Кто не рыдал до слез над рассказами Семена Альтова? Один «Девятый вагон» чего стоит…
Детство
Родился в 1945 году во время эвакуации в Свердловске. Вместо кроватки – эмалированный таз. С сосками в войну было плохо. Говорят, с упоением сосал хвост селедки. С детства ни в чем себе не отказывал. Первые шесть месяцев прожил в Свердловске, потом собрал вещи и рванул в Ленинград. Навсегда.
Семидесятые
С женой Ларисой знакомился трижды.
ДК Ленсовета. В фойе сидит девушка с лицом поразительной красоты. Но тут была козырная карта! Билет на «устный журнал», который я же и вел.
– Не хотите пойти?
– Хочу.
Больше я ее не видел. Прошел год. Захожу в «Техноложку», в комитет комсомола. За пианино сидит девушка с лицом поразительной красоты и при этом лице еще Грига играет!
– Не хотите пойти в филармонию на фортепьянную музыку?
– Хочу.
Прошел год. В незнакомой компании девушка с лицом поразительной красоты поет под гитару грудным волнующим голосом. Пока соображал, куда бы пригласить прекрасную незнакомку, Лариса сказала: «Неужели не помнишь: мы знакомимся третий раз!»
Четвертого раза ждать не стали и поженились. Живем вместе более тридцати лет. Срок достаточный, чтобы, если не возненавидеть друга друга, то во всяком случае надоесть! Выручает склероз! Каждый день, видя рядом женщину с лицом поразительной красоты, радуюсь, узнав, что она мне жена!
Отцы и дети
Чему мог научить сына человек, который ничего не умеет, только писать? Хотя два писателя на одну семью многовато… Силой усаживал шестилетнего Павла за печатную машинку:
– Сынок, придумывай что хочешь, но полстранички в день будь любезен!
Мальчишка ерзал, болтал ногами, смотрел в потолок, но от того, что дети видят мир интересней, чем взрослые, получались иногда симпатичные зарисовки. А огромное количество орфографических ошибок любой текст делает смешным. (Как можно в слове «все» сделать четыре ошибки? Пожалуйста. Он писал так: «ФСЬЕО»! Писал, как слышал!) А когда за машинкой становилось невмоготу, сын укладывался в пять минут:
– Папа, готово!
– Уже?!
Я брал листок и уходил в другую комнату, чтобы при нем не смеяться.
Наивные детские хитрости! Полстраницы машинописного текста выглядели так: «Скаска. Из лесу вышел дрокоон. У него была четыресто пятьдесятят пять тысч зубов. Двести восмь ушов. А голов восемсот сорок тысч…» И так далее. Не сказка, а бухгалтерский отчет. Зато числительными бумага заполняется быстро. И свободен! Писатель из сына не получился, но тяга к творчеству всегда при нем. А это помогает в любом деле. …Родители, мучайте детей, они потом скажут спасибо!
Семен Теодорович, видеть смешное в разных ситуациях – это особый дар? Ведь вот, например, рассказать про приключения хора в посольстве можно было бы и так, чтобы слушатели не смеялись, а плакали?
Любопытно было бы посмотреть, как на сцене юморист читает, а в зале плачут. Хорошая юмористическая литература через смешное должна пробираться к слезам.
Вы шутите с родными, близкими людьми? Что делать, если на шутки обижаются?
У моих родных есть чувство юмора. Даже у наших двух королевских пуделей было чувство юмора. Без этого со мной жить невозможно.
Откуда взялась ваша особая манера читать собственные произведения: отрешенно, даже мрачно? Кто-то посоветовал?
Я с этим голосом родился. Никогда никого не слушал, ничего в себе не менял.
Работой с какими артистами вы наиболее дорожите?
В последние годы нашел уникального исполнителя: читаю себя сам. А в прошлом меня исполняли все звезды нашей эстрады. Наиболее интересно было с Аркадием Райкиным и Романом Карцевым, часто не узнавал свой текст. А для автора что может быть приятнее?!
Наград и званий у вас предостаточно. Какие из них – самые дорогие?
Затрудняюсь какую-то из этих фигурок выделить. Остальные обидятся.
Если бы это было в вашей власти, сделали бы юмористическую передачу на телевидении? Какой бы она была?
Поскольку никогда никакой власти у меня не будет, смотрите то, что показывают. А куда же вы денетесь!
Поделитесь, пожалуйста, творческими новостями и планами.
Пишу, выступаю, читаю. Если все пойдет нормально, в театре им. В. Ф. Комиссаржевской пойдет моя пьеса «Скелет в шкафу». Тьфу-тьфу-тьфу!
