В бессмертии с самим равняешься творцом,
Конец твой сопряжен лишь вечности с концом!
В.К. Кюхельбекер
-Сергей, ну, поговори ты с ним, достал он нас, - умоляли женщины нашей редакции. А их в коллективе абсолютное большинство. Да еще и восьмое марта на носу.
Семистранник - страшный человек. На вид глубоко за семьдесят. Но бодрится и цепкий как клещ. Если захочет поговорить – своего добьётся. Хотя, честно говоря, нёс всякий бред. Я не вслушивался. Да и что со старого поэта возьмёшь? Изо дня в день, приходя в редакцию, попивая чаёк и развлекая дам анекдотами, он добивался публикации своих стихотворений. Все стихи были политическими. Редактор отбирала самые безобидные, взяв твёрдое обещание с Ирбиса Аркадьевича, что эта публикация будет последней. Обещания хватало ровно на месяц.
А тут Семистранник побожился отстать от редакции навсегда, но с условием, что у него возьмут интервью. Семистранник только что не ночевал в редакции. Ну не с полицией же его выгонять? Штатных охранников у нас нет. Муниципальная малотиражка, что с нас взять. А этот всегда с тортиком, и если не седлал в разговоре политические темы, то вполне адекватный старичок получался. Наконец, редактор сдалась. Пусть будет интервью, но мы его должны будем согласовать с учредителями, и, если они дадут добро, тогда, может быть, и опубликуем, но Семистранник в любом случае должен пообещать, что будет опубликован разговор с ним или нет, он никогда больше не появится на пороге газеты. Ирбис Аркадьевич зуб давал.
Женщины боялись пожилого поэта до обморока. От его речей кружилась голова. Но не в том смысле, что хотелось упасть в объятья, нет, Семистранника хотелось придушить. Опять же не в том смысле… Ну, вы поняли. Вот и отправили меня, пообещав премию. Вообразив себя светлым рыцарем, спасающим редакционных дам от надоедливого монстра, я согласился записать бред, который мне расскажет дедушка.
Он ждал меня в безлюдном кафе. Странное место для человека его возраста, считаю я. Перед ним стоял графинчик с водкой и колбасная нарезка. Опять же, я недавно слышал, как один доктор сказал, что после тридцати пяти мужчинам колбасу есть нельзя категорически. Об этом и сообщил собеседнику. Я не собирался его щадить. Сколько этот клещ выпил моей и редакционной крови, так по заслугам.
Семистранник оскалился иронически.
-Да, Сереженька (он меня так называл, едва не передёргивало), после тридцати мужчинам колбасу есть нельзя, а вот после семидесяти снова можно.
Семистранник одним словом.
-Серёженька, убавьте презрения на вашем лице, то, что вы услышите, изменит вашу жизнь, вы еще будет благодарны старому Семистраннику.
Он долго уговаривал меня выпить, но я отказывался. Наконец согласился, лишь бы отвязался старый хрен.
А дальше началось… На ты и в лоб.
-А знаешь ли ты кто наш президент?
-Ну, кто, кто? Инопланетянин?
-Зря иронизируешь. Ты послушай. И факты сопоставь. В 2011 году образовалось интереснейшее движение «Россия 2045». Слышал?
-Допустим.
-Движение создано учеными и бизнесменами. Трансгуманисты, мать их. Хотят всех сделать бессмертными. Через научный прогресс. Они считают, что в 2045 году наступит технологическая сингулярность, а человечество сумеет создать совершенный аналог человеческого тела. И в такое тело можно будет поместить сознание любого существующего человека. Улавливаешь?
-Ну и каким образом? – изобразил я вялый интерес.
-Ну, способов, если отбросить нюансы, два. Первый – усовершенствовать нашу биологическую оболочку. Ну, там перепрограммироваться гены, или с помощью нанороботов чинить все поломки.
-А второй?
-Второй – создать аналог тела из более прочных материалов и поместить туда сознание. Перезаписать его, проще говоря. Но тут есть проблема.
-О, я тут вижу массу проблем! Если вы хотите, чтобы я об этом написал, то знаете, что я-то напишу, да никто это не напечатает. Не наш уровень.
-А ты в интернете опубликуй.
-Да в интернете такой чуши и без вашего бреда хватает.
-Ладно, слушай, а дальше сам решай, что с этим делать. Так вот… - Семистранник налил себе и мне ещё водки. – Проблема второго пути в том, что мы не знаем точно, будет ли перезаписанное сознание той самой личностью, что была биологическим мозгом.
-Биологическим мозгом, что ещё за терминология?
Семистранник уставился на меня таким стеклянным взглядом, что я сам немного остекленел.
-Так вот, к движению присоединилось много сторонников. Кто же не хочет жить вечно? Думаю, организаторы сами не ожидали подобного эффекта. Есть основания полагать, что им удалось добиться результатов значительно раньше предполагаемой точки сингулярности. Конечно, 2045 красивая цифра. Сто лет Победы. Но ведь он, - Семистранник показал вилкой вверх, - мог и не дожить.
Я посмотрел на ни чем не примечательный потолок кафе. Потом опрокинул рюмку. Бред лучше слушать в подобающем состоянии, чтобы не было этого, как его… когнитивного диссонанса, что ли…
-Движение росло, набирало сторонников, волонтеров. Даже письмо в ОНН написали. На международный уровень быстро вышли. Даже Стивен Сигал движение поддержал.
-Кто?
-Стивен Сигал, гражданин США, России и Сербии, между прочим.
-Да знаю я…
-Так вот, Стивен и обратился к нашему президенту в 2011 году с просьбой посодействовать «Движению 2045». Ну, по крайней мере СМИ так писали. А потом - бац, и эту информацию вдруг стали отрицать. Мол, ничего этого не было. Утка, фейк. Руководитель движения лично выступил с опровержением.
-Погодите, - ехидно начал я, - но на самом деле - у президента интерес к идее был. – и тут меня понесло, - И очень большой. Но эту инфу засекретили. Ребятам выделили большие деньги на исследования… И дело пошло. Недаром наш президент так хорошо выглядит. Недаром его планы так широки и перспективны. Недаром его сторонники готовы идти за ним хоть в ядерный огонь, ведь он и им обещает бессмертие. И как хорошо сюда ложатся финансовые трудности страны, пенсионная реформа, повышение налогов, идея, что надо «надо немного потерпеть», все ради победы, ради нового 45 года. Россияне станут новым бессмертным человечеством, а все остальные умоются. Мы станем киборгами, андроидами, сверхчеловеками, а остальные, кто против нас, превратятся в пепел…
-Поразительно, - сказал Семистранник после долгого молчания. Как же такой человек может играть искреннее удивление, вот чему удивлялся я.
-Ничего поразительного, очередная теория заговора… туфта, короче.
-Ну, а что ты скажешь на это? – Семистранник взял вилку и воткнул её себе в тыльную сторону кисти. Улыбка восточного мудреца расцвела на его лице.
Я чуть не подавился куском колбасы. Дрожащими руками налил себе водки.
Семистранник вытащил вилку из руки. Из четырёх дырочек сочилась красная густая жидкость. Потом она остановилась. Старик промокнул салфетками кровь. На руке не осталось никаких следов.
-Я такой фокус уже видел, - сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Там только ножом руку режут, а рука уже специальными веществами обработана, и на ноже тоже особое вещество, и когда они взаимодействуют, то, что на руке, и то, что на ноже, получается красный цвет, видимость пореза.
-Нормальная реакция Фомы не верующего, - Семистранник опять криво усмехнулся. - Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. Серёженька, я бы тебе всего этого не рассказывал, если бы не видел всё своими глазами.
-Да вы-то ту причем?
-Да при том, что когда движение набирало добровольцев для экспериментов, и я пошел туда.
-И не страшно было?
-А что было терять? Я и так умирал уже. Оставалось год-два. А тут такой шанс.
-То есть на вас испробовали эту… штуку… технологию… и вы теперь бессмертный? Такой же, как он, - теперь пришла моя очередь показывать в потолок вилкой. - И что, с вас не взяли подписку о неразглашении?
-Взяли, конечно. Только клал я на все эти договоры с властью. Это ведь поначалу планировалось, что бессмертие будет для всех. Но дорого выходит. Поэтому и будет оно у избранных.
-Кем избранных?
-Народом, у народных избранников.
-И мы их уже выбрали?
-Ну, конечно!
Голова наполнялась туманом, но я все равно выпил с Семистранником ещё.
-Такую фигню даже в интернете публиковать нельзя, - сказал я.
-Почему?
-Потому что, если это ваша фантазия, то она вторична и неинтересна. Идея-то витает в воздухе. Вы хоть фильм «Робот Чаппи» смотрели, или «Люси»?
-Газманова-младшего?
-Чего? А, нет… Другое, долго объяснять. А если это правда, хоть в малой мере, то нас с вами Идрис Аркадьевич просто закроют. Я вообще не понимаю, как вы еще живы и не в психушке?
-Ну, во-первых, я же не обычный человек… а строго говоря, совсем не человек.
-Ой, Идрис Аркадьевич, и охота вам в эту дурацкую игру играть? – я пьяно поморщился и сделал такой жест рукой, будто опрокидывал за спину невидимый стакан, что какой-то части моего сознания стало понятно: «Хватит пить».
Семистранник зловеще заухал, как филин.
-Вот ты делаешь вид, что я тебя достал, а сам уже проникся. И потом, ты же оппозиционер.
-Я? Какой я оппозиционер, у меня семья, дети… Всё в прошлом Идрис Аркадьевич.
-Да ну, брось, я уверен и ты надеешься, что никто не вечен и наш правитель тоже, как и иные, во все времена «Могила, знать, всему предел, И извергов она, и добрых — всех удел!»
Ну, а теперь представь, что президент не уйдет никогда. Потому что у него есть технология, чтобы жить вечно.
Ощущение будто в кафе открыли окна и двери, и морозный воздух заполнил пространство. Да ну его, этого Семистранника. Поговоришь час с безумцем и начинаешь сам верить во всякие бредни.
Собеседник снова налил, а я не отказался. Какой, собственно, мы графинчик уже заказали? И почему за окном темно? Только что был день, яркий, зимний, а сейчас фонари и фары.
-Но ведь, это его бессмертие, оно же только от болезней и старения, его ведь могут и убить…
-Могут, - согласился Семистранник. – Но на этот случай есть план Б. То есть вариант перенесения сознания в цифру.
-Но вы же сами сказали, что это проблема, что - не ясно будет ли перенесенное сознание тем самым сознанием.
-Но само-то сознание будет себя осознавать тем самым сознанием. - Идрис Аркадьевич тоже опьянел. Его личные нанороботы, видимо, тоже не очень хорошо справлялись с принятой дозой. – Он сам-то будет считать себя президентом.
-Постойте! – мне в голову пришла идея, казалось, сейчас карта Семистранника будет бита. Люди в кафе (а их тут уже было не мало) оглянулись на мой громкий возглас. – Но ведь можно уничтожить и цифровой носитель!
-Можно, - радостно согласился Идрис Аркадьевич, - только вот беда, его сознание уже скопировано в глобальную сеть.
-Нет, - сказал я, театрально мотая головой.
-Да, - сказал Семистранник, - я думаю, что уже «да». А кто вы думаете, гоняется по интернету за запрещенными сайтами? Кто блокирует врагов России? Кто ведет кибервойну по всему миру? Его электронная копия. Так что не стоит рыпаться. Сдавайтесь, Серёженька. А лучше - идите в партию власти, или заткнитесь и сидите тихо. А то ведь мы за вами давно наблюдаем. – Семистранник встал, и вдруг из семидесятилетнего старика показался мне ничего себе таким подтянутым сорокалетним мужиком. Форма бы ему пошла. И тут он стал декламировать хорошо поставленным голосом. -
Дух тонкий, мудрый, сильный, сущий
В единый миг и там, и здесь,
Быстрее молнии текущий
Всегда, везде и вкупе весь,
Неосязаемый, незримый,
В желаньи, в памяти, в уме
Непостижимо содержимый,
Живущий внутрь меня и вне.
За соседними столиками зааплодировали. Идрис Аркадьевич сделал легкий поклон.
-Знаешь что за поэт? Державин. В 2016 году Патриарх Московский и всея Руси Кирилл принял участие в церемонии открытия памятника на его родине в селе Каипы, в день 200-летия со дня смерти поэта, думаешь, это всё просто так?
Ночью меня тошнило. Всё-таки мужчинам за тридцать колбаса вредна. Кто привел меня домой не помню. Надо ли говорить, что интервью я и записывать не стал, и из редакции уволился, но и Семистранника больше никогда не встречал.
© Сергей Решетнев, рисунок Криса Пейна