Странные люди. Раскосые глаза и лысая, сморщенная голова, похожая на старый кожаный мяч, мелькнув в дверном проеме. Командир тувинского отряда махнул головой, и закрыл дверь. Странное дело, я не могу войти в зал, в котором устанавливает правило посещение наше же подразделение. С присущей упрямостью и исполнительностью, тувинский командир воспринял буквально слова ответственного за посещение спортивного зала, не пуская туда никого.
Благо, дверь отворил мой тезка, вызвав волну возмущения у тувинца. Сколько я не пытался объяснить ему, что хожу в этот зал постоянно, в любое время, все было тщетно, он упирался и требовал звонка моему руководителю.
- Погоди, - снова начал я, - ты послушай меня, я сам из кадров, мы же отвечаем за зал.
- Ничего не знаю, мне сказал подполковник никого не пускать, - смешно коверкая русские слова, ответил тувинец.
- У меня нет с собой телефона, дай с твоего позвоню.
И в этом тувинец мне отказал, более того, обидчиво заявив, что сейчас соберет отряд и уйдет отсюда. Мне было бы все равно, но не хотелось расстраивать людей, пришедших заниматься, да и в чем проблема, если все обговорено заранее и места хватит всем.
- Не горячись, - я хлопнул тувинского командира по плечу, - тебя как зовут.
- Родион, - нехотя ответил мужчина.
- Меня Николай.
Но уловка не удалась, мой собеседник продолжал упрямо стоять на своем. А ведь все это наш Адрюха, вечно ноющий, что в зал ходит, кто попало, при этом никто за собой не убирает. А чем еще заниматься, отбывая свою командировку в группировке, где твоя жизнь похожа на трудовую колонию-поселение?
Наконец, отыскав номер начальника, проблему все же удалось решить. Я выдохнул, ругаясь про себя, называя моего визави типичными словами в такой момент, касаясь, в своих фразах, его национальности (из-за чего потом чувствовал угрызения совести).
Сорвав злобу и какую-то обиду, непонятную, почти детскую, на боксерской груше, я обратил внимание на активность тувинцев. Вереща и выкрикивая что-то на своем языке, они играли в футбол, создавая невероятный гул, играли в теннис, а те, что заняли маленький островок из матов слева от меня, устроили маленький турнир по национальной борьбе. В этом плане, своим задором и спортивностью, маленькие круглые тувинцы мне импонировали, вызвали симпатию.
Один из них, наиболее возрастной подучивал остальных борцовским приемам, периодически забарывая то одного, то второго противника. И тут во мне проснулся то самое дерзкое составляющее, которое спит в каждом из нас. Оно чередовалось с гордостью, со страхом не выглядеть лучшим, не выйти победителем, проиграть и кому. Я – высокий, пользующийся авторитетом у коллег и признанием у слабой половины, проиграю маленькую круглому тувинцу. Ну и пусть, но надо этот эгоизм и нарциссизм перебороть, надо бросить вызов, ведь это опыт, новый опыт, новый вызов. Если я буду тешить себя только победами, избегать схваток из-за страха проиграть или из-за боязни выглядеть смешным, как я потом буду себя чувствовать, какой же тогда я победитель?
Бросив колотить мешок, который никогда не даст тебе сдачи, я ринулся к тувинцам.
- Это ваша национальная борьба? – спросил я.
Как-то всегда получалось так, что, почти с любым, я мог найти общий язык. Дар это был что ли, выработанное за годы работы качество, но мне удавалось находить общий язык и с матерым трудягой, и с утонченным снобом-интеллектуалом.
- Да, наша борьба, - обрывисто скороговоркой, ответил тувинец.
- А вольной борьбой ты занимался?
- Да, входил в сборную, но потом из-за травмы перестал заниматься.
Манера бороться походила на вольную, в общем, это и была вольная борьба, с той разницей, что победу присуждали тому, кто сможет заставить своего противника коснуться земли коленом, рукой, либо спиной. Свою борьбу они называли «куреш» и, судя по названию, схожему с азербайджанской борьбой, казахской или узбекской, корни ее лежат в тюрской культуре.
- Можно я тоже попробую бороться? – спросил я.
- Давай.
Бороться по таким правилам было очень неудобно, тем более с моим ростом и худощавым телосложением. Тувинец все норовил пройти в ноги, либо, ухватив за одну из них, бросить. Но опасение передо мной и опыт борьбы не сразу давали ему это сделать. В очередной раз, он пытался пройти в ноги, но наткнулся на контратаку с моей стороны, а затем последовал бросок, привычный для дзюдо или самбо, через себя, с падением на спину. Будь мы на турнире по самбо, я бы получилось за такой бросок очки, но по правилам их борьбы, я – проиграл. Еще схватка, я, понимая, что падаю, снова провел тот же бросок, но опять проиграл. Третья попытка. Теперь я стал более напорист, и пытался ухватить маленького тувинца за корпус, что мне было привычней и, вот уже, я начинаю выводить его на бросок прогибом, но тувинец, благодаря многолетнему опыту вольной борьбы, уцепившись за мою ногу, не дает мне завершить бросок. Более того, вывернувшись, он валит меня зацепом снаружи. Вот черт! До этого я всех борол в зале. Гордость щиплет, где-то изнутри, но я улыбаюсь, благодарю соперника, впрочем, не столь уж и сильно меня изъедает гордость, ведь главное – опыт.
Маленькие круглые тувинцы продолжают бороться, продолжая свой небольшой турнир. Борются умело, с жадностью, страстно. Меня раззадоривает это еще больше и я подсаживаюсь к ним. Видя, что и я – член большой борцовской семьи, они с удовольствием принимают меня в свое «общество». Некоторые, с трудом формулируют свою мысль на русском, но, в целом, я понимаю, что турниры по их национально борьбе проводятся в Туве часто. В ней принимает участие огромное количество людей, в том числе и детей, а среди призов бывают автомобили, денежные награды, велосипеды – для детей.
С раннего возраста, подобно кавказцам, тувинцы отдают своих детей в борьбу, проводят частые турниры.
- А в партере кто-нибудь из вас борется? – наконец, спрашиваю я.
- Не особо, мы больше в стойке, - отвечает мне самый опытный борец, которого все уважительно называют Николаич.
- Да я тоже не мастер в борьбе, хотел попробовать побороться с вами.
В этот момент подсаживается еще один тувинец, который выглядит выше и атлетичней своих товарищей.
- Он у нас мастер каратэ, - показывая на него, говорит мой собеседник.
- Правда? Долго занимался? Какой стиль?
- Не слушай его, - тувинец машет рукой в ответ, - он расскажет тебе еще, что у меня и черный пояс. Нет, я самбо, дзюдо занимался, выступал на чемпионатах.
- Может повозимся в партере? – предлагаю я, - болевые и удушающие ты же знаешь. Только борьбу ведем до победного конца, пока кто-нибудь не сдаться.
Тувинец соглашается, немного удивляясь моим условиям. Видимо, слышать о том, что можно бороться и на спине, без удержаний и очков, для него не привычно.
«Пободавшись» несколько секунд, я сразу пролез по него, обхватив его корпус ногами в области нижних ребер. Сильно сжав ноги, я прижал его голову к себе, чтобы помешать вырваться за счет рук и затруднить дыхание. Внезапно крик. В испуге, я разжал руки и ноги, и увидел, как мой оппонент схватился за бока.
- Ох, ох! - причитал он, - ну и ноги у тебя, как прутья.
- Слушай, извини, - я виновато улыбался, не понимая, как это опытной самбист и дзюдоист так легко сдался, - я не хотел так сильно.
Собственно, я и не сжал с той силой, с которой мог бы, да и, видимо, борясь по правилам дзюдо и самбо, тувинец не привык, что ноги можно скрещивать и вытягивать, причиняя сильную боль сопернику.
- Это из джиу-джитсу, - признался я, - немного занимался.
Словно извиняясь, я объяснял ему, что это был за прием.
- Ты, прям, как анаконда, - услышал я от самого опытного борца из их компании.
Тувинцы были удивлены, включая моего визави, который решился еще на один раунд. В этот раз, я решил поиграть с соперником, но просщитался, попав под туловище противника полностью. Во время выручил «борцовский мост», которым я скинул борца, ловко запрыгнув сверху. Душить я его не хотел, хотя удушающие всегда были моей коронкой, едва стоило моим рукам, словно двум змеям проникнуть в пространство между шеей и подбородком. Как бы не старался соперник, я упрямо выпускал своих «змей», которые словно удавы обвивали его шею. Но на этот раз, соперник так легко шею не отдал, давая понять, что без проблем, особенно с позиции «маунта», его не взять. Но ноги! Его ноги мне удалось легко растянуть, вдавливая свои голени в его и снова удача.
«Странно, - думал я про себя, - для опытного борца, он слишком быстро выбросил белый флаг, впрочем, все дело в привыкании к определенным правилам…»
Следующим вызвался бороться их старший, тот что был поопытней. Не смотря на возраст и, далеко, не мощное телосложение, увертливый тувинец, боролся, словно маленький дьявол. Хотя момент, когда я упал под него, сжав ногами, он упустил и я снова провел свой прием, но, на этот раз тувинец не сдался, терпя боль.
«Что ж, - подумал я, - поиграем».
Решив перейти в положение «маунта», я подбил его опорную ногу, но опыт «вольника» выручил моего соперника, который, с небывалой скоростью, обежал меня, взяв в мощный захват, отчего моя шея оказалась в мощных тисках.
Меня часто захватывали за шею, ввиду моего, далеко не борцовского телосложения, однако, дзюдо и джиу-джитсу, в которых обильно применяются удушающие, приучили меня терпеть, не паниковать, когда кажется, что дышать нечем.
Я выскользнул, пытаясь перейти в положение «маунта», то есть лечь на соперника сверху, однако тувинец оказался опытным борцом, который не собирался мне уступать, тем более, что речь шла о его авторитете, плюс каждый из болельщиков подбадривал его, крича что-то на своем, вперемешку со словом «Николаич».
«Нет, - думал я про себя, - так просто меня не возьмешь».
Упустив важный момент, я отдал противнику инициативу, тоже хорош, кто же так нелепо попадает на удержание. В какой-то момент, я почувствовал легкую эйфорию и расслабление, с ужасом понимая, что сонные передавлены, отчего я начинаю «засыпать».
«Дышим, дышим, - думал я, - не волнуемся, дышим».
У визави закончились силы и, с приливом, воздуха, я вывернулся из стального захвата, но перевернуть себя, тувинец не позволил, но это для меня было не помеха. Я снова нырнул под него, обхватив его ногами, после чего, с силой их сжал, прижимая голову соперника к себе.
Сдался. Он сдался, едва дыша, истекая потом. Моя манера борьбы привела тувинцев в восторг, наверное, равному восторгу, когда зрители на боях впервые увидели бразильское джиу-джитсу.
«А когда ты приходишь в спортзал?», - переполненные неподдельным интересом, они ринулись ко мне.
Вызвав у них интерес и уважение, я стал для них некой «темной лошадкой», единственным русским в зале, который любит бороться, особо не увлекаясь «железом».
«Научишь нас партеру?», - обратился ко мне тот, кто со мной начинал бороться в первый раз.
Я чувствовал стеснение, думая про себя, что сам знаю слишком мало в борьбе, чтобы учить других, да еще и боялся, что научу не правильной технике, что еще хуже.
- Покажешь удушающие, болевые? – не унимались тувинцы.
- Я сам немного умею, но что знаю – покажу.
Прощались они со мной, как со старым приятелем, расспрашивая, чем я еще занимался и где научился «ударной» технике.
Идя в казарму, я думал про себя, отчего в стойке я ощущаю меньше уверенности, а в партере, не смотря на свою комплекцию, я чувствую больше сил, какую-то надежность, даже если оказался полностью под соперником, а вот стойка, не смотря на то, что я, изначально, дзюдоист, дается мне хуже. Хотя, в разговоре, я часто говорил, что применяю приемы джиу-джитсу, не смотря на то, что занимался этим единоборством всего ничего. Ведь в дзюдо многое из того, что я делаю просто запрещено, да и когда схватка ведется по определенным правилам из дзюдо или спортивной борьбы, я часто проигрываю, пока дело не доходит до борьбы в стиле грэпплинга.
Меня давно не устраивали все те ограничения, которые накладывает тот или иной стиль. Хотя, лучше уж бороться с ограничениями или боксировать по правилам, чем не спарринговаться вообще или изображать поединок в бесконтактном стиле. Даже самый ограниченный жесткими рамками правил, поединок, даст больше, чем сотни «боевых» приемов, которые ты не применил в поединке. Мне приходилось бывать на секциях таких вот «боевых» искусств, на которых тренера, презрительно ухмыляются, слыша слова: спарринг или соревнования. С ними уверенно чувствовали себя и самбисты, и вольники, и боксеры, переученные под рукопашную схватку. Сложнее было с несколькими дзюдоистами, которые пришли к нам в секцию боевого джиу-джитсу. Они упорно не могли понять, как это так можно душить соперника двум руками, не пропуская одну из них под рукой соперника.
Хотя я так и не смог смириться с ограничениями, которыми переполнены те или иные стили, все же, дзюдо оставалось для меня чем-то утонченным, больше относящимся к культуре бойца.