Каждый приходит в поиск по-своему. Кто-то в детстве наслушался рассказов фронтовика-деда и решил потрогать руками ту войну. Кто-то вырос рядом с затянувшимися бурьяном окопами и воронками, когда кости при перепашке огорода не были редкостью, а гильзы и осколки устилали берега ближайшей речушки. Кто-то уходит в леса, стремясь найти своего родственника, пропавшего без вести, и в поиске этом находит десятки родственников чужих и просто безымянных.
Я познакомилась с поисковой работой летом 2011 года. Как сегодня помню этот знойный день и первый выезд за поисковой романтикой. На деле романтики мало или вообще нет: зной, пот, комары-оводы, ужи и крапива. Непонятные сигналы металлоискателя на всё: осколки, гвозди, куски колючей проволоки. И отмашка от командира отряда: "Работаем здесь, сигнал перспективный". Здесь - это в едва заметной воронке, её надо поднимать - поисковики не говорят "копать". Удовольствие от рытья среди корней в тот день мне испытать не довелось - мужики пожалели хрупкую девушку и лопату не доверили. Да и чем бы я помогла, когда мой опыт перекопки гряд тут совсем не годился.
На глубине примерно сантиметров сорок обнаружились останки двух бойцов, они были без оружия, но с лопатками и противогазами и в советских сапогах. Значит наши. Скорее всего местные жители после боя сволокли тела в ближайшую воронку и наскоро прикидали землей.
Первый раз я видела останки людей, ощущение словами не передать, смерть и жизнь одновременно перед тобой. Потом как-то пришло на ум, это чувство называется «священный трепет». Землю в ячейке перебирают вручную, во-первых, чтоб собрать все фрагменты останков, а главное – найти смертный медальон, это маленькая пластиковая капсула, но бывали и самодельные медальоны, сделанные из гильз, поэтому все изучают очень внимательно. Тогда же я узнала о поисковом суеверии: когда находишь бойца, то всегда начинается дождь (ну или снег зимой), наверно так с душами погибших прощается мир. И правда в течение получаса на ясное небо набежала туча, и хлынул ливень. Потом много лет эта примета будет преследовать нас в любых местах и при любой погоде.
В тот летний день я впервые задумалась о цене Победы. Вот есть подвиги и герои, есть памятные даты и обелиски, а есть они - безымянные и забытые, оставшиеся в воронках, окопах, разорванные в клочья и утонувшие на переправах, сгинувшие в колоннах пленных и сожженные до пепла в танках. И когда к памятнику в Александровском саду ложатся венки, вспоминает ли кто-то о тех, кто еще бежит в свою последнюю атаку?...
Потом было много лет интересных выездов в поиск, продуктивных и не очень, на Брянщине и в Калуге,и в Смоленской области. А 2018 год стал годом моего первого бойца. В августе наш поисковый отряд участвовал в Вахте Памяти на Смоленщине. В заключительный день нашего пребывания мы выдвинулись в разведку на место, где по боевым донесениям погибла рота наших бойцов. Километров пять от ближайшего населенного пункта по болотистой местности на жаре и со снаряжением - достаточно утомительный переход. Пришли к высотке, на ней – живописная березовая роща, а под ногами гильзы и осколки, остатки ячеек и окопов. Почва такая глинистая и плотная, что щупом работать бесполезно. Вскоре мой металлоискатель подал интересный сигнал, обозначив множественную смешанную цель. Командир сказал: «Пробуйте поднимать, похоже, что боец». Сначала показался солдатский котелок и россыпь патронов, две гранаты, и обозначились остатки костей. Началась кропотливая работа по подъёму. Медальона при погибшем обнаружено не было, но в котелке, в непромокаемом мешке из-под перевязочного материала были обнаружены личные вещи: резная курительная трубка, табакерка и несколько спичек, кованный рыболовный крючок и самодельная блесна. Похоже, что перед нами был взрослый, умудренный жизнью, хозяйственный мужчина, который даже в пылу войны находил время для своего мирного увлечения, возможно, добывая приварок для себя и сослуживцев, а может и просто, отводя душу, отвлекаясь от ужасов войны рыбной ловлей.
Нужно сказать, что у поисковиков особенное отношение к найденным бойцам, мы к ним относимся как к живым людям, это сложно объяснить, но ведь мы их захораниваем, как поступают с жившими людьми, поэтому до перезахоронения и относимся к ним, как к живым. Мы разговариваем с ними, они – с нами, на каком-то особенном языке, но говорят, ведут и направляют, снятся и проявляются на случайных фото. И наверно каждый из поисковиков при выходе из леса ощущает взгляд в спину: «Не нашел меня, браток, возвращайся, я еще здесь».
Боец ПО "Русич" Татьяна Михайлова
(Фото из архива поискового отряда)