Кажется, они не увидели ничего странного. Ноги, обутые в тяжелые демисезонные ботинки с прибитыми к подошвам железными пластинами, Мира задвинула как можно дальше под стол. Веревка, удерживающая ее в сидячем положении, задрапирована длинным свитером. Вроде бы все обошлось. Но на душе все равно так пакостно и пусто. И бабушку в больнице не навестить. И по дому носится эта противная Ольга. Такая вся прямо участливая, такая заботливая!
***
— На месте Миры я бы тоже не обрадовалась нам.
— Ясное дело, но мы попытались. Что нашим скажем?
— Все, как было. Что Мира нас прогнала, и мы знаем только, что она абсолютно точно жива и не хочет ни с кем из нас общаться.
— Так себе польза.
Они вышли из подъезда и тут же были атакованы бойкой коротковолосой брюнеткой. Та пулеметной очередью частила в микрофон:
— С вами я, Марианна Веслова и программа «Все про каждого». Недавно вы входили в квартиру 138, где вчера творилось нечто необъяснимое. Кем вам приходится девочка, улетевшая в подъездное окно? Как ее зовут и застали ли вы ее дома?
Неподалеку невозмутимый парень с начинающим активно лысеть лбом глядел в объектив камеры, установленной на штатив. Девица ткнула свой микрофон в лицо Родиону. Тот резко отвел ее когтистую руку от себя и ответил:
— Без комментариев.
— Не разочаровывайте наших зрителей! Они жаждут знать все факты из первых рук! Девушка, может быть, вы не откажетесь дать интервью для нашей передачи?
— Советую вашим зрителям сосредоточиться на собственных делах, а вам — работать над материалами, которые хоть кому-то пользу принесут, — не растерялась Юля. Она, вообще-то, старалась вести себя скромно и незаметно, но такое желание наглой «журналистки» нажиться на беде и без того затравленной Мирославы возмутило девочку. Свинство какое!
Ольга наблюдала за этой сценой сверху, из окна кухни. Когда мальчишка отверг микрофон, не понадобилось и разговор слышать, чтобы понять, что малолетние балбесы ее ожиданий не оправдали. Правда, журналистка, которая не стала догонять школьников, а направилась к соседнему подъезду, точнее — к сидящим на лавочке возле нее бабулькам, внушала надежду, что потенциальной падчерице будет обеспечено пристальное внимание СМИ. Только вот как ускорить процесс и направить его в нужную Оле сторону без ее непосредственного участия, она пока не придумала.
Для отца Миры началась самая трудная полоса в жизни. Тут надо бизнес на плаву удержать, любимую женщину не потерять и родную малышку из депрессии вытягивать, а нарастающая шумиха вокруг феномена Миры усложняла все стократ.
— Я не хочу, чтобы моя дочь служила подопытным кроликом для ваших экспериментов! — кипятился Константин в ответ на предложение очередных посетителей, осаждавших с раннего утра его небольшой офис в центре города.
— Но вы же все равно обязаны не допустить, чтобы она всю жизнь провела в таком состоянии, — мягко уговаривала его старшая женщина из целой делегации, отряженной НИИ, адрес и название которого ничего не говорили Дильфанову.
— Если вы хотите ей помочь, то почему собираетесь запереть непонятно где и непонятно на сколько? Почему нельзя положить ее в обычную больницу? Я оплачу отдельную палату на какое угодно время! Изучайте, лечите, но чтобы обязательно здесь и непременно так, чтобы мы, ее родные, имели право на посещение в любое время.
— Но это совершенно невозможно. Ее состояние аномально. Знаете, какая за ней уже началась охота! Пока налетели только искатели сенсаций, и их успешно отгоняют от вашей девочки. Но ее феномен волнует и военных, и, что того хуже, уже замечен иностранными спецслужбами. Вы не сможете в одиночку обеспечить ее безопасность. А нам это по силам, при этом мы гарантируем самое бережное к ней отношение, — резонно рассуждал другой сотрудник НИИ. Судя по волевому, властному взгляду и военной выправке, он как раз и отвечал за то, чтобы вверенный его заботам объект стал неприступной крепостью для посторонних.
— Дорогой, я думаю, тебе надо согласиться, — вступила в беседу внимательно и молча доселе все выслушивающая Ольга. — Вчера, например, к нам рвались журналисты. Я их в глазок углядела и не пустила. А если эти бездушные папарацци через балкон в дом проникнут? Мы уже и так жалюзи не раскрываем, чтобы из противоположного дома никто не фотографировал. Такой стресс для нашей девочки! И в институте мне проходу не дают теперь, невозможно на учебе сосредоточиться…
— Девушка абсолютно права! — поддержал Ольгу военный. — Журналисты и папарацци — всего лишь досадные мелочи. Мирославу могут похитить, ликвидировав окружающих, так что, отказываясь от сотрудничества с нами, вы подвергаете опасности и себя, и остальных членов семьи.
Увидев, как резко побледнела любимая девушка, Константин встревожился и почти сдался на уговоры. Действительно, даже если в их небольшой квартире поселится нанятая им охрана, душевному спокойствию Миры это вряд ли поспособствует. И маме это точно не понравится. Не говоря уже о том, что Ольгу придется поселить в другое место (ему совершенно не хочется, чтобы она находилась среди крепких молодых ребят, мало ли что).
— Я все равно против! Если так нужно, и ваши исследования настолько важны для науки и государства, организуйте для них все условия в этом городе. Я подпишу бумаги только в этом случае. И в договоре будет прописано мое право на беспрепятственные посещения Мирославы круглосуточно.
— Хорошо, мы передадим ваши требования руководству НИИ. Спасибо, что согласились сотрудничать.
Ольга казалась очень озабоченной, но под этой маской скрывала ликование. Мирославу все-таки запрут в секретных лабораториях, бабка будет проводить все время у ее палаты, а Ольга станет полноправной хозяйкой положения и в считанные недели сменит фамилию. А пока она продолжала под видом заботы третировать Миру.
— Дорогая, а чем ты планируешь заниматься в будущем? Когда перестанешь летать, понятно же, что эффект временный и скоро пройдет. И школу совсем скоро закончишь. Что-то надо делать с твоей фигурой! Может, подумаешь о липосакции? Операция безвредная, представь, как здорово будет, без всяких трудов весь жир уберут.
— Слушай, Ольга. Когда ты уже перестанешь лезть в мои личные дела? — предсказуемо ощетинивалась колючками девчонка.
— Очень, очень жаль, что ты так воспринимаешь мою искреннюю помощь.
— Да какая это помощь? Думаешь, что-то новое предложила? Да чтобы ты знала, эту операцию нельзя делать, пока организм полностью не сформировался!
— Да?
— Да! Чему тебя в твоем институте учат, раз таких элементарных вещей не знаешь!
— Ну-у-у… Если этот способ не доступен, то, может, превратим твой недостаток в достоинство?
— Это как же?
— Сейчас очень популярны модели «plus size». Сомневаюсь, чтобы ты про них не слышала.
— Слышала, конечно. И что ты предлагаешь?
— Ну ты подумай. Говорят, на них мужики только так «западают».
— Во-первых, я еще школьница, и гипотетические мужики волновать меня должны в последнюю очередь. Во-вторых, с чего ты взяла, что меня вообще туда возьмут? Я не соответствую требованиям.
— С чего ты это взяла?
— В модели принимают пышнотелых девушек только при условии, что они обладают идеальной кожей, здоровыми волосами, высоким ростом, эффектными чертами лица. И обязательно красивой рельефной фигурой. А что мы видим в моем случае? Рост маленький, кожа бугристая, волосы жидкие и лоснятся, черты лица невыразительные, глаза из-за щек вообще почти не видно, а фигура отсутствует в принципе. Что мне, простите, на подиуме демонстрировать?
— Ты слишком самокритична. Полюби себя, и все наладится. Ты хорошенькая, просто одежда нужна другая и макияж, вот разрешила б ты мне немного с тобой поэкспериментировать — сама б себя не узнала.
— Ольга, а тебе не приходило в голову, что мне это просто не интересно? Странно, что ты вообще вмешиваешься в мою жизнь. Чего ты добиваешься? Вы с отцом решили быть вместе — пожалуйста. Я в ваши отношения не лезу, все папа решает и это правильно. Все, что мне нужно — чтобы ты ко мне не приставала с бредовыми идеями. Давай так: ты отдельно, я отдельно. Держим нейтралитет, ок?
Ольга, оскорбившись, вышла из комнаты, буркнув напоследок:
— Я всего лишь пыталась с тобой подружиться! Не хочешь — дело твое.
Мира не стала извиняться, только порадовалась, когда папина красотка хлопнула раздраженно дверью «своей» комнаты.