Сестру увезли, и все сразу забыли о ней. А Мика не мог простить матери её молчаливого предательства, пока та однажды, подавая ему воду, не сказала:
– Она бы не выжила здесь.
Мика смирился с потерей Низы, хотя и не понял, что имела в виду мать. Он любил пустыню и не знал другой жизни. Солнце вставало из-за гор на во-стоке и ныряло в кажущуюся равнину запада. Кроме пыльных бурь ничто не мешало ему светить.
Мать рассказывала: «…Вначале не было ничего, только Хаос. Он разде-лился на Небо и Воду. Вода собралась в шар и Небо окружило её. И пришли Бог и Богиня. Богиня сняла свой пояс и обернула Воду, но пояс был длинней, чем надо, и Богине пришлось собрать его в складки, в этих местах появились горы и скалы. В одном месте на поясе была потертость – там образовалась пустыня…».
Мика много времени проводил в оазисе и рядом с ним – отец пока не брал его в дальние походы. Мальчик, хоть и не показывал, был этому рад.
Энир был лучшим охотником племени. Мике казалось будто отец, как и шаман, тоже общается с духами. Его чутье на зверя и старинные вещички было просто невероятным. Вождя словно вели к ним. Энир справедливо делил добычу и полученное от торговцев, и воины уважали его.
В семье же он был груб и резок. Присутствие матери защищало от побоев Низу и Киа, но Мике доставалось за всех, хоть он и старался угодить отцу. Киа было проще, он проводил большую часть времени за оазисом, играя один. Соседским мальчишкам тоже часто влетало от отцов, но затем ругань сменялась похвалой. Женщины не занимали в племени высокого положения – их место было в доме и у очага. Однако во многих семьях мужья хорошо относились к женам, а Энир, казалось, ненавидел Миву и детей. И особенно её сказки.
Жизнь в пустыне хрупка и переменчива. Ночное землетрясение – отго-лосок того, которое замуровало Ворона – принесло беду в оазис. Питавшие озерцо родники пропали, и оно начало высыхать. Мужчины приходили к озеру и молча смотрели на исчезающую воду, женщины плакали, обращая к Пустоши свои мольбы. Но тщетно, пустыня повернула к ним лицо смерти.
Шаман всю ночь жег травы и кости, пел, танцевал и бил в бубен, потом долго сидел молча, раскачиваясь из стороны в сторону, и наконец сказал, что духи передали ему: оазис обречен на смерть.
Нужно было искать новое место для жизни, ведь на их землях не суще-ствовало другого большого источника воды. Энир решил вечером устроить Совет, чтобы выслушать воинов и принять решение. Время битв за воду дав-но прошло, воины Дэйрэ не смогли бы захватить чужой оазис – все племена умели защищаться. Присоединиться тоже – нахлебники никому не были нужны. Вода определяла размер племени.
Жители оазисов на южных и западных границах недавно договорились о свободе брачных союзов, для обновления крови. Такие соглашения заключали на определенный срок, шаман рассказывал, как вырождались племена, пренебрегавшие правилами. Значит, эти направления были закрыты для Дэйрэ.
Не только женщины могли быть товаром. Несколько лет назад к Эниру приходили посланники из оазиса Эйрот, находившегося на северной границе. Им были нужны мальчики, но хотя плата была высокой, Энир отказал им. Женщины Эйротцев, неотличимые внешне от мужчин, занимали в их племени высокое положение, и Энир посчитал унизительным выказывать уважение и договариваться с ними.
Кроме того, на территории северян обитали крупные прирученные пе-щерные гиены, охранявшие территорию племени. Как-то он с воинами специально забрел на земли соседей, проверить их защиту, звери не нападали, но кружили рядом. Убить гиен значило вступить в прямую войну с соседями. Идти через их территорию он не хотел.
С детства Энир слышал голос. Вождь считал его духом предка или чуть-ем, которое помогает ему лучше других охотиться, находить камни, а еще да-ет советы. Голос подвел его лишь один раз. Дело было давнее, но послед-ствия до сих пор мучали Энира. Однако с тех пор как пропали источники, он чувствовал, – и голос в голове считал так же, что пришло время исправить ошибку.
Шаман будет настаивать, что нужно идти на восток к горам, и вождя это устраивало. Он встал и начал собираться.
Мика знал, что отец придет поздно, и прилег.
***
Бросив стариков умирать, племя двинулось в путь. Они шли ночами, ставя утром укрытия из палок и ткани для защиты от солнца. Но душные жаркие летние ночи не приносили прохлады, а дни – отдыха. Шаман говорил, что на вершине гор есть каменная вода, которая от солнца становится жидкой и стекает вниз. Он поклонялся духам и просил их о воде. И чаша волшебным образом наполнялась. Но воды было мало, а горы приближались медленно, слишком медленно. Отец и несколько воинов, идущих перед Микой, тихо беседовали:
– Энир, мы еле тащимся, наши запасы истают прежде, чем мы достигнем гор. Так не выжить. Женщины и дети...
– Не сейчас, – резко оборвал его отец, оглянувшись и заметив Мику.
Днем, когда жара всех сморила, он услышал, как воины тихо отгибали пологи укрытий – и затем глухие удары ножей, несколько тяжелых оборванных вздохов. Никто не вскрикнул. Мика услышал, как шаги приближаются к нему и кто-то приподнимает полог…
– Мика, – он очнулся, когда мать слегка коснулась его, и не сразу понял, что поход ему снился, – молчи, слушай. Мы не дойдем до гор. Запасов оста-лось мало и на нашем пути не будет воды. Я знаю, видела во сне, как ты сейчас. Я никогда не была частью племени, мой дом – Линас, я рассказывала о нем.
Я должна была стать жрицей в храме. Во мне было немного силы, доста-точно, чтобы я могла пророчествовать и общаться с духами. Твой отец вы-крал меня, во время праздника Ситэ и насильно сделал женой. Мои способности перешли к Низе, – Мива слегка запнулась, – и немного к тебе. Сам чувствуешь – сны показывают иногда прошлое, иногда один из вариантов буду-щего.
Все будет кончено. Энир и воины убьют всех, кто будет мешать им идти. Оставят лишь несколько девочек, чтобы возродить племя, но я вижу смерть их всех.
Скоро начнется Совет и ты должен уйти и увести Киа, сегодня, сейчас. Он ждет тебя у Больших камней. Иди в Линас. В старом храме Неба найди жрицу и передай вот это, – мать сняла амулет на черном кожаном ремешке и надела на Мику. – Обходи стороной мертвые города. Я собрала тебе сумку, - она порывисто крепко обняла сына и оттолкнула. - Иди!
Мива смотрела, как уходит сын. Жаль, она столько не успела рассказать, но силы начали действовать – время пришло, и выбора не было. Теперь её дети предоставлены своей судьбе. Они уйдут на север, другого пути нет – дюны прикроют их, и это хорошо. Для Киа. Она зашла в дом – оставалось последнее дело. Мива достала из дальнего угла полки мешочек с сухими ягодами триц. «Хорошо, – подумала женщина, – что с годами они не утратили своей смертоносной силы». Мива перетерла ягоды в пыль в ступке и смешала с вином в кувшинчике.
«…Ничего не происходит просто так. У всего есть начало и конец. И пу-стыня не вечна…», – она помнила и верила.
Тихо, стараясь не привлекать внимания, Мика отходил дальше за оазис. Его глаза были полны слез, он пытался сдержать их, но ему было страшно…
Как мать и говорила, Киа ждал у Больших камней. Мика глянул на небо. Вдали на западе звезды мерцали ярче, ветерок обещал небольшую пыльную бурю. Она заметет следы. Братья уходили на север.
Продолжение следует...