Почищенная картофелина плюхнулась в кастрюльку с водой и погрузилась на дно. Егор взял следующую и принялся чистить. У газовой плиты стояла его жена Зоя Аркадьевна, пробуя на вкус куриный бульон из эмалированной желтой кастрюли.
Запах вареной курицы аппетитно рассеивался по всей коммуналке, ее жители в возбужденном состоянии, то и дело сновали по жилплощади, кто покурить, кто повесить тряпье на балконе, не забывая при этом мельком окинуть кухню взглядом.
Зоя Аркадьевна любила готовить, она тщательно омывала тушку курицы, кипятила воду, затем аккуратно клала тушку в кастрюлю, добавив огня, накрывала крышкой и принималась чистить овощи или готовить специи. Приготовления сопровождались веселыми напевами любимых Зоей песен. Зоя Александровна была женщиной энергичной и жизнерадостной, ни разу Егор Федорович не припомнил, чтобы Зоя ругалась или была в плохом настроении, задумчивой - да. Егор считал, что жена у него была умной женщиной и не роптала на судьбу понапрасну, да и по делу тоже.
У окна кухни располагался стол, накрытый голубой, видавшей виды скатертью в рюшечку. На столе стоял телевизор "Рассвет-307", рядом лежали плоскогубцы. По телевизору транслировали выступление очередного съезда ЦК КПСС, отчаянно жестикулируя с пламенными речами, выступал упитанный товарищ, щеки его угрожающе тряслись, глаза метали молнии, он яростно махал руками, будто стараясь поднять и ударить своего невидимого врага. О чем говорил оратор, было непонятно, звук на телевизоре пропал больше месяца назад, но телепередачи просматривались регулярно по привычке. Постепенно население коммунальной квартиры № 26 привыкло к насыщенной и немой жизни вещающего голубого экрана.
Иногда Егор за ужином, откинувшись на спинку стула, глядя на телевизор, озвучивал некоторые новостные выпуски, например, так: "Мы должны назначить Егор Федоровича секретарем ЦК КПСС! Мужик он хороший, дельный, дело свое знает, Зою Аркадьевну любит", и т.д. Зоя Аркадьевна отписывала ему несильного подзатыльника, и все кто находился на кухне, смеялись, включая самого несостоявшегося секретаря. Под общий смех и веселье доедался ужин.
Мужчины шли перекурить на балкон или во двор, женщины оставались мыть посуду. Сегодня мужчины курили, усевшись на лавочке во дворе. Саныч теребил непонятно откуда выскользнувшую Мурку, кошка игриво ласкалась о его ладонь. Дмитрий молча курил, смотря куда-то над крышами домов вдоль улицы. В частном доме напротив в одном из трех окон, загорелся свет, где-то на соседней улице залаяли собаки.
Егор Федорович, выпустив клуб табачного дыма, затушил окурок о каблук сапога и бросил его в банку из-под кильки, Мурка сразу же ринулась к банке, но почувствовав бычок, отпрянула назад.
Солнце закатилось за горизонт, ветер нес с реки запах камыша и проточной воды, шумели листвой высокие тополя. Их продолговатые серые тени пошатывались над проселочной дорогой между деревянными домами. Мужчины сидели молча, съёжившись от наступающей вечерней прохлады, уходить в затхлые комнаты дома не хотелось. На широком темном небе появлялись первые звезды.