Мы наш новый мир построим:
Октябрьскую революцию Александр Васильевич Барченко встретил в Петрограде. Город бурлил и менялся на глазах. Революционная буря вырвала 36-летнего человека из привычного круга забот, перевернула жизнь, но первый шок от переворота быстро прошел, и Александр Васильевич стал рассматривать революцию как «возможность для осуществления христианских идеалов». Свою позицию Барченко определил как «христианский пацифизм», заключающий в себе идеи «невмешательства в политическую борьбу». Несмотря на хаос революционного времени, Александр Васильевич продолжал посещать эзотерические кружки, регулярно собиравшиеся в Петрограде. Больше всех его привлекали кружки известной теософки и мартинистки Ю. Н. Данзас, доктора Д. В. Бобровского и общество «Сфинкс». За плотно закрытыми дверями собравшиеся горячо спорили о религии, философии, сверхъестественных способностях человека. Не обходили вниманием и политику. Среди присутствующих находилось немало противников большевистской власти, и Барченко вступал с ними в полемику. Часто спорили до хрипоты, ссорились. Не найдя понимания, Барченко уходил, хлопнув дверью. До поры до времени новая власть закрывала глаза на эти сборища. Более того, Александр Васильевич даже умудрялся зарабатывать на жизнь чтением лекций на судах Балтфлота. Революционно настроенные матросы слушали, открыв рот, а лектор заливался соловьем: «Золотой век, то есть Великая Всемирная Федерация народов, построенная на основе чистого идейного коммунизма, господствовала некогда на всей Земле. И господство ее насчитывало около 144 000 лет. Около 9 000 лет тому назад, считая по нашей эре, в Азии, в границах современного Афганистана, Тибета и Индии, была попытка восстановить эту федерацию в прежнем объеме. Это та эпоха, которая известна в легендах под именем похода Рамы... Рама - культура, овладевшая полностью как дорической, так и ионической наукой. Рамидская Федерация, объединившая всю Азию и часть Европы, существовала в полном расцвете около 3600 лет и окончательно распалась после революции Иршу». Лекции пользовались успехом, и на Александра Васильевича обратили внимание чекисты. Начался сбор информации.
Особый случай:
При более детальной проверке Барченко показался работникам госбезопасности любопытным субъектом. Родившийся в 1881 году в городе Елец в семье нотариуса окружного суда, Александр начал увлекаться оккультизмом, астрологией и хиромантией еще в ранней юности. В те времена граница между оккультизмом и естественнонаучными дисциплинами была весьма призрачной, и молодой человек решил поступать на медицинский факультет Казанского университета. Ему казалось, что полученные знания помогут плотнее придвинуться к разгадке феномена телепатии и гипноза. В 1905 году он перевелся в Юрьевский университет, где произошла одна из самых важных встреч в его жизни – с профессором римского права Александром Сергеевичем Кривцовым. Преподаватель рассказал пытливому студенту о своих встречах в Париже с известным мистиком-оккультистом Сент-Ивом де Альвейдром. Сам Барченко впоследствии поведает об этом следователю НКВД: «Рассказ Кривцова явился первым толчком, направившим мое мышление на путь исканий, наполнивших в дальнейшем всю мою жизнь... Я занимался изучением древней истории, культуры, мистических учений и постепенно ушел в мистику. Увлечение мистикой доходило до того, что в 1909-1911 годах, начитавшись пособий, я занимался хиромантией – гадал по рукам». Под влиянием Кривцова Барченко приступил к изучению паранормальных способностей человека. Пытаясь найти ответы на свои вопросы, он отправляется «в качестве туриста, рабочего и матроса» по России, а затем посещает Индию. Вернувшись на родину, Барченко начинает писать научно-популярные и эзотерические статьи для журналов и газет. Поскольку денег на продолжение учебы не хватает, он бросает медицинский факультет, так и не доучившись. Зато беллетристика помогает худо-бедно сводить концы с концами. Круг его интересов был весьма широк – от естествознания до телепатии и гипноза. Барченко писал о жизни на Марсе: там, дескать, обитают «существа, по разуму не уступающие людям, но, вероятно, далеко их превосходящие». Затем занялся экспериментами: два наголо обритых добровольца надевали на голову алюминиевые шлемы оригинальной конструкции, разработанной самим Барченко, соединенные медной проволокой. Перед испытуемыми ставили два матовых экрана, на которых надо было сосредоточиться. Один из них был передающим, другой – принимающим. Одни должен был посылать другому сигналы – слова и выражения. Результат не всегда совпадал, но Барченко делал своеобразные выводы: современный человек подрастерял те навыки и умения, которыми владели древние. По его мнению, они легко могли передавать мысли на расстояние, гипнотизировали не только друг друга, но и животных, бороздили просторы космоса в летательных аппаратах, в общем, владели способностями, далеко превосходящими способности современного человека.
Гиперборея:
Стоит ли говорить, что такой человек показался большевикам весьма полезным субъектом. К тому же к Советскому государству он был более чем лоялен. Что и говорить – просто клад! В октябре 1918 года Барченко вызвали в Петроградскую ЧК. Дело происходило во время одного из пиков «красного террора», поэтому такой вызов не сулил ему ничего хорошего. Но его опасения оказались напрасны. На встрече присутствовало несколько человек, в том числе А. Ю. Рикс, Э. М. Отто, Я. Г. Блюмкин – все сплошь ярые революционеры, разведчики. Они сообщили Барченко, что на него поступил донос – о его «антисоветских разговорах». Но вместо того, чтобы взять его в оборот, чекисты напросились на его лекции по мистицизму и древним наукам. Обескураженный Александр Васильевич, конечно, согласился. Мог ли он подозревать, что в стенах ЧК на него имели особые виды?!
В 1920 году Барченко познакомился с выдающимся медиком-психиатром Владимиров Михайловичем Бехтеровым. Ученый руководил Институтом мозга, в котором проводились опыты по телепатии, гипнозу, телекинетике. Бехтерев пригласил к участию в экспериментах и Барченко. А когда перед сотрудниками Института Бехтерева поставили задачу изучить загадочное северное явление мерячение, то лучшей кандидатуры, чем Барченко, Бехтерев не мог назвать.
Александр Васильевич в составе экспедиции отправился в Лапландию ранней осенью 1920 года. Члены экспедиции добрались до Кольского полуострова, до лапландского Сейдозера. Местные наотрез отказались сопровождать участников экспедиции – древнее поверье гласило, что вход в эти священные для саамов края защищают духи, и пересекать их границу непозволительно никому. Но могли ли легенды остановить Барченко, всю жизнь стремившегося разгадать тайны древних?!
Вернувшись через два года в Петроград, Александр Васильевич сообщил своим патронам, что в северной глуши он обнаружил остатки Гипербореи – древнейшей цивилизации. Там, среди девственных северных лесов, он нашел фигуру человека с крестообразно раскинутыми руками, а также руины древних сооружений – колонны, склеп и пирамиду. Находка наделала шума. И неважно, что мерячение – основная цель экспедиции – так и не было как следует изучено. Ну, массовый гипноз, подумаешь!
Несмотря на интерес публики к открытиям, нашлись и скептики. Летом 1923 года один них, некто Арнольд Колбановский, прошел путем Барченко, но кроме поваленных деревьев и тучи комаров в районе Сейдозера ничего не нашел. Авторитет Барченко был подорван, но он не собирался складывать оружие – за своей спиной он чувствовал поддержку Блюмкина и Отто, мечтавших вооружить большевиков сверхспособностями. Так родилась идея снарядить Борченко на Тибет в поисках загадочной Шамбалы. В октябре 1923 года специальная комиссия Главнауки начала хлопотать о предоставлении Барченко средств. Кто знает, чем бы закончилась эта одиссея, не окажись на пути Барченко более проворного конкурента – тайного сотрудника ОГПУ Николая Рериха. Художник показался начальнику отдела тайной полиции ЧК Глебу Бокии самым подходящим кандидатом на роль шпиона, и тот отправился на Тибет. Что до Барченко, нетрудно догадаться, какая судьба ожидала его дальше. В мае 1937 года он был арестован, а через год расстрелян – за создание контрреволюционной масонской террористической организации.