтобы обставить свои новые владения. Так же, она получила высокий статус "сестры" короля, и имела преимущество над всеми его подданными, за исключением его детей и любой будущей жены, которую король мог бы взять.
Позже Генрих пожаловал ей еще несколько поместий, включая замок Хевер, бывший дом Анны Болейн. Это место стало ее главной резиденцией, и она жила там, на задворках общественной жизни, в спокойствии и уюте. То, что она сумела достойно принять и приспособиться к своей новой жизни, говорит о силе характера Анны.
Генри и Кэтрин Говард поженились в Оутлендском дворце в графстве Суррей 28 июля 1540 года. Но радость короля была недолгой. Кэтрин была легкомысленной и кокетливой девушкой, примерно на 32 года моложе своего мужа, и вскоре, у нее завязался роман с Томасом Калпеппером, джентльменом из тайной палаты. В феврале 1542 года ее супружескую измену обнаружили, и она отправилась на плаху.
Просто хорошие друзья
Тут же начались толки о том, кто станет следующей женой короля. Среди потенциальных кандидатов была и Анна Клевская. Она старательно поддерживала хорошие отношения с Генри после их развода и не выказывала никаких признаков обиды из-за того, что ее так унизительно отвергли. Она была постоянным гостем при дворе, а также несколько раз принимала гостей от своего бывшего мужа, который, судя по всему, вел себя очень дружелюбно. Пара даже обменялась новогодними подарками в 1542 году. Но король не выказал ни малейшего желания возродить их союз, и ходили слухи, что Анна была горько разочарована, когда он женился на своей шестой и последней жене, Кэтрин Парр, хотя возможно, это было только для вида.
К тому времени Анна уже уютно устроилась в Хевере, обладая всеми богатствами и почестями королевы, но не испытывая никаких неудобств от брака со стареющим, раздутым и все более деспотичным королем. Она оставалась там до конца своих дней, пережив своего бывшего мужа, который умер в 1547 году, а трон унаследовал Эдуард, его девятилетний сын.
Вступление Эдуарда на престол привело к падению статуса Анны. Совет нового короля счел ее неуместной, не говоря уже о том, что она истощала их ресурсы, и конфисковал у нее два поместья, подаренных Генрихом. Навсегда оставшись прагматиком, Энн решила извлечь максимум пользы из той жизни, которую ей пришлось прожить. Она сделала из своего дома в Хивере, своего рода, миниатюрный двор, где принимала уважаемых гостей со всего королевства, особенно принцессу Елизавету, которая души в ней не чаяла. Благодаря этим гостям она была в курсе всех событий при дворе и сама добивалась приглашения посетить его.
Архетипическая "Веселая вдова" (или разведенная), Анна также пережила сына Генриха, Эдуарда, который умер всего через шесть лет правления. Трон унаследовала его старшая сводная сестра Мэри, с которой Анна все еще была в хороших отношениях. На пышной коронации Марии, ей и Елизавете отвели почетное место. Обе женщины ехали в открытой колеснице, богато украшенной алым бархатом и "серебряной тканью". Анне и ее младшей падчерице также подарили новые платья, сшитые из богатого серебряного материала, а в процессии к Вестминстерскому аббатству, они шли вместе, прямо за новой королевой.
Но ни Анна, ни Елизавета не смогут долго пользоваться благосклонностью Марии. Реформистские религиозные взгляды привели их в противоречие с новым консервативным католическим режимом Марии, и вскоре появились слухи, что обе женщины вступили в заговор против королевы. Все это было почти наверняка неправдой: Энн была слишком благоразумна, чтобы пойти на такой риск, и не имела ничего против Мэри. К счастью, Мэри сохранила достаточно прежней привязанности к Энн, чтобы не действовать против нее.
С присущей ей осторожностью, Анна покинула двор вскоре после восшествия на престол Марии, решив спокойно дожить свои дни в Хивере и Челси – еще одном поместье, оставленном ей Генрихом. Именно во время пребывания в этом доме, Анна умерла 16 июля 1557 года, после непродолжительной болезни. И хотя ей исполнился всего 41 год, она пережила каждую из пяти других жен Генриха VIII – и у нее был более счастливый конец, чем у любой из них.
Свидетельством ее рассудительной и жизнерадостной натуры является то, что в те неспокойные времена ей удавалось сохранять всеобщее расположение. Даже ее догматичная падчерица Мэри, которая отправила на костер сотни реформистов, так высоко ценила Анну, что приказала устроить для нее пышные королевские похороны в Вестминстерском аббатстве.
Это был урок, который не ускользнул от ее младшей падчерицы Елизаветы: чтобы преуспеть в опасном и изменчивом мире тюдоровского двора, нужно руководствоваться прагматизмом, а не принципами. В будущем - это станет основой правления Елизаветы.
Читайте так же:
Пожалуйста, оставляйте комментарии, подписывайтесь и ставьте палец вверх, если Вам понравился материал. Это очень поможет развитию канала! Еще больше интересных статей Вы можете найти на канале Вопросы истории.