Наконец, раздается звонок. Его упрямый, тревожный звон, немилосердной плеткой ударяет в уши.
- Да! - свинцовой, будто бы не своей рукой беру трубку я, отвечая срывающимся голосом.
- Марина, ты не волнуйся, - слышу я обеспокоенный голос Олега, после этой фразы понимая, что ждать хорошего - пустое мероприятие.
- Лена, она в той квартире...Она вскрыла вены....
Он еще что-то говорил. Долго и бессмысленно. Но я больше не слышала его слов. Монотонный, непрерывный, беспорядочный гул буквально заложил уши, без возможности донести до мозга какую-либо информацию. Словно сквозь в кошмарном, непрекращающемся сне, я доехала до больницы, совершенно не помня, на чем, как и зачем...
Олег с Михаилом уже были там. Все суетились, бежали, что-то говорили друг другу. В том числе и мне, словно бы под гипнозом внушая, что все будет хорошо. Если б эта вера могла хоть что-то изменить. А Олег видимо надеется, считая своим долгом быть со мной в этой нелегкой ситуации. Мне все равно? Не знаю, возможно без него было хуже. Нет. Невозможно. Миша тоже раздавлен, теперь лишенный надежды на совместное будущее с дочерью отчима...Славный парень все-таки. Пытается оказать посильную помощь, но...
На что она теперь? Помогать нужно живым. Но можно ли считать таковыми нас? Лену? Меня? По всем физическим и биологическим законам - наверное. А по факту? Да и что значит пустая, белковая оболочка, называемая той самой плотью? Заставь ее ходить хоть по битому стеклу - она не станет воспринимать мир острее, не почувствует той самой пресловутой боли, на которую так любят сетовать живые, в то время как мертвые, увы утратили эту мирскую блажь. А что стало с душой? Где может находиться моя душа?! Гулять по просторам невиданных миров вместе с моей несчастной девочкой...Только вечно злое, вечно голодное до людских страданий чувство вины жадно пожирает остатки разлагающегося сердца. Поздно кричать, слезно молить о каком-то прощении...
Чтобы и кто мне говорил теперь, я прекрасно чувствую, что Лены уже нет с нами. И судя по всему не я одна, как и Олег и Миша и эти люди в белых халатах и безликих масках. "Мы делаем все, что можем, - продолжают отнекиваться, они пряча усталые взоры. - Мы боремся за ее жизнь". А сами-то своим словам верят? Бороться, это значит прилагать все усилия к тому, чтобы исправить положение. Как на той же войне. Раньше я верила, что это самое страшное, что может произойти с нами. А сейчас поняла - нет. В конце-концов там можно действовать, делать хоть что-то, сражаться до потери сознания, вгрызаться в горло врагов во имя защиты того, во что веришь. Или не щадя себя вкалывать в тылу. А если умереть на поле боя - так с блаженной улыбкой на устах, осознавая, что уходя, ты приблизил свою страну на шаг к вожделенной победе и значит, прожил жизнь не зря...
Дни идут бесконечной серой вереницей. Да я и не слежу за этим, не смотрю в окно где бесконечные дожди оплакивают осень, да не могут тронуть своими печалями равнодушный холод мертвой земли, нагнетая унынье на тревожных обитателей этого мира, из которого почти исчезли мы с Леной. И какая разница, что я в отличии от нее способна слышать, видеть, даже чувствовать? Но не значит жить. Скажете, так не бывает? Дай Бог вам не поменять своего мнения.
