Интересные документы, связанные с последствиями неосторожных политических высказываний, нам довелось обнаружить в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга.
24 ноября 1886 года Кронштадтская городская полиция отправила кронштадтскому военному губернатору рапорт «по поводу произнесения мещанином Шанкеевым дерзких слов и оскорбительных выражений против Высочайшей Особы Его Императорского Величества». Также сообщалось о том, что «Шанкеев подвергнут личному задержанию и содержится под стражей».
Дознание установило, что накануне на постоялом дворе купца Новосильцева кронштадтский мещанин Иван Шанкеев в присутствии содержателя означенного заведения и трех посетителей из простонародья позволил себе произносить дерзкие и оскорбительные выражения против «священной Особы Его Императорского Величества». При аресте он объяснил, что «будучи пьян, не помнит, что говорил».
Находясь под стражей в арестантском помещении при Кронштадтской городской полиции, Шанкеев, видимо, вел себя не совсем адекватно. В документах говорится, что он «проявил признаки полного расстройства умственных способностей».
Как выяснилось, Шанкеев был отставным матросом Сибирского флотского экипажа, уволенным по болезни от службы и приписанным к Кронштадтскому мещанскому обществу. Жил он в Кронштадте, но родных у него не было, и зарабатывал себе на пропитание бывший матрос поденными работами. Зарабатывал более чем скромно, так как оказалось, что у него «имуществ и средств жизни нет кроме одной перемены носильного платья, которая осталась у квартирной хозяйки вдовы солдата Прасковьи Федоровой Волковой и состоит: из одной шинели, брюк, двух рубах, чайника, стакана и бритвы». «Имущество» – стакан и бритва, причем, скорее всего, слегка ржавая...
В результате Шанкеева вместо тюрьмы отправили в психиатрическое отделение Кронштадтского морского госпиталя. Оттуда 14 марта 1887 года сообщили, что он «одержим первичным сумасшествием с бредом преследования, без надежды на выздоровление». Какой быстрый и жестокий диагноз – «без надежды на выздоровление». Далее отмечалось, что в отделении мало мест, да и те – для чинов морского ведомства, и «надо озаботиться переводом его в одну из больниц для умалишенных».
Кронштадтская мещанская управа 24 мая 1887 года обратилась к Кронштадтскому военному губернатору с прошением как-то помочь бедняге, так как «в больнице Всех Скорбящих Шанкеев может быть записан только кандидатом с платою при поступлении по 20 рублей в месяц, а в Клинический Военный госпиталь по 48 руб. в месяц, в других же больницах местов не имеется». Как отреагировал на это прошение военный губернатор Кронштадта – неизвестно. Главное, что ругавший оскорбительными выражениями высочайшую особу человек, к общему успокоению, оказался умопомешанным. А не каким-нибудь нигилистом или революционером...
Любопытно другое: не исключено, что для самого Шанкеева признание его «умопомешанным» стало своего рода спасением от каторги или даже смерти. Ведь, например, в статье 263 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, действовавшего в ту пору, говорилось: «Всякое злоумышление и преступное действие против жизни, здравия или чести государя императора и всякий умысел свергнуть его с престола, лишить свободы и власти верховной, или же ограничить права оной, или учинить священной особе его какое-либо насилие подвергают виновных в том лишению всех прав состояния и смертной казни».
Самые интересные очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных фактов из истории, литературы, краеведения, искусства и науки - на сайте Лектория.