Правда и только правда.
Мы все спешим за чудесами,
Но нет чудесней ничего
Чем та земля под небесами
Где крыша дома твоего...
Более десяти лет назад, я в Ялте изготовлял рекламу Задорному. И не только ему. Он ежегодно выступал в киноконцертном зале «Юбилейный». Делал ему солидные растяжки, баннеры. И у него всегда были аншлаги. Конечно, не из – за рекламы. Артист смешной, раскрученный, ну и т.п. Затем, внимательно наблюдая за ним на сцене, задавал себе вопрос, в чем его успех? Несет ведь фантастическую пургу. Наверное, в том, что он давал возможность слушателям посмеяться над самими собой. Ведь каждый из нас так опасается стать смешным. Мы, серьезные до тошноты. На медни, захожу в родной ялтинский исполком, а меня не пускает охранник - Дресс - код. В шортах нельзя. Т.е. мои волосатые ноги могут смутить чиновников. А вот аккуратные ножики женщин, нет. - Что за дискриминация! – взревел я. А если я шотландец? И прейду в юбке? У меня шорты по колено. Кого я смущу? Если вам нравится всем здесь ходить в галстуках с озабоченным видом, то я тут причем? Это ваша беда. Я хочу ходить в том, что мне позволяет закон. Чем я хуже Киркорова?!
Мягко и тихо работает двигатель маршрутки. В салоне полумрак. Уставшие фигуры пассажиров, надеющиеся после рабочего дня получить дома уют, тепло и свет. Слабая подсветка салона выделяет фрагменты лиц, плеч, рук. Все остальное растворяет в темной пустоте. Сидящие, сливаются в единую обезличенную массу. За окном в свете фонарей, блестят мокрые улицы маленького города. По стеклам окон сползают капли дождя. Тихо звучит музыка Шопена. Не поп, не бардовская и не блатная, а полная лиризма прелюдия 15 «Капли дождя». Волшебная мелодия под такой естественный антураж очаровала всех сидящих. Полный большой водитель , плавно выжимает сцепление, нежно двигает рукоять переключения скоростей. Откуда у простого рабочего такая любовь к Шопену? Наверняка, кто – то из сидящих, задавал такой вопрос. А может, и нет. Каждый думал о своем и молчал Музыка погрузила женщин, мужчин, бабушек, дедушек и детей в иной мир. Мир, в котором не было шипящий кастрюль, скандальных мужей, проблем и прочей суеты. В сером тусклом вакууме двигался маленький спутник, наполненный божественной мелодией и теплотой. Прелюдию 15, сменила другая « Колыбельная для ангела».
Неожиданно, сидящих крепко тряхнуло. От резкого торможения, кто – то стукнулся головой обо что – то. Идиллия в салоне нарушилась. Наверное, ангел Шопена проснулся. Мягкий, теплый, разморенный небесной музыкой водитель спустился с небес на грешную землю и превратился в разъяренного буйвола – Ах ты, мучача! Куда подрезаешь? Мозгов нет? Пассажиры закрутили головами. Раздались возмущенные возгласы в поддержку водителя. Свет фонарей осветил подрезавшую маршрутку автомобиль. Из окна высунулась нежная ручка со сжатыми пальчиками, кроме одного, торжественно уставившегося в небо. Он злорадно как сотка гвоздь воткнулся в самолюбие любителя классической музыки. Мужчина, интеллигентного вида, правильно поставленным голосом обратил внимание – Она не мучача, а покруче.
Она не мучача – взревел водитель. – А мучачка! Что может быть круче!
Дура – буркнула домохозяйка, обложенная пакетами и сумками.
- Ну нельзя же так – попыталась несмело, проявить солидарность, к женскому пальчику, старушка – Она, все же женщина. Вы так не любите женщин?
За рулем, нет – отрезал водитель. Он посмотрел красными глазами на старушку, цыкнул губами и более спокойно добавил – Бестолковое племя.
- А вот Шопен, которого вы слушаете, любил. Поэтому и писал такую прекрасную музыку – продолжала старушка.
В то время не было водителей женщин - успокоено пробубнил любитель классической музыки. Он сосредоточился на дороге и баранке. Старушка осторожно задала ему вопрос – А вы не пробовали пить настойку дальневосточного лимонника?
- А, зачем? – повернул голову водитель.
- Ну, как зачем? Наверное, живете один. Поэтому так себя ведете. А, лимонник помогает.
- От чего это он помогает?
- Не от чего, а для чего. Для любви, молодой человек. Для любви.
- Для любви помогает Виагра – захихикал молодой человек, похожий на непутевого студента. В салоне поднялся веселый шум. Слышалось - бабы сами виноваты, и мужики – козлы, и отобрать права у молодых и красивых, а стареньким и скромным оставить, и за этими проклятыми сумками, нас, женщин, мужики не видят. Им подавай романтику, Затем перешли на вороватых депутатов. Неожиданно, опять, но уже громко, заиграла музыка Шопена. Она словно электронный фильтр отсеяла весь децибельный хлам. В салоне воцарилась тишина. Водитель приглушил звук. Морской волной накатывались и уходили звуки фортепьяно. Поддерживая их хрупкость, протягивала руки скрипка.
По стеклам, стекают капли дождя. Мрак салона. С наружи грустил мокрый вечерний город.