О том, чем лечили наших пациентов в более-менее обозримом прошлом, я вам однажды рассказывал. Имели место самые разные по степени своей экстравагантности рецепты: от тестикул верблюда и крови гладиатора (или пациента, это уж кому повезёт) до устройства для неожиданного сбрасывания в водоём. Это много позже, с открытием первого нейролептика и первого антидепрессанта, началась эпоха игры на нейромедиаторах, которая продолжается и по сей день.
На мой взгляд, сложнее всего дело обстоит с лечением психозов — как при шизофрении, так и при ряде других заболеваний. Да, нейролептики оказались неплохим (а во многих случаях — единственным) решением этой задачи. Но решением, которое, согласно следствию из закона Мёрфи, плодит новые проблемы.
Проблемы в побочных эффектах нейролептиков. Нейролептический синдром в любых его проявлениях, повышение уровня пролактина и набор веса — и это далеко не весь перечень. Но уже этих трёх (особенно первого) хватает, чтобы нейролептики принимались пациентами, мягко говоря, без особого фанатизма.
Всё дело в том, что мишень нейролептиков — дофамин. Они давят передачу нервных импульсов в тех системах, где дофамин её обеспечивает. И это неплохо, когда вопрос касается «вредной» активности — например, при бреде и галлюцинациях. Вот только с избирательностью беда. И когда затрагиваются другие структуры, где дофамин проявляет «полезную» активность, возникают все эти неприятные побочные эффекты.
Над избирательностью фармакологи работают уже не одно десятилетие, и кое-каких успехов уже добились: во всяком случае, атипичные нейролептики уже давно в ходу, и появляются всё новые. И нейролептический синдром при их приёме стал реже и слабее себя проявлять. Зато с уровнем пролактина проблемы остались, а кое-где даже усилились.
И вот компания Karuna Therapeutics из Бостона уже спешит всех обнадёжить: мол, мы пошли не туда, куда всех разработчиков нейролептиков посылают, а другим путём. И решили играть не с дофаминовыми рецепторами, а с мускариновыми. Я, кстати, про них вам рассказывал, когда мы знакомились с другим нейромедиатором, ацетилхолином.
Специалисты компании выяснили, что при стимуляции мускариновых рецепторов (да, тех, которые на мухоморовку реагируют) в ЦНС можно приглушить, а то и вовсе побороть симптомы острого психоза — тот же бред и те же галлюцинации. Вот и разработали лекарство, в которое входит ксаномелин (он усиливает чувствительность этих рецепторов) и троспиум (он снижает тонус гладкой мускулатуры мочевыводящих путей, не спрашивайте меня, зачем он тут, но раз специалисты сказали, что нужен — пока поверим на слово).
У лекарства, которое назвали KarXT, нет тех неприятных побочных эффектов, характерных для нейролептиков. И с психозом, как показал второй этап его клинических испытаний (а это 182 пролеченных пациента с шизофренией), он неплохо справляется. Есть, правда, другие побочные эффекты — запор, тошнота, сухость во рту, диспепсия и рвота — но с той же нейролепсией и набором веса не сравнить, как уверяют разработчики. Опять же, заторможенности не вызывает.
В следующем году начнётся третий этап испытаний лекарства: ученые хотят понять, можно ли назначать препарат не только без ансамбля, но и в виде сочетанной терапии — с теми же атипичными нейролептиками, например. Ну а там, глядишь, и на фармацевтическом рынке он появится.