Первая, вторая, третья, четвертая часть.
Самое счастливое время для Папаши Георгия наступало, когда к нему приезжали внуки.
Вернее, не приезжали, а их привозили родители, по мнению которых, внуки были не достаточно большие, чтобы их можно было оставить на длительное время с Георгием одних.
Конечно, сам Георгий так не считал; во всяком случае своих детей – родителей внуков - они с женой как-то вырастили…
Но… Тут его мнение было не самым главным – все-таки папа и мама отвечают за детей, а не дедушка и бабушка.
Когда приезжал более старший внук Тимофей, то с ним обсуждались мужские вопросы – железные дороги, машины, самолеты, корабли и морские монстры, и, в первую очередь, киты, в которых мальчик для своего младшего школьного возраста прекрасно разбирался и к которым, похоже, относил и себя. Во всяком случае, представляясь, о обязательно уточнял: «Тимофей - кит».
Чаще привозили более младшую внучку – Елизавету, общение с которой выстраивалось как полноценные взаимоотношения между пожилым мужчиной и маленькой, юной, но прекрасной леди.
Георгий ни на что бы не променял эти встречи с внуками – когда руки дорогих душе маленьких людей обнимали его за шею, когда они радовались, видя его, или, например, когда он, укладывая их спать, читал еще с детства любимые им книги. Ему казалось, что этими – может быть совсем не популярными среди современных родителей – книгами он передает малышам что-то вечное, доброе и значимое, не зависимое от времен и поколений, живущих в этих временах.
Но такой праздник бывал, к сожалению, не часто… И лишь фотографии, видео и письма, ныне отправляемые не в конвертах, а посредством компьютера, позволяли насколько возможно «в живую» ощущать биение дорогих сердец.
Жизнь на Цветочном перекрестке почти совсем не изменилась. Лишь в результате нескольких настоятельных предложений Николь к Анастасии хотя бы иногда привозить дочку с собой, маленькая Иулия стала появляться на Перекрестке в некоторые из тех моментов, когда у ее мамы были клиенты по маникюру.
Николь, не смотря на все свои искренние попытки играть и разговаривать с девчушкой, оставалась, не имея опыта материнства, слишком далека от мира детства. Да и работа в салоне, которая была почти беспрерывна, не давала возможности полноценного общения.
Поэтому – так уж получилось! – контакт с малышкой взял на себя Георгий.
Он забирал девочку в свою оранжерею, и она становилась участницей его забот о растениях, что-то делая вместе с ним в рамках своих детских сил, и задавала ему иногда и слишком элементарные, а порой и очень глубокие парадоксальные вопросы.
Сегодня, например, войдя в сад, с порога спросила: «А растения чувствуют твою заботу о них и узнают именно тебя, когда ты к ним подходишь?»
Он не знал ответа на этот вопрос, хотя и сам часто задавал его себе. Он только помнил, что в детстве у них в доме росла лиана, своими побегами обнимающая кресло, сидя в котором было весьма удобно читать. Но в нем никто из домашних никогда не задерживался. И однажды с братом они признались друг другу, что садясь в кресло, чувствовали, что лиана их ненавидит.
Аналогичное чувство он ощутил еще только раз – на Тенерифе, где он однажды отдыхал с женой. Встав под ветви местной достопримечательности – тысячелетнего драконового дерева, - он понял, что дерево - нет, не ненавидит людей – оно их презирает! Презирает за то, что, называя себя разумной вершиной природы, человечество не придумало способа не умирать в этой физической жизни, например, продолжая себя, как драконово дерево, новыми и новыми стволами. Осознание «мыслей» дерева было жуткое и мерзкое…
Ребенку следовало искренне ответить. И он сказал, что думал:
- Я уверен, что да – они чувствуют и узнают нас.
- Я тоже так считаю. Посмотри – вот эта роза сегодня наклонилась ко мне своим цветком, как будто хочет подарить его мне!
- Когда ты поедешь с мамой домой, не забудь взять этот цветок с собой.
Самое удивительное заключалось в том, что в течение нескольких часов нахождения Иулии в саду им двоим было достаточно обмена подобными тремя-четырьмя фразами. Девочка углублялась в сад и жила в нем своей жизнью и своим соприкосновением с растениями, многим их которых, похоже, она дала имена.
Однажды, когда Анастасия, видимо из воспитательных целей, поправила дочку: «Это растение не Ника, а тюльпан!» - Георгий остановил молодую маму в педагогическом рвении:
- Бог дал нам, людям, право называть все окружающее теми именами, которые мы видим достойными этого.
Иулия тогда благодарно посмотрела на него.
Кстати, черный пес – завсегдатай и сторож Перекрестка – обрел у нее имя - Мавр, начав откликаться сначала на зов девочки, а затем и всех, обитающих здесь.
Надо отметить, что как только Иулия переходила Перекресток на сторону Георгия, Мавр тут же ложился у входа в оранжерею, как бы охраняя малышку.
Сегодня Иулия, взяв Папашу Георгия за руку, потянула его в сторону побегов бамбука:
- Посмотри: они похожи на дудочки! Ты сможешь мне сделать из них настоящую?
- Я никогда не пробовал делать дудочки…
- Но ты же знаешь как!
Георгия удивило твердое убеждение девчушки в том, что уж он-то точно знает, как делать все на свете.
Он держал в памяти ту простецкую красную деревянную дудочку, которую в детстве привезла ему однажды мама, сказав: «Там, у автобусного вокзала старичок играл на таких дудочках, которые сам и делает. Я не могла не купить, чтобы и подарить тебе, и помочь ему».
Эта дудочка, как и большинство игрушек, не долго хранилась в коробке с его мальчишескими богатствами, но почему-то запала в душу. И даже сейчас он представлял осязаемо - почти на ощупь – ее красные шершавые бока и вручную сделанные дырочки, и ему казалось, что он помнит ее звук – низкий и тихий.
Вечером Папаша Георгий срезал в саду несколько сухих стволов бамбука, сказав себе: «Это будут подпорки для кустиков, например, роз».
Но на следующий день, благо он был дождлив, и покупатели не создавали ажиотажа, напилил из срезанного бамбука совсем не подпорки для цветов, а заготовки в размер памятных ему стариковских дудочек.
Понимание, что для извлечения звука годятся лишь полые участки бамбука, закрытые с обеих сторон, пришло почти сразу, но отправило в брак почти половину нарезанных заготовок.
Высверливание дырочек сверлом современной дрели уничтожило все остальные заготовки. В конце работы Георгию уже было просто интересно – какая последовательность размеров свёрл позволит сделать аккуратные дырочки, не превращая бамбук в труху?
Ночью пришло решение – у древних не было не только дрелей (в этом он не сомневался), но и свёрл! Они прожигали дырочки металлическим прутом!
На следующий день проблема с техникой «одырявливания» была решена.
Но сколько должно быть отверстий – четыре, пять, шесть, восемь, в конце концов!? Дудочку держат большими пальцами снизу, мизинцы редко работают у непрофессионалов, да и места на бамбуковом срезе не достаточно для восьми дырочек. Значит – будет шесть.
К вечеру в первый раз Георгий услышал сиплый звук одного из своих изделий.
Он добился своего? Но Георгий представил своих внуков - Тимофея и Елизавету – которые, взяв с радостью его дудочки и попробовав их звук – нет, не вернут их обратно (они хорошо воспитаны для этого!), но отложат в сторону.
И в тот день Папаша Георгий повесил на входе объявление, что в следующие сутки торговля будет закрыта.
Собрав самые звучащие их своих поделок, он поехал на музыкальный факультет городского университета.
Первая реакция профессора Константиноса была ожидаемая:
- Папаша Георгий, это новый бизнес в дополнении к саду или уже старость?
- Наши внуки убеждены, Константинос, что мы все можем. Даже делать дудочки.
Профессор тяжело поднялся (возраст!) и принес старинный бамбуковый музыкальный инструмент:
- Это японская флейта. Вот линейка, измерь расстояние между дырочками. Так: от отверстия для губ до первой - десять, затем четыре по два, затем от пятой до шестой – три сантиметра.
Георгий с удовлетворением отметил, что старинный инструмент имел шесть дырочек, как он и решил самостоятельно, но отверстия несколько различались по размеру.
- Когда ты сможешь сделать заготовки и подберешь несколько разных металлических прутов для прожигания?
- Сегодня вечером.
- Не делай без меня отверстий. Завтра я заеду в твою цветочную торговлю после лекций во второй половине дня.
В последующий и несколько дальнейших вечеров двое пожилых мужчин – садовод и профессор, склоняясь над столом, резали, прожигали, стучали, свистели, спорили и что-то доказывали друг другу...
Как выяснилось, от величины отверстия для губ также зависело звучание. Профессор предложил регулировать его размер, заливая воском. «Где-то вычитал!» - подумал Георгий.
На четвертый день работы профессору удалось сыграть на одном из их изделий нехитрую мелодию:
- Все. Я заберу ее с собой и помещу в университете – это первая бамбуковая флейта, созданная за всю историю Старого города и именно нами - садоводом Георгием и профессором Константиносом. Давай поздравим друг друга.
Георгий налил местной водки и, выпивая, представил ту радость, которую он испытает, даря внукам Тимофею, Елизавете и малышке Иулии эти нехитрые, но забравшие столько сил и терпения и давшие в замен такое удовлетворение двум седым людям, звучащие бамбучинки.
Малыши, скорее всего, немного поиграв, просто бросят их среди своих игрушек, но ему хотелось очень верить, что когда-нибудь они вспомнят об этих «флейтах» и уже дальше сохранят эту память на всю жизнь. Как и он, и его руки помнили тепло и шершавость стариковской дудочки, однажды принесенной ему в подарок любимой мамой.
Если понравилась статья, то ставьте лайки и подписывайтесь на дзен и соц.сети (вк), а также слушайте подкасты