(рассказ)
Самое непостижимое в этом мире — это то, что он постижим.
Альберт Эйнштейн
— В общем, задувает ветер, ни черта не видать. Мы — я и Сашка Малыгин, инженер наш — отстали от основной группы. Маленьких мобильных раций тогда еще не было, большая у них осталась. А Мы налегке идем, при себе только то, что удалось из машины забрать, когда она перевернулась. Куда идти, не понятно, двигаемся практически на ощупь. У Сашки компас, только от него толку ноль — хотя это мы потом поняли, когда уже поздно было. Оказалось, там выходы магнетитовых кварцитов... Курская магнитная аномалия, знаете такую?
— Знаем, — отозвался кто-то.
— Эту аномалию магнитного поля в районе Курска обнаружил еще в XVIII веке академик Иноходцев. И там такая же история. Мы и открыли, получается... Короче говоря, забрели непонятно куда. Глядим — кругом каменные скалы, столбы какие-то, понять ничего не можем. Ясно, что заблудились. Ну, нашли закуток среди камней, чтобы от ветра спрятаться, накрылись палаткой и сидим. Ждем.
Долго, помнится, так сидели. Воды у нас мало осталось, а еды вообще нет никакой. Но к ночи буря понемногу утихла. Звезды на небе высыпали — я много где бывал, а таких никогда больше не видел. Как алмазы, правда! Кажется, руку протяни и бери, сколько хочешь...
Петр Николаевич вздохнул и коснулся пальцами головы, будто отряхнул пыль с редких волос. Впрочем, волосы остались такими же седыми, пыль времени уже накрепко въелась в них. Не стряхнешь и не отмоешь.
— Петр Николаич, а как пещеру-то нашли? — спросила с первого ряда Маша Квятковская.
Петр Николаевич встрепенулся и озабоченно поглядел на часы.
— Ах да, времени у нас немного осталось. Вы извините меня, ударился тут в воспоминания... Ладно! — он заговорил быстрее и деловитее. — Пещеру мы той самой ночью в скалах и обнаружили, когда пытались на наших выйти. Случайно получилось. Устали, надо бы передохнуть. Вроде как грот. Малыгин, значит, фонариком посветил — точно, пещера. На первый взгляд, знаете, небольшая такая. Мы заглянули осторожно — мало ли, звери, например... А впереди длинный коридор, ровный, будто бы рукотворный. Посовещались. Любопытство пересилило, ну и...
Он первым пошел, я следом. А дальше всё было как в тумане. Только что свет был впереди, и вот он почему-то падает из-за спины. И такое чувство, будто голову держит кто-то, никак нельзя оглянуться, — Петр Николаевич, кажется, был очень взволнован, даже кулаки сжал. — Я зову Сашку, а голоса нет.
Аудитория напряженно слушала.
— Мы потом, когда наружу выбрались, решили, что в той пещере наверняка газ какой-то скопился. Недостаток кислорода в воздухе мог привести к гипоксии и нарушению восприятия. Любопытно то, что ощущения у нас были схожие. Кто-нибудь имеет представление, что такое театр «кабуки»? Театр теней?
В коридоре заверещал звонок.
— Фридрих Ницше спрашивал, дано ли нам постичь глубину ночи при свете дня, — дождавшись, когда утихнет механический звон, сказал Петр Николаевич. — Ни в коей мере не сравниваю себя с великим немцем, все же спрошу вас: как вы полагаете, возможно ли познать что-то, оставаясь в неведении относительно самих основ нашего мира, настоящих принципов его устройства?
Студенты молчали.
— Знаю то, что ничего не знаю. Кто это сказал?
— Сократ? — робко предположила Маша.
— Да, Сократ. А по другой версии, Демокрит. Видите ли, мы даже этого достоверно не знаем, чего уж о более важных вещах говорить... До свидания, — Петр Николаевич старомодно поклонился аудитории и принялся собирать портфель.
Подписывайтесь и оставляйте лайк, если понравилось. Автору важно чувствовать вашу поддержку!
Еще рассказы: