Нам часто говорят, что все мы особенны в своих проявлениях и строим свою яркую судьбу собственными трудовыми кирпичами, при помощи друзей и юношеской, а затем и характерной романтикой. Но эти мудрые ораторы упускают наиважнейшую речь в своей философии. На протяжении всего существования мы общаемся, общаемся неприлично много и в один момент понимаем, что мысли вашего собеседника сидят в вас самих долгое время. Рассказать как это новшество произошло в моем случае? Надеюсь, на том конце провода слышно интересное возмущение.
Итак, это было черноморское побережье, которое своими морскими течениями бирюзового оттенка подходило к городу, здоровалось с ним и привлекало внимание солнца и уходило снова в глубину, творя историю неизведанных залежей. В этом чудном крае я полноценно жил, изредка посещая шумные мероприятия, все чаще придаваясь созерцанию природы и разговорам с искусными людьми, коих, слава богу, было достаточно в моих кругах. Одного из таких персонажей жизненного фильма я пригласил в вечерний круиз по пиццериям и обходу древней части изысканного города. Он согласился. И вот, побродив по застройкам херсонеского периода, мы начали свою светскую беседу. Сначала про людей, которые стремятся лишь залезть в пучину развлечений и удовольствий. И мы их не презирали, а только констатировали ограниченность взглядов. Затем мы говорили о девушках и их едином порыве поиска романтизма в сжатых бетонных блоках дворов. На этом остром моменте мы засмеялись на русский манер и замолчали. Тогда у меня начала развиваться вселенская мысль : этот скромный и закрытый человек, с тысячей причин возненавидеть людей, очень любит их и признается в любви к чопорному юмору и с такой же манерой обсуждает невесомые формы милой особы за соседним столом. Он легок и свободен. Перед его очами океанские просторы и счастливая судьба под завесой творчества и искусства. Моя идея нашего духовного равенства была почти совершенна и я решил задать ему последний, апофеозный вопрос:
- А какая у тебя мечта в жизни? Чего ты хочешь?
- Вот смотри, у меня всегда картинка была того, как бы я провел свои лучшие годы, и пейзаж в ней был примерно один: Санкт – Петербург. Невский проспект. И я сижу неспешно покуриваю, разговариваю со своей любимой, которая поймет мои извилины и скажет, что будет дальше с моей идеей. Я лишь доверюсь ей и продолжу делать музыку, гастролировать, уставать и снова работать так, чтобы валиться с ног – все лишь во благо искусства. Именно так хочу.
Я обомлел. Эта персона озвучила мои мечтанья, мои трепетанья от невских вод и белых ночей, от прекрасных див, которые тянутся к изучению филологии и культуры. Он сказал мои сердечные порывы. Я другим своим друзьям рассказывал такие же сладостные зарисовки и предполагал, что я особенный в этом мышлении. Но тут я увидел свое отраженье и безумно обрадовался, потому что понял, что везде есть свой человек, в любом уголке планеты, и это прекрасно.